Ольга Связина - В погоне за мечтой
Опрометчиво надкушенный бутерброд застрял комом в горле. Одно дело отобедать и воспользоваться всеми удобствами частной гостиницы, а потом, пообещав заплатить, испариться в неизвестном направлении, и совсем другое – посягнуть на королевскую собственность: это уже государственное преступление. Если же выдать себя за посла… послицу… То придется самому королю докладывать, зачем и откуда приехала. Хотя, если выбирать между этим портье с лисьим личиком и королем – то я однозначно выбираю короля, пусть он даже старый и страшный. Кстати…
– И какой он?
– Король Владимир? Красивый! – мечтательно закатила глаза девушка. – И очень умный, все так говорят!
– А что еще говорят? – подкинула я провокационный вопрос.
– Что из последних трех королей он самый лучший! – с готовностью затараторила Машенька. – Жаль, что наследника у него до сих пор нет… Хотя он еще молодой…
– Что, какие-то проблемы со здоровьем?
– Он не женат! – с ходу отмела мои инсинуации горничная.
«Еще бы – когда вокруг столько восхищенных кошечек! А женишься – только проблемы, ревность… Еще неизвестно, на какую мегеру попадешь», – пронеслось у меня в голове. И, видно, отразилось на лице, потому что Машенька возмущенно надула губки:
– Все знают, что король поклялся, что женится только на той девушке, которая будет не похожа на других, даже если это окажется простолюдинка!
Да уж – наверное, когда завидный холостяк выезжает из дворца, вдоль дороги тут же выстраивается «почетный караул» из незамужних девиц всех сословий и возрастов… Представив себе эту картину, я хохотнула – тихонько, чтобы не настраивать против себя горничную, – и с вернувшимся аппетитом набросилась на угощение. Как говорится, бог не выдаст – свинья не съест!
– К королю – так к королю!
Даже не знаю, какая задача была основной для громилы, которого приставил ко мне заботливый портье: проводить меня до дворца и охранять по дороге или следить, чтобы я никуда не сбежала. Однако банальный побег не входил в мои планы – это было бы слишком неинтересно. Не знаю, что он говорил дворцовым стражникам, но препятствий нам никто не чинил, и сразу же, без предварительных расспросов, проводили к королю. Неужели вот оно, царство победившей демократии, где высочайшей аудиенции может добиться любой?
Тронный зал поражал своими размерами и великолепием – оглядываясь по сторонам, я чувствовала себя кузнецом Вакулой, приехавшим в Петербург за царицыными черевичками, и изо всех сил старалась не показать, какое это производит на меня впечатление. Но самым сильным потрясением оказался сам король: действительно, очень молодой, лет тридцати, что не могла скрыть даже аккуратная бородка, с огоньком в глазах василькового цвета – только этот василек был засушен между страниц романа, на память о прошлой любви… Замечтавшись, я чуть было не пропустила первый вопрос:
– Как вас зовут и откуда вы прибыли?
Предварительные заготовки и рассказы о пережитых по дороге в столицу приключениях, в результате которых я лишилась свиты, кареты, всех вещей и фамильных драгоценностей, тут же вылетели из головы:
– Я… не знаю!..
– Но как такое может быть? – мягко, но настойчиво поинтересовался король. В глазах оттенка волшебного цветка мелькнуло удивление и, кажется, тень интереса. В конце концов, Средневековье может оказаться не таким уж мрачным!
– Я очнулась в роще, неподалеку отсюда, и отправилась в город, который увидела на холме, даже не зная, как он называется…
Глава 2
Я решительным шагом пересекла главную площадь, размашисто и мстительно вбивая острые каблуки в брусчатку. Придворной королевской чародейке позволялось многое: и эти самые высокие каблуки, какие в этом мире разрешалось носить только мужчинам, и косметика на лице, за что любую другую местную женщину в лучшем случае могли обозвать «размалеванной блудницей», а то и закидать камнями. Можно было бы отказаться и от корсета, сменив платье на более свободное и простое по крою (пусть из дорогой, говорящей сама за себя ткани), но мешало женское тщеславие – хотелось похвастаться тонкой талией. Вот только тот, ради кого я так страдала, ежедневно позволяя заковывать себя в это подобие испанского сапога на ребрах, не обращал никакого внимания ни на привлекательную со всех сторон фигуру, ни на прекрасный цвет лица, ни на мелодичный голос. Помноженное на невозможность вдохнуть полной грудью, это приводило меня в мрачное, поистине ведьминское расположение духа.
Каждое утро, пока плечистая горничная Настасья затягивала тугую шнуровку на спине в стремлении превратить мою фигуру в подобие перевернутой рюмки, даже если это будет стоить мне жизни, я невольно вспомнила, как в начальной школе мы с лучшей подругой Наташкой, оставшись дома одни, надевали длинные, до полу, материнские платья и воображали себя принцессами и королевами. С каким восхищением смотрела на нас свита придворных плюшевых медведей! А мы мечтали, как здорово было бы жить «в стародавние времена»…
Наташку бы сюда! Воплотившись в реальность, мечта оказалась далеко не столь привлекательной: чтобы с гордостью носить красивое платье, стоило изрядно пострадать, а длинный подол собирал с пола весь мусор. Если простолюдины еще устраивали себе раз в неделю банный день, то представители высшего общества стиркой и мытьем не злоупотребляли, считая, что они не занимаются тяжелым физическим трудом, не пашут землю – а, стало быть, и не мараются. С запахом пота не боролись, а маскировали сильными духами, так что в жаркий день на каком-нибудь великосветском приеме запросто можно было хлопнуться в обморок от простой нехватки чистого воздуха, что закрепило за придворными дамами славу чувствительных тонких штучек.
Миновав площадь, мы с моим сопровождающим свернули в узенький переулок, где, помимо прочего, располагались несколько лавок с широким ассортиментом лекарственных трав, эликсиров и прочего колдовского товара. Напоминающий трехстворчатый шкаф как телосложением, так и интеллектом, приставленный ко мне лично королем громила выполнял функции то ли телохранителя, следящего за тем, чтобы меня никто не обидел, то ли сторожа, караулящего, чтобы я сама никого не обидела. По ширине он как раз перегораживал переулок, задевая плечами стены противоположных домов и вынуждая встречных прохожих прижиматься к стенам наподобие улиток. Обитатели и завсегдатаи Кривого Тупика хорошо знали частых посетителей лавки травницы Тамары, но какой-то бородатый крестьянин с замашками провинциала, разглядев мое лицо с подведенными ресницами и слегка тронутыми помадой губами, скривился и хотел сплюнуть – то ли под ноги, то ли в мою сторону, – так что идущий следом успел остановить его буквально в последний момент.
