Олег Бубела - Беглец
Подойдя к ресторану, я услышал слабое тарахтение дизеля и понял, что это — то самое заведение, о котором рассказывала моя недавняя знакомая. Хотя какой там ресторан? Крытый павильон на деревянном помосте, огороженный заборчиком и пластиковой пленкой. Самая обычная летняя кафешка. Постояв немного на пороге и осознав, что есть все-таки хочется, я вошел внутрь.
Судя по звукам, тут собралось если не все население поселка, то хотя бы половина. Свободных столиков практически не было, между шумными компаниями сновали официанты в джинсовых спецовках. Осмотревшись, я увидел одинокий маленький столик в углу, главным достоинством которого являлся один пластиковый стул с трещиной посередине и наличие рядом мусорного бака с наглым рыжим котом, с сосредоточенным видом его изучавшего. Причем по упитанной морде кота было ясно, что есть он не хочет и роется в мусоре только из спортивного интереса.
Я аккуратно присел на стул. Трещина подо мной угрожающе расширилась, грозя прищемить мне известную часть тела, когда я только зазеваюсь. Кот (я его уже мысленно обозвал Рыжим) повернул голову на неизвестного пришельца, посмевшего покуситься на его территорию, и грозно зашипел. Я посмотрел ему в глаза и спокойно и дружелюбно сказал:
— Ты меня не трогаешь и я тебя не трону.
Кот несколько секунд глядел мне в глаза, затем фыркнув, вернулся к изучению содержимого бака. Видимо решил, что связываться со столь ничтожным человечишкой не достойно его высочайшего внимания. Ну и ладно, как будто мне хотелось.
Устанавливая нейтралитет с Рыжим я не заметил, как ко мне сзади кто-то подкрался.
— Заказыват будэм? — рявкнули мне на ухо.
Я естественно подскочил. Стул радостно сжал челюсти и ухватил меня за левую ягодицу. Я взвыл, мысленно проклиная стул, свое решение пойти пообедать, родных, отправивших меня отдохнуть и всех аборигенов с их сказочным поселком. Официант и Рыжий с интересом смотрели, как я пытаюсь отцепить стул от своей задницы. Наконец официанту надоело смотреть, как портится имущество ресторана и он одним рывком сдернул эту пластиковую челюсть с моего тела.
— Крак! — обиженно щелкнул стул, расставаясь с моей задницей.
— Спасибо! — сказал я, провожая взглядом этот садистскую мебель и проверяя, не остался ли кусок моих брюк в его пасти.
Официант с грохотом поставил стул на пол.
— Та заказыват будэм? — строго посмотрел на меня он.
Я в ответ посмотрел на него и, оценив физическую массу, горячую кровь и серьезное выражение лица «Я тэбя нэ болно зарэжу», решил не шутить и сказал.
— Будэм!
Зря я это сказал. Официант начал меняться в лице, постепенно наливаясь оттенками буряка. Под его взглядом я скис и опустился на стул, который в готовности опять распахнул свою челюсть. Предчувствуя, что сейчас пострадает не только моя задница, но и другие части тела, я поспешил смягчить ситуацию:
— А что подают в вашем прекрасном ресторане? — спросил я с выражением паиньки, гадая будет он меня сейчас резать или сначала накормит.
Официант распахнул уже рот для гневного крика а-ля «Панаэхали тут…», но посмотрел на меня и снова закрыл, видно решив сначала наточить нож. Затем достал из фартука засаленное меню и сунул мне.
— Читат умээш?
— Да, — не стал отпираться я и взглянул на меню.
Оно состояло из одного тетрадного листка в клеточку. Синей шариковой ручкой на нем были указаны блюда, а цен не было — типа потом сюрприз будет. Все меню было замотано скотчем (ну, его просто оригинально заламинировали таким образом), от которого чернила поплыли и разобрать названия блюд было очень проблематично.
Мне пришла в голову мысль свалить отсюда поскорее, но была мной отвергнута, так как я трезво рассудил, что мне здесь предстоит еще шесть дней сказочного отдыха. Поэтому я поднес меню поближе к очкам и попытался прочитать первую строчку.
— Суп с хре… с хрю… с хрикадэлками? — неуверенно выдавил я.
— Нэту. — мрачно заявил официант. — Хрикадэлки кончылыс.
Я продолжил попытки:
— Пилэ … э-э-э… Пельмени?
— И пилэмени кончылыс. — также обломал меня этот грамотей.
Дальше строчки были совсем размытыми и понять что либо я уже не смог, но увидав в конце списка знакомое короткое «борсч» радостно спросил:
— Давайте тогда борщ!
— Нэту. — не менял пластинку официант.
— Кончился? — догадался я.
— И не начыналса! — добил меня гад.
Я пошел с другого конца и вернулся к началу нашего знакомства:
— А что у вас есть?
— А гаварыл читат умээш. — презрительно бросил официант. — Слюшай! Плов ест, шашлык ест, шаурма ест…
— Давайте плов. — обреченно попросил я, поняв что родной пищи здесь мне уже не подадут.
— Што пит будэш? — не отставал официант.
Я прикинул, что раз цены тут не указываются, то значит неизвестно, сколько мне придется отдать за плов, а значит — будем экономить.
— Воды.
Официант лишь еще раз окинул меня презрительным взглядом, буркнул что-то и свалил. Я с облегчением выдохнул и отвернулся. Блин, вот ведь райское местечко! Глаза мои случайно встретились с котом. Рыжий глянул на меня (ну точь-в-точь официант), повторил свой недавний фырк и продолжил шуршать в баке.
— Вот так, — сказал я сам себе. — Никто тебя не уважает и за человека не держит… Леха, ты полное ничтожество!
Очень обидно такое услышать. Еще обиднее услышать это от любимого человека. (А я себя люблю.)
— И это правда! — добавил я, хотя вроде бы и так никто не оспаривал это заявление.
С самого детства я был таким, немного флегматичным ребенком с плохим характером, ничем особым не выделявшимся. Сколько себя помню, друзей у меня не было — приятели и знакомые были, а тех, кто действительно стоял бы за меня горой, я не нашел ни в детстве, ни на протяжении всей своей дальнейшей жизни.
Рос я родителям в радость — не дрался, прилежно учился, с плохими компаниями не связывался, вредных привычек не приобрел. Короче, жил, исповедуя главную идею «я в своей норке, мне хорошо, а на остальное — наплевать». Все острые впечатления я искал в книгах, зачитывался фантастикой, представляя себя на месте главного героя, с легкостью мочившего кучу космических монстров и других злодеев.
Так прошло мое детство, особо и вспомнить нечего. Книги в итоге закономерно привели к ослаблению зрения. Но по этому поводу я особо не заморачивался — плохое зрение позволило мне в нужный момент откосить от армии. Из этого впоследствии я вывел одну мысль, которая в дальнейшем сильно облегчала мне жизнь — в любом дерьме, что случается с тобой, можно найти положительную сторону.
