Монастырь призрачных шахидов (СИ) - Волынская Илона
- Ну вот, убедитесь сами, - не глядя на Романа, шеф брезгливо повел в его сторону рукой, - Даже сюда не может явиться без опозданий.
- Простите, - пробормотал Роман. Сесть ему не предложили и он, словно проштрафившийся школьник, переминался на красной ковровой дорожке, - Меня задержали… Милиция.
- Час от часу не легче, - вздохнул шеф, - Теперь его еще и милиция задерживает. По-моему, вопрос ясен.
- Я свидетель, - с тихим отчаяние сказал Роман, - Я тело нашел. Случайно.
- Будьте любезны не перебивать. Вы позорите университет!
- Минуточку, Иван Алексеевич. – гулко пробасил ректор, - Я не могу уволить человека за то, что он свидетель по какому-то делу…
- Только свидетель? А может все-таки подозреваемый? Во всяком случае, мне в правоохранительных органах дали понять…
- Закроем эту тему, Иван Алексеевич, - ладонь ректора мягко, но весомо прихлопнула по столешнице, - Презумпцию невиновности пока никто не отменял. Если у вас больше ничего…
- У меня весьма и весьма «чего». – шеф нервным движением выдернул из портфеля папку и принялся развязывать шнурки. – Молодой человек работает у нас по госбюджетной теме, младшим научным сотрудником. Кроме него, еще научный руководитель, то есть я сам, и двое на полставки. И вот извольте, журнал посещаемости за истекший год. У всех приход-уход, роспись… Профессор, и тот не ленился отмечаться, - шеф ткнул пухлым пальцем себя в грудь, чтоб, не дай бог, не перепутали, кто тут профессор, - И только любезный Роман Борисович не соизволил. Безалаберность такая крайняя, или может, редко бываем на работе?
А еще может – журнальчик этот никогда не существовал, и вы его состряпали как раз к разборкам в ректорском кабинете, а, дорогой шеф? Роман лишь судорожно перевел дух. Коллеги молодцы! Приказал им шеф в подложном журнале расписаться, а им что, они с дорогой душой. Да нет, зря он на ребят метет. Еще две недели назад велел бы ему шеф проставить свои подписи за год – он бы тоже расписался. Решил бы, ректорат очередную дурь породил, даже не подумал, что против кого-то готовится подлянка. Обвинять шефа в прямом подлоге – занятие бессмысленное и весьма опасное. Вот тогда ректор точно Романа из университета выкинет. Из чистой солидарности и чтоб другим неповадно было.
- Моя работа, в основном, связана со сбором научного материала, поэтому большую часть дня я провожу в библиотеках и архивах, - спокойно ответил Роман.
- Статьями вы нас не балуете, монографий у вас нет. Так где же его можно увидеть, этот ваш собранный материал? – ехидно поинтересовался шеф.
В ваших статьях и монографиях, дорогой Иван Алексеевич. Роман понял, что брыкаться бесполезно, это конец. Ну что же делать, если любой аспирант, каждый младший научный – существо бесправное, и полностью зависит от порядочности своего научного руководителя. Захочет шеф в своей книге упомянуть, что помощь в сборе материала оказана таким-то – будет у тебя официальное доказательство, что не пингвинов пинаешь, а делом занимаешься. Не захочет – будешь вот как он, Роман, полностью в шефовой власти. Захочет шеф твои статьи в научные журналы пробивать, за твою книгу в издательстве драться – будешь публиковаться часто и регулярно. Не захочет – поставят тебя в очередь и жди выхода годами, не ты одни такой умный.
И ректору все университетские расклады прекрасно известны. Только для него профессор с именем и связями в Киеве значит гораздо больше, чем младший научный без кандидатской. Все равно преподавательского места для него нет и не предвидится.
- Может, молодой человек сосредоточился на диссертации? – кажется, ректору было немного жаль Романа.
- Три года аспирантуры закончились, а готового текста так и нет. Более того, и не будет, - безапелляционно заявил шеф, - Диссертант выбрал тему сам, совершенно не прислушиваясь к моим советам, и вот закономерный результат – у него не вышло ничего! Я собираюсь подать в отдел аспирантуры официальный отказ от научного руководства. Пусть кто хочет руководит этой бессмысленной писаниной, а меня увольте!
Никто не захочет, это Роман знал твердо. Никто не станет разбираться в их с шефом отношениях. Просто ни один ученый в здравом уме не станет связываться с диссертантом, от которого вот так избавился его научный. Дорога к защите теперь закрыта.
- Но, кажется, недавно молодой человек получил американский грант, значит, его исследование впечатлили заокеанских коллег?
Шеф тонко улыбнулся.
- Конкурс был рассчитан только на молодых ученых, поэтому документы молодой человек подавал сам. Естественно, я и декан факультета не отказывались от участия в исследованиях… - и шеф многозначительно поглядел на ректора.
Роман даже восхитился невольно. Высший пилотаж! И ведь ни слова лжи – и правда, американский конкурс был только для молодых, и документы и проект Роман сочинял сам, почти не веря, что может выиграть. А когда все-таки выиграл и на счет университета пришла солидная сумма, шеф с деканом и верно, от участия не отказались – набежали, руки выкрутили, и перетащили большую часть денег под себя. Но из слов шефа сейчас категорически явствовало – Роман к выигранному конкурсу никакого отношения не имел, проект сочинили шеф и декан, и только подали его от имени Романа, чтобы попасть в условия. И ведь ничего не возразишь и ничем не докажешь – весомость твоих слов определяется титулами и званиями.
- Именно теперь, когда нас ждет такая серьезная работа по американскому гранту, мы не можем позволить себе… балласт, - и шеф презрительно глянул на Романа, - У меня сейчас появился новый аспирант, молодой, перспективный мальчик, настоящий фанатик науки. Английским владеет. Он будет нам весьма полезен для работы над американским проектом – мы уже ведем переговоры с американцами по поводу замены исполнителя. Так что ставка младшего научного мне нужна для того, кто будет на ней действительно работать.
Ректор устало поглядел на шефа, потом перевел взгляд на Романа. Он был умен и опытен и не слишком верил шефовому негодующему пафосу. Но спорить он не станет. Больше всего его устроило бы, чтоб Роман не поднимал шума, чтобы эта неприятная история завершилась и можно было, наконец, идти домой. А завтра Новый год и так хочется сохранить хорошее настроение. И тут шеф поставил в Романовой судьбе жирную точку:
- Поэтому я прошу уволить Романа Борисовича, как не справившегося со своими обязанностями. С соответствующей записью в трудовой книжке.
А вот это со стороны шефа просто гениальный ход! Он потребовал максимума и дал ректору возможность легко и просто остаться хорошим в собственных глазах.
- Ну зачем же так жестко, Иван Алексеевич! – примирительно загудел ректор, - Даже если и оступился молодой человек, не стоит трудовую книжку портить. У него еще вся жизнь впереди. Идите в отдел кадров, юноша, - он снисходительно поглядел на Романа, - И пишите по собственному желанию. Идите, идите. Пусть все случившееся будет вам уроком.
- Да, - кивнул Роман, - Благодарю вас. Я и правда многому научился.
- Уходит от нас молодежь, - осуждающе глядя на Романа, кадровичка приняла его заявление, - Все вам надо побыстрее, пораньше. А потом еще говорят о провинциализме нашей науки. Конечно, когда молодой крови нет.
Шеф переминался под дверью отдела кадров – так заботливый отец караулит свое чадо во время трудных экзаменов. Образу нежного родителя только не соответствовала злорадная усмешечка на губах.
- Жаль, что вы при ректоре спорить не стали, - вздохнул он, оглядывая Романа, - Тогда бы я точно добился увольнения по статье. Жаль. Впрочем, и так неплохо получилось. Не рассчитывайте, молодой человек, что найдете работу в другом вузе, уж я об этом позабочусь. И не вздумайте никому совать свою диссертацию – все будут предупреждены. Вам даже в школе литературу преподавать не удастся. Таких как вы к молодому поколению подпускать нельзя. - шеф постепенно распалялась, пухлые щеки залила болезненная краснота. - Да, кстати! Вы в издательстве остались 500 гривен должны.
