Милена Завойчинская - Магия книгоходцев
— Хий — я-а — а-а! — заорала, словно героиня мультфильма. Они все так страшно верещат, а я что, хуже что ли?
Ба — бам! Швабра встретилась с задом расслабившегося неудачника.
Жертва моей воинственности улетела головой вперед и столкнулась лбом со стеллажом, с которого посыпались книги. А вот так тебе!
— А — ай! Дура ненормальная! — рявкнул парень. Причем, судя по голосу, по возрасту этот наглец от меня недалеко ушел. Либо ровесник, либо старше всего на немного.
— Это я дура?! — завопила, наступая на него, заодно на ходу ткнула крестовиной швабры в выключатель на стене. — Я тебе покажу, как книги из библиотеки воровать!
— Да не ворую я ничего! Психопатка! — Парень уже успел выпрямиться и оглянулся. Только свет его ослепил, и он зажмурился.
Я к яркому освещению была готова и успела прикрыть глаза почти полностью, оставив только щелочку между ресниц. Так что сейчас рассмотрела его лицо при ярком электрическом свете. В прошлый раз‑то не успела. Да и прятал он его тогда, старательно поворачиваясь спиной.
Итак, я оказалась права. На вид этому типу оказалось лет девятнадцать, то есть он совсем чуть — чуть старше меня. Ну или, если вдруг он просто выглядит старше своих лет, то как и мне — семнадцать. Волосы светлые, длиной примерно до плеч и пострижены ступеньками, при этом лохматые, словно он постоянно зарывался в них руками и ерошил. Лицо вполне симпатичное, но все же он отнюдь не смазливый красавчик, как наш школьный "король" или звезды эстрады. На воротничке джинсовой куртки приколот серебристый значок в виде раскрытой книги, на ее страницах — какой‑то текст чернью, а над книгой — три черные буквы или руны. С такого расстояния я не могла рассмотреть. Уж не знаю, что эта книга должна была означать. Короче, не в моем вкусе тип.
Пацан, а теперь я не собиралась называть его парнем, не дорос еще, проморгался и злобно уставился на меня.
— Уйди по — хорошему, малявка! — рявкнул он и сжал руки в кулаки.
— А то что?! — ухмыльнулась я.
Ну да, да! Я страшная и жутко опасная, у меня в руках швабра, а у этого хмыря нет ничего.
— А то хуже будет! — скорчил он злобную рожу.
— Ой — ой — ой! Испугал ежика голой попой! — передразнила я и скопировала выражение его лица. — Я тебе покажу, как по ночам шляться по публичным библиотекам и книжки тырить! Ишь, моду взял!
— Да не ворую я твои книги, ненормальная! — закатил глаза пацан. — Это моя книга, из вашего хлама я ничего не брал.
— Ага — ага! А чего ты тут тогда ошиваешься по ночам? — совершенно справедливо возмутилась я.
— Надо! Не твоего ума дело! И не по ночам, кстати, еще вечер. Проваливай, пока я добрый. Психопатка малолетняя! — Он покосился на мою швабру, но с места не тронулся, так что я тоже стояла и не шевелилась.
— И не подумаю! Ходют тут всякие, а потом ложки пропадают!
— Какие такие ложки? — растерялся воришка и моргнул.
— Серебряные!
— Шурх тебя побери! — разозлился наглый тип. — Чего ты привязалась ко мне, малахольная?! Ты меня вообще не должна была ни видеть, ни слышать!
Парень покосился на книгу на полу, а я издевательски пропела:
— Ой — ой, я вся такая глухая — глухая, слепая — слепая!
Какой‑то неправильный мне жулик попался. Мне уже порядком надоело с ним препираться, а он даже не пытался сбежать или на меня напасть. Только стоял, огрызался и постоянно косился на пол. Кстати, что он там украсть‑то пытался?
Я перевела взгляд вниз. Книжка как книжка, на иностранном языке, обложка ярко — красная, в центре рисунок города: обычные многоэтажки, машины на дороге. Наверное, современный детектив. Быстро глянув на пацана, я опустила швабру и собралась подтянуть ею книгу к себе. Воришка дернулся и рявкнул:
— А ну не трожь! Руки выдерну!
— А шваброй в глаз?!
— Дурында! Не знаешь, куда лезешь, вот и катись отсюда пока цела!
— А в другой глаз?! — И я выставила свое страшное оружие вперед.
Парень отчетливо скрипнул зубами, но так как я оставила попытки подтащить книгу к себе, нападать на меня не стал. Хотя, будучи справедливой, надо признать — он прав, причем на все сто процентов. Я и правда по сравнению с ним мелкая. Если бы он захотел, смял бы меня в одно мгновение. Хотя он был выше меня всего на голову, но размах плеч внушал уважение. Это я на адреналине сейчас была такая храбрая и наглая.
Прикрыв глаза, светловолосый неудачник несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Потом посмотрел на меня и спросил:
— Тебя как звать, проныра?
— От проныры слышу! — огрызнулась я и назвалась: — Кира.
— Кира, слушай, — заговорил он. — Даю тебе слово чести, что я не вор и не пытался украсть книги из вашей библиотеки. Мне просто не повезло, и ты меня застукала. Но это моя книга, и к вашим она никакого отношения не имеет. У меня тут… — он помялся, — встреча назначена.
— Чудненько! — кивнула я. — Вот, значит, я сейчас и прослежу, кто это тут с кем встречается в такое время. И прежде чем отдать тебе книгу, проверю, чтобы на ней отсутствовал штамп нашей библиотеки. А полицию, так и быть, вызывать не стану.
— Вот спасибо! — скривился пацан так, словно лимона откусил. — А может, ты посидишь у себя в конуре и чая попьешь?
— Тупица! Я тебе что, собака? Не в конуре, а в каморке!
— Нет, ты хуже! — обреченно вздохнул он. — Ну за что мне такое невезение, а?
Он страдальчески закатил глаза, а я философски пожала плечами. Заслужил, наверное. Мне тоже не улыбается тут с ним ругаться. Я вообще так устала за день, что мечтала только о покое и отдыхе, а тут он…
— Федоил, — через долгую паузу сказал воришка.
— Чё? — не поняла я.
— Не чё, а звать меня так — Федоил, — сверкнув глазами, пояснил он.
— Ну здорово, Федя, — отозвалась я и переступила на месте. Стоять со шваброй наперевес было не так чтобы легко, и руки уже ощутимо устали.
— Федоил!
— Так я и говорю — Федя!
Мы померились взглядами, но попыток ругаться дальше ни он, ни я не предпринимали. Сколько можно‑то?
Прошла минута, другая, и тут я заметила, что Федя как‑то нервно косится на часы, висящие на стене. Но поворачивать голову и тоже смотреть на время не стала, а то кто его этого ненормального знает. Еще нападет на меня.
Федька глубоко вздохнул и вроде как лениво взял со стеллажа книжный томик. Я напряглась, но ничего не сказала, только покрепче вцепилась в швабру.
— Кира, ты это… прости, что ли, — с извиняющимися интонациями сказал пацан.
— За что?
— Я правда не хотел, — развел Федя руками и со всей силы швырнул в меня книгу.
— Ах ты! — Я присела, пропуская снаряд над головой.
