Ольга Куно - Тайна Темного Оплота
Возможно, темные маги и сами были отчасти виноваты в том, что обману поверили. Они не торопились опровергать слухи о своем всемогуществе. Причина проста: темноволосые надеялись обезопасить себя при помощи подобной лжи. Рассчитывали, что с ними побоятся связываться. И не рискнули пускаться в объяснения. Например, уточнять, что применить темную магию возможно лишь в том случае, если человеческий мозг расценивает данное конкретное воздействие как безопасное. И вовсе нельзя вот так вот запросто разрушить чужую волю, вмешаться в ход мыслей, заставить испытывать боль или тем более спрыгнуть с обрыва. Но стоит ли сообщать тому, кто уже стал врагом, о том, что ты совсем не так силен, как о тебе до сих пор было принято думать?
Так или иначе, двести лет назад началась охота на темноволосых. Над городами Настрии взметнулось пламя костров. Те, кого не успели уничтожить в первые дни, бежали на восток и, миновав Кернский лес, укрылись в лежащей за ним пустоши. Путь туда был только один — через ущелье, и темные воспользовались этой географической особенностью, чтобы обезопасить себя. Целую ночь несколько десятков самых сильных магов не смыкали глаз. Итогом их труда стала Грань Безопасности — та самая магическая завеса, перед которой я стояла сейчас. Преграда, через которую не мог пройти ни один светлый, но миновать которую не составляло труда для темных.
На этом противостояние фактически закончилось. Поняв, что за Грань им не прорваться, светлые возвратились домой. Жизнь потекла своим чередом, для каждой масти — отдельно. Поскольку «угроза» отсутствовала, агрессивный настрой населения Настрии постепенно сошел на нет. Ненависть сменилась опаской, опаска — легким предубеждением. В первое столетие темные, изредка рождавшиеся в светлых семьях (ведь, как известно, масть определяется не только генетикой), непременно попадали, позже или раньше, в Темный Оплот. В последнее же время такие, как я, спокойно жили и в Настрии.
Да, мои покойные родители были светловолосыми. Они любили меня, и я жила вполне счастливо, не слишком задумываясь о разделении людей по признаку масти. Соседи были людьми без предрассудков или, по меньшей мере, хорошо эти предрассудки скрывали. В школу я ходила специализированную, для темных, но была убеждена, что причина — в необходимости особого обучения. В стандартных «светлых» школах детей обучают пользоваться их магическими способностями. Поскольку темная магия имеет совершенно иную природу, вполне естественно, что и учатся темные отдельно.
На работу я тоже впоследствии устроилась вполне благополучно. И все же наступил момент, когда мне напомнили, кто я такая. И где мое место в мире светлых. Осознав это, я бросила все и отправилась туда, где стояла сейчас.
Последний шаг дался мне легко. Я ни о чем не сожалела. А Грань пропустила заблудшую дочь своей масти, не создав ни малейшего препятствия. Я даже не почувствовала, как оказалась на другой стороне.
Новая родина встретила меня не так чтобы недоброжелательно, но мрачно. Замеченная прежде серость никуда не делась. Справа и слева возвышались давящие на сознание черные скалы. Правда, когда мы миновали ущелье, они расступились, но по-прежнему виднелись как по сторонам, так и на горизонте.
Мы быстро добрались до первой деревни. Впечатление она производила не менее давящее, чем скалы. Нет, местные жители, занимавшиеся своими делами за старенькими, покосившимися местами заборами, смотрели мне вслед вполне дружелюбно и с любопытством. Но, совершенно независимо от нашего с разбойниками появления, их лица выражали усталость и хроническую напряженность. Даже одежда местных выглядела весьма плачевно: старая, латаная-перелатаная, нередко даже не подходящая по размеру. Домики тоже были старыми, давно не крашенными. Деревни, расположенные на территории Настрии, выглядели куда более опрятными.
Дойдя до конца улицы, мы свернули за угол, где меня ожидало и вовсе удручающее зрелище. Под опасно накренившимся ветхим забором, из которого было выломано несколько досок, сидели четверо молодых мужчин. Прикрыв глаза, они покачивались из стороны в сторону с блаженными улыбками на лицах.
— Наркоманы?
Я понизила голос, хотя мужчины, похоже, совершенно не реагировали на окружающую действительность.
Мэл и Том, мои провожатые, синхронно покачали головами.
— Наркотиков в Оплоте практически нет, — пояснил Мэл. — Это работа магов.
— Некоторые умеют так воздействовать на разум, что получается эффект как у наркотического опьянения, — добавил Том. — Здесь неподалеку один такой живет. К нему многие ходят.
— Но это же, наверное, незаконно? — изумилась я и только потом спохватилась, что вряд ли разбойники оценят всю глубину данной конкретной претензии.
— В Оплоте — законно, — возразил Мэл.
— Настоящих-то наркотиков нет, — подхватил Том. — Так что пока не нарушается общественный порядок, власти претензий не предъявляют.
Я поморщилась. Как-то это было неправильно.
— Как бы это сказать… — попытался объяснить Мэл, от которого не укрылось мое настроение. — Не могут они запретить людям такие вот маленькие радости, раз не имеют возможности предоставить достойную замену.
— Вроде достойного уровня жизни? — предположила я.
— Именно, — облегченно кивнул Мэл, видя, что я оказалась из понятливых. — Ты не думай, не все живут в нищете, — поспешил успокоить меня он. — Тут многое от профессии зависит, кто чего умеет, от магических способностей опять же. Про это про все у тебя скоро спросят. Но вообще жизнь в Оплоте — не сахар. Ресурсов здесь мало. Земля неплодородная. Полезных залежей никаких не нашли. К тому же живем в отрыве от всего мира. Торговли с соседями практически нет, поскольку отношения сама знаешь какие. Так, обмениваемся кое-чем с жителями пары настрийских деревушек по мелочам — и то под большим секретом, поскольку для них это незаконно.
— С чего же тогда люди живут?
Я хмурилась, чем дальше, тем больше понимая, насколько недешево досталась темным жизнь и относительная свобода.
— Кое-что выращивать все-таки удается, — отозвался Том. — За два века наловчились. Вехский лес опять же — там дичь водится, когда грибы растут, когда ежевика, травы кое-какие съедобные.
— В Карне, нашей местной речке, рыбу ловят, — подключился к перечислению Мэл. — Ну, и нас, само собой, не зазря на разбой снаряжают.
— Снаряжают? — изумленно переспросила я.
Кажется, до меня только теперь начинало доходить.
— А ты думала, это мы от дурного нрава или от безысходности? — хохотнул Том. — Нет, Элайна, это работа, такая же, как любая другая. А может, даже и более уважаемая.
