Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
— Клянусь мочой Клобука, эта сука умеет шутить, — проворчал разбойник.
«Какая сука?» — недовольно подумала Фелисина, которой прервали приятные воспоминания. Лицо ее осталось бесстрастным.
Бывший жрец Фенира передернул плечами.
— Нежный сестринский плевок, так вроде? — Он помолчал, затем добавил: — Малость хватила через край.
Разбойник усмехнулся и подался вперед, накрыв своей тенью Фелисину.
— Стало быть, поперли тебя из жрецов? Говорят, императрица не больно-то жалует храмы.
— Ты прав. Только я ушел из жрецов гораздо раньше. Уверен, императрица предпочла бы видеть меня в монастыре, а не здесь.
— Как будто ей не все равно! — презрительно хмыкнул разбойник, снова приваливаясь к стене.
— Фелисина, ты должна поговорить с нею! Нужно подать прошение! У меня есть богатые друзья…
— Друзья? — накинулся на нее разбойник. — Протри глаза, старая карга, и пошарь ими по цепи. Чем ближе к ее началу, тем больше твоих богатых друзей!
Фелисина молча покачала головой.
«Поговорить с нею? Последний раз они говорили много месяцев назад. И с тех пор — ни слова. Даже когда умер отец».
Казалось, разговор на этом и иссякнет, но бывший жрец откашлялся, сплюнул себе под ноги и пробормотал, обращаясь к Гэсане:
— Знаете, госпожа, бесполезно искать спасения у той, кто лишь послушно исполняет чужие приказы. Эта девушка имеет не больше влияния на свою сестру, чем мы с вами.
Фелисину передернуло.
— Вы полагаете… — начала она.
— Ничего он не полагает, — сердито ответил ей разбойник. — Можешь забыть про кровное родство и про все, что ты до сих пор о нем думала. Конечно, учитывая то, кто ты есть, тебе больше нравится считать это личной местью.
— А кто я есть? — с вызовом спросила Фелисина. — Я-то знаю, кто я. Но вот какой Дом признает вас своей родней?
Разбойник только усмехнулся.
— Какой дом? Дом Срама. Не знаешь такого? А он ничем не хуже ваших благородных Домов.
Фелисина с трудом сделала вид, что последние слова ее ничуть не задели.
— А почему мы до сих пор здесь сидим? — спросила она, чтобы переменить направление разговора.
Бывший жрец опять плюнул себе под ноги.
— Час Алчущих прошел. Теперь нужно должным образом подготовить толпу. — Он вскинул глаза на Фелисину. — Разъярить городскую бедноту. Мы, милая девушка, послужим примером. Происходящее в Анте затем повторится во всех уголках империи, и каждый аристократ на своей шкуре ощутит «праведный гнев» Ласэны.
— Чепуха! — гневно возразила госпожа Гэсана. — С нами должны обращаться учтиво. Императрица просто обязана уважать наше происхождение.
Разбойник в очередной раз хмыкнул.
— Ох, старуха! Если бы глупость считалась преступлением, тебя бы схватили еще давным-давно. Жрец, хоть и бывший, прав. Далеко не все из нас добредут до сходней невольничьих кораблей. Путь по Колоннаде станет нашей бойней.
Он сощурился на стражников.
— Но запомни: Бодэн не позволит, чтобы его растерзала толпа оборванцев.
У Фелисины от страха свело живот. Перебарывая дрожь, она спросила:
— Бодэн, вы не против, если я буду держаться поближе к вам?
Разбойник смерил ее взглядом.
— Ты малость толстовата для меня, если говорить правду. — Он отвернулся. — Но можешь держаться поближе. Мне-то что?
Бывший жрец Фенира наклонился к Фелисине.
— Учти, милая девушка: твоя противница вряд ли решила просто попугать тебя. Скорее всего, сестра захочет убедиться…
— Адъюнктесса Тавора мне больше не сестра, — перебила его Фелисина. — По приказу императрицы она отреклась от нашего Дома.
— Но даже в этом случае я не исключаю личного сведения счетов.
— А откуда вам все это известно? — нахмурилась Фелисина.
Свои слова лысый человек предварил легким насмешливым поклоном.
— Я прошел богатую школу жизни. Сначала вор, потом жрец, теперь историк. Я прекрасно знаю, в каком тяжком положении нынче оказалась родовая аристократия.
Фелисина уставилась на него во все глаза, ругая себя за недогадливость. Даже Бодэн, явно слышавший их разговор, с любопытством подвинулся ближе.
— Так ты — Геборий? Геборий Легкокрылый?
Геборий поднял изуродованные руки.
— Правда, крылышки мне успели подрезать.
— Так это вы переписали историю? — спросила Фелисина. — Обвинили знать в предательстве?
Геборий изогнул кустистые брови, делая вид, будто встревожен такими словами.
— Да хранят меня боги от подобных обвинений! Просто иной взгляд на исторические события. Всякий философ имеет на это право. Так говорил Дюкр на суде, выступая в мою защиту, да благословит его Фенир.
— Только императрица не захотела слушать никаких оправданий, — напомнил ему улыбающийся Бодэн. — Ты и по ней проехался. Назвал убийцей да еще имел наглость заявить, будто она скверно управляет империей.
— А ты, поди, читал какой-нибудь запрещенный памфлет?
Вместо ответа Бодэн заговорщически ему подмигнул.
— В любом случае, — продолжал Геборий, — твоя сес… адъюнктесса позаботится, чтобы ты добралась до невольничьего корабля. Я слышал… исчезновение твоего брата в Генабакисе подкосило вашего отца. А еще я слышал, будто бы твой брат замешан в государственной измене. Эти слухи и настропалили твою сестру. Решила смыть позор с вашего рода. Или я ошибаюсь?
— Нет, Геборий, вы не ошибаетесь, — с горечью подтвердила Фелисина. — Мы с Таворой разошлись во мнениях, и теперь вы видите результат.
— Во мнениях по поводу чего? — спросил историк. Фелисина промолчала.
Цепь арестантов неожиданно всколыхнулась, будто затронутая ветром. Караульные встали навытяжку и повернулись в сторону Западных ворот. Фелисина побледнела: на площадь въехала ее сестра Тавора, а ныне — адъюнктесса Тавора, унаследовавшая этот титул от погибшей в Даруджистане Лорны. Она восседала на породистом жеребце.
«Наверняка из наших конюшен», — подумала Фелисина.
Рядом с адъюнктессой ехала ее вечная спутница Тамбера — миловидная молодая женщина с волосами цвета меди. Никто не знал, откуда она родом, однако это не помешало Тамбере стать ближайшей помощницей Таворы. Следом за обеими женщинами двигалось два десятка кавалерийских офицеров и полк легкой кавалерии. Судя по необычному виду солдат, те явно были иноземцами.
— Забавно, ничего не скажешь, — пробормотал Геборий, разглядывая всадников.
Бодэн подался вперед и, поглядев на солдат, смачно плюнул.
— «Красные мечи». Защитнички имперских интересов.
Историк с нескрываемым любопытством обернулся к нему.
