Евгений Щепетнов - Нищий
Я сидел ошеломлённый — во-первых было понятно, что я не на Земле — ни монеты, ни мужики в потёртых кольчугах, ни улица с её экипажами и прохожими в сыромятных куртках не давали мне повода в этом усомниться. Можно подумать, что я попал в прошлое — но язык не был мне знаком, а меня заставили выучить и немецкий, и английский язык — в спецшколе. Этот язык не походил ни на один из романо-германских языков, это совершенно чётко. По принципу отбрасывания не нужного в данный момент жизни, я решил для себя — вначале надо выучить язык, а уж потом пойму — где я, как я, и что мне делать. Денег, за исключением тех, что мне подали — у меня не было, идти было — кроме как к Катуну в подвал — некуда. Так что оставалось лишь смотреть и впитывать информацию.
Я сидел часа три, и как ни странно, за это время набрал неплохую сумму денег — видимо мой вид был настолько жалок, что люди волей-неволей кидали мне монетки. Мне даже стало смешно — надо же, так опуститься, до попрошайки — куда уж ниже. Но мой промысел приносил хороший доход, и позволял какое-то время выживать в этом мире, а это уже неплохо. Боец должен использовать любую возможность уцепиться за жизнь и выполнить задание любой ценой — я это усвоил чётко и давно. Только — какая у меня цель? Выжить. А цель появится…
В подвале было темно, как и раньше, старика не было, и я не стал сидеть внизу, а пристроился на дощечках возле входа в нору, положив доску на чурбачки, найденные тут же. Через полчаса ожидания, я услышал шаги и сипение стариковской груди — Катун волок большую сумку. Увидев меня он махнул рукой — помоги, я взял сумку за другую ручку и мы стали осторожно спускаться в тёмный зев подвала. Старик достал магическую лампу и активировал. Сразу стало уютнее, Катун стал доставать из сумки куски копчёного мяса, лепёшки, зелень, торжественно достал высокую оплетенную бутыль — хлопнул себя по горлу — выпивка, мол.
Я торжественно достал из кармана добытые сегодня монеты и высыпал их на стол. Старик вытаращил глаза удивлённо и пересчитал — что-то спросил — я изобразил, что стою с протянутой рукой, он не обрадовался, а укоризненно покивал головой из стороны в сторону — типа — ай-яй. Потом показал мне пальцем — сейчас, мол, и достал из пояса какую-то брошь, с письменами на ней — показал — приложи её к голове! Я приложил, и он стал учить меня новым словам. С изумлением я понял, что слова впитываются мне в голову просто молниеносно, и я тут же понимаю их значение и запоминаю навсегда. Видимо — это было какое-то приспособление для лучшего изучения языка, или активизации памяти.
Старик остановил меня, показав на стол с продуктами, мы быстро перекусили, запив всё неплохим лёгким вином из заветной бутыли и уже всерьёз занялись обучением меня языку.
Через три часа занятий, с головной болью и мельтешением в глаза, я понял, что могу, вполне сносно понимать старика и объясняться с ним на не очень сложные темы. Итак, старик мне объяснил, что мы сейчас находимся в центре государства под названием Ласандия: государство Ласандия, расположено в центре материка Амасадория, одного из трёх материков, два остальных назывались — Вантун и Кардизон. Амасадория был самый крупный материк, где располагалось несколько государств — в центре Ласандия, управляемая императором Наколем Третьим, на юге Арания — во главе падишах Маркабаз, на севере, далеко — Норландия. Между ними идут постоянные споры за территории, и границы всегда в огне. Огня добавляют также два крупных государства — на острове-материке Вантун — государство Айтан, и на Кардизоне — отделившаяся от Ласандии колония-государство Карас.
Кардизон — практически неисследованный материк — впрочем, как и Вантун, на который исследователей не допускали очень воинственные местные жители, при своём небольшом росте славящиеся владением боевыми искусствами. Карас отделился от Ласандии, колонией которого он был много сотен лет, в результате кровопролитной войны, в которой участвовали экспедиционные корпуса Ласандии с одной стороны, и смешанная армия людей, эльфов и гномов с другой. Карательная экспедиция не имела успеха, так как колонисты и поддержавшие их нечеловеческие расы проявили большую силу духа и умения в борьбе с Империей. Теперь установился плохой мир и неплохая торговля с бывшими колониями — корабли империи и других стран сновали по океану туда-сюда, вызывая законную зависть и недовольство обделённых богатством людей, что вызвало бурный расцвет пиратства. Пираты обосновались на островах, по дороге к материками и ни одни корабль не мог быть обделён их вниманием. Чтобы бороться с ними выделялись флота, отряды, отдельные корабли охотников за наградами, но как и всегда и в всех мирах всё это заканчивалось пшиком. Как пояснил Катун — были даже подозрения, что эти охотники за пиратами сами промышляют пиратством — но только смутные подозрения, так как живых, что могли бы подтвердить эту версию — не находилось. В общем — это был «весёлый» мир — ничуть не менее раздолбайный и беспредельный, чем тот мир, в котором я родился.
Кстати — я так и не мог вспомнить, как тут оказался, и меня это как-то напрягало.
Старика это никак не напрягало — он видал виды.
Как я понял, он был профессиональным нищим, состоящим в гильдии нищих — только они имели право заниматься попрошайничеством на улицах города, и если бы я попался на глаза страже — оказался бы в тюрьме, а потом высеченным плетьми за нарушение закона. Кроме того — все места к городе были поделены, и то, что у питейного заведения не оказалось профессионального нищего, была случайность, и удача, по принципу — дуракам везёт. Ещё я узнал, посмеясь про себя, что имя моё похоже на ласанское слово «витор» — седой, что как нельзя лучше подходило к моим седым волосам.
— Сегодня, Седой, ты принёс хорошие деньги — десять серебряников и шесть медяков. Десять медяков составляют один серебряник, а двадцать серебряников — один золотой.
— А это много или мало?
Старик задумался:
— Ну как тебе сказать — вот я плачу в месяц один золотой гильдии нищих, и один золотой Братству. Бывают дни, когда насобираешь несколько серебряников, а бывает — и ничего. Хорошо если пару медяков кинут. Тебе повезло сегодня, если ты думаешь, что так бывает каждый день — ошибаешься.
— Скажи, Катун, а откуда у тебя эта лампа, зажигаемая словами, и этот вот амулет — с которым я учился языку? Это что, магия?
Старик удивлённо воззрился на меня, как на идиота:
— Конечно магия! А ты думал чего? Ты что, магии не видал, что ли?
— Не видал… в моём мире такого нет.
— А что у вас есть? Расскажи — а то всё равно делать нечего. А я тебе о нашем мире расскажу…
