Это всё зелье! - Миклашевская Ольга

Между тем Тигра больше о таинственном рецепте до обеда не упоминала и заговорила о нем только в столовой:

– Ты должна это попробовать, – заявила мне она, уплетая за обе щеки наваристый бульон и закусывая маковой булочкой.

– Что? – не поняла я. – Суп или булочку?

– Да нет же, дуреха! Этот рецепт.

– Тигра, не говори загадками! – Со скуки я перегоняла по тарелке недозрелые горошинки. – О каком рецепте ты говоришь?

Вместо ответа подруга многозначно толкнула меня в бок.

– Ой! Да что с тобой такое?! Больно же!

– Ты еще благодарить меня будешь. – Тигра улыбнулась, и при свете керосиновых ламп блеснули острые клыки.

– За что же это? – продолжала допытываться я.

– За то, что тебе не придется больше корячиться над учебниками и строить из себя всезнайку. Подруга, я нашла решение всех твоих проблем!

Мне было очень интересно, что же это было за решение, но нутром я чувствовала, что к добру ее затея не приведет.

– Ты получишь место ассистента мага при любом раскладе, – завершила Тигра с гордостью, целиком засунула в рот очередную булочку с маком и добавила: – А также сердце одного красавчика, по которому ты сохнешь с еще кентавр знает какой ступени.

Ну дала! «Интересно, насколько это законно», – сразу подумала я, о чем не преминула спросить у подруги.

– Не боись, все схвачено, – успокоила она меня. – Если нас поймают, никто ничего не сможет доказать. Побочных эффектов ноль.

– Ну так что за рецепт? Не говори только, что это… любовное зелье. – Я старалась говорить как можно тише, но младшекурсницы за соседним столиком все равно как-то резко притихли и подозрительно покосились в нашу сторону.

– А что такого? – Тигра пожала плечами. – Можно подумать, все последние императрицы не благодаря ему получили себе власть и покорных мужей. К тому времени, как твой благоверный очнется от любовных чар, все документы уже будут подписаны, и он не сможет отвертеться.

Затея Тигры казалась интересной. В конце концов, какая разница, честным ли способом я получу место помощника мага? К тому же Тигра еще упомянула про моего возлюбленного…

– А объектом ты избрала случайно не Герольда?

– У тебя что, есть другие варианты, подруга? Девочки из дам-совета уже «туалетные бойни» из-за него устраивают, а ты все носом клюешь!

Герольд получал звание «парня, которого хотят все» шесть лет подряд, а потом дамский совет академии (во главе, конечно, с Рутель) присудил ему титул «парня, которого всегда все будут хотеть» и стали ежегодно для разнообразия выбирать себе новые жертвы.

Не то чтобы я была влюблена в Герольда… Но да, он мне нравился. И довольно сильно. И довольно давно. Только Герольд Эйлер если и знал о моем существовании, то видел во мне то же, что и остальные: заучку, которая думает только об учебе. К тому же ни для кого не было секретом, что Герольд собирался выпуститься раньше остальных, потому что для него уже был найден маг-наставник. А еще Герольд был старшим братом Лиса. Несмотря на разницу в полтора года, родители решили отправить мальчишек учиться в академию одновременно, что позволило Герольду перевестись на итоговую ступень уже взрослым красивым мужчиной. О том, чтобы он обратил на меня внимание, я могла только мечтать.

В тот самый миг, когда я уже представляла себя ассистентом Герольда, а по совместительству еще и матерью его пятерых детей, иллюзия рассеялась, и на ее месте возникла жестокая реальность в лица Эйлера-младшего.

Лис появился как всегда – неожиданно, помпезно и в гордом одиночестве. У него было множество приятелей, но, насколько мне было известно, совсем не было по-настоящему близких друзей. А его отношения с братом вообще казались довольно натянутыми, что не помешало ему в этом году стать целью охотниц академии.

Из еды Лис взял только тарелку супа и сливовый сок и сел в одиночестве за столиком, негласно предназначавшимся только для него.

Лис, безусловно, был красив, однако не так ослепительно хорош, как Герольд. У него были светлые волосы, большие глаза небесно-голубого цвета и вздернутый озорной нос, который бы больше подошел для девчонки. Да, он был высок, но, опять же, почти на голову ниже Герольда. Больше в нем не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, холеных рук, которые он берег для игры на арфе. Девочки от его игры просто в экстазе, но только я помню, как Лис десятки раз грозился выбросить непослушный инструмент. Ребенком он был капризным, а юношей стал капризней в два раза.

Я сама не заметила, как засмотрелась на Лиса, и неожиданно встретилась с ним взглядом. Это произошло всего на сотую долю секунды, но я успела уловить то презрение, с которым он на меня смотрел. Идиот.

А ведь я могла бы… Нет, сейчас это неважно. Нечего думать о том, чего уже никогда не произойдет.

Домой я шла, уже без всяких угрызений совести наступая на начарованных жаб. Те валялись тут и там, сжавшись до размера изюминок. Теперь у меня практически не оставалось сомнений, что дождем из жаб мы обязаны именно Лису: лишь он заявился только к середине учебного дня. И этот его поступок в очередной раз доказывал, каким все-таки он еще был незрелым мальчишкой. Совсем не изменился.

Родителей дома еще не было. Они частенько возвращались за полночь или вовсе оставались ночевать на работе. Иногда мне казалось, что когда-то они сошлись вовсе не из-за симпатии друг к другу, а из-за любви к налоговому департаменту. При этом никто из них никогда не бывал за пределами города и даже не мечтал о такой возможности, поэтому рассказывать родителям о своих мечтах и планах было не просто бесполезно, но и опасно.

Они и так с трудом пережили мое поступление в академию. Ведь, по их представлению, мне непременно так или иначе следовало работать в налоговой службе. Да скорее у меня копыта отрастут вместо ног, чем я пойду на подобное! (Не то чтобы я так уж хотела обратиться в копытное животное.)

Кстати, о птичках. На ужин я разогрела себе остатки вчерашней телятины и, не успев донести до рта и кусочка, вдруг услышала знакомый стук в стекло. Это прилетел здоровенный откормленный почтовый голубь Тигры. Я узнала птицу по отсутствующему глазу и помятому правому крылу. Подруга рассказывала, что птицу она подобрала в лесу, когда была еще ребенком и жила за пределами Урги. Если бы отцу Тигры не предложили в городе работу, они бы сюда не переехали. Одна проблема: не все, кто пересекает городскую черту, потом могут выйти обратно. И это надо учитывать. Короче говоря, из-за визового режима у нас тут явно была напряженка.

К лапке голубя была привязана накаляканная наспех записка:

«Завтра в башне астрономии в шесть утра».

Прочитав, я тут же сожгла послание в печи и поудобней устроилась с учебником в кресле-качалке. Несмотря на то что нам еще не успели дать домашнего задания, кое-какие знания надо было освежить, да и отвлечься от неприятных мыслей это помогало хорошо.

Однако вместо формул и схем мне почему-то все мерещился Герольд, в походном плаще, с посохом мага в руках, и я, покорно следующая за ним по извилистой горной тропе. Мне всего на один раз надо закрыть глаза на свои принципы и убеждения, всего один раз подмешать волшебное зелье в крепкий зеленый чай, который Герольд обычно пьет на завтрак…

Я не хотела этого. И все же – соблазн был слишком велик. Вскоре я сама не заметила, как заснула в кресле-качалке, и мне снилась перевоплощенная Тигра, а рядом я. И мы вместе резвились на лесной опушке, вдыхали пьянящий запах цветов и нежились в молочной весенней траве. Все это могло стать реальностью, стоит мне только послушаться подруги.

А затем на поляне появился маленький черный лис. Он разъяренно скалил зубы и все пытался меня укусить.

Проснулась я в холодном поту. Да, меньше надо читать бессмысленных учебников перед сном, а то скоро и не такое сниться будет.

Я взглянула на часы: начало шестого утра. Проверила спальню родителей: пуста. Ясно. Значит, можно уже собираться в академию.

На улице пахло прохладой и свежестью. По дороге мне не встретилось ни единой души, кроме, разве что, черного кота, который, как обычно, услышав мои шаги, побежал мне навстречу и подставил гладкую спинку, чтобы его погладили. Кто бы ни был хозяином этого чудовища, он явно предоставляет питомцу очень много свободы.