На тропе Луны - Вологжанина Алла
– Привет, Лариса, – с расстановкой проговорила она. – Не прогонишь?
– Все выделываешься, – совсем медленно, почти по слогам ответила тетя. У нее были такие же длинные и черные волосы, как у мамы, только волнистые. – Рюкзачок на плече, а пять чемоданов барахла в глубинном мешке, да? Багаж-невидимка?.. Привет, Арина. Значит, решила вернуться? Еще и детеныша притащила.
Мама задумчиво посмотрела мимо сестры куда-то в сторону леса.
– Ей тут лучше будет. Ее тут не найдут.
– А твой мерзавец рыжий?..
– И он не найдет. Я ему хороший знак забвения сотворила. Он, конечно, силен, да и защитой обвешан с ног до головы, но и я не пустое место. Плюс эффект логова… Нет, не найдут здесь ни ее, ни… – Мама тронула мягкую черную сумку-мешок на своем плече.
– И слышать не хочу, – перебила Лариса. – Если ты у него сперла что-то жизненно важное, так я только рада, что он не сможет найти. Живи тут, но меня в свои дела не вмешивай.
Арина кивнула.
– А мама где?
– Ты же ее знаешь… то там, то сям… Она меня, бездарь, в свои задачи высших порядков не посвящает.
Карина тем временем разглядывала старый деревянный дом в глубине участка – наверняка там куча привидений и пара потайных комнат найдется. Потом она перевела взгляд на симпатичный кирпичный домик напротив. Кто-то таращился на нее огромными серыми глазищами сквозь щели в заборе. Она аккуратненько обогнула маму, говорившую с тетей Ларисой (ага, ее родной тетей, хотя представления о родственниках у Карины были очень размытые), и подобралась к забору.
– Ты кто? – спросила она.
Смотревший вдруг прыжком оказался на заборе. Это был мальчик ее лет, беленький, соломенно-растрепанный, то ли ангелок из мультика, то ли маленький лорд Фаунтлерой из английской книги. Только ободранные коленки были ни из той оперы, ни из другой.
– Я Митька, – сказал он. – А вот ты кто, рыжая?
– Карина. Ты тут живешь? Я тоже буду.
– На велике гоняешь?
– Нет, я не умею, у меня и велика-то нет.
Он спрыгнул, оказался одного роста с Кариной. Хулигански сплюнул на землю, цыкнув дыркой от молочного зуба.
– Фы, девчонка! Моя сеструха тоже не гоняет… зато… – Он вдруг потянул носом воздух. – Эй, ты чем пахнешь?
Это было обидно. Ну, с дороги она грязная, наверное. Но не так уж прям, чтобы «пахнешь». Она шмыгнула носом… И поняла, что мальчик имел в виду. Он-то тоже пах не так, как остальные люди.
– Ты волчонок!
– Эй, как ты узнала? А ну говори, как догадалась? А то щас получишь!
И он совсем не по-джентльменски отпихнул Карину от забора, через дорожку, прямо в крапиву. Ну, берегись! Она вскочила, очень быстро превращаясь в волка. Надо же, а на улице-то не так больно, как в кладовке!
Мама испуганно взвизгнула, метнулась к ней. Но от кирпичного дома уже бежали женщина и мужчина.
– Арина, Арина, все в порядке! Это мы! – крикнул дядька. – Я Артур, это Регина. Помнишь нас? Мы уже давно тут живем!
Мальчик оглянулся на родителей, потом снова посмотрел на Карину. Он совсем не испугался. Даже обрадовался.
– Вау, круто! Серый волк! – завопил он и перекувырнулся, красиво, как гимнаст.
И оказался белым. Почти белоснежным.
Как две огромные овчарки, Карина и Митька понеслись в Ларисин сад, прыгая, кувыркаясь и собирая шкурами репейники.
Ни тот ни другой не обратили внимания на светловолосую Митькину младшую сестру, наблюдавшую за ними из окна.
Октябрь 2014
Глава 1
До вопросов доросла
Стена древнего замка так и крошилась под пальцами. Главное – не ухватиться случайно за плющ, роскошно оплетающий твердыню. Помнить, что опираться можно только о куски железа, тут и там торчащие из стен.
Не смотреть вниз.
Расстояние до цели считаем по рывкам – ухватиться за железку, вдохнуть, подтянуться, вскидывая тело на ненадежную эту опору, ободрать плечо о камень.
Выдохнуть и дать предательски дрожащим рукам секундный отдых перед следующим рывком. И так пятнадцать раз, пять этажей вверх, по три рывка на этаж. С железной арматурины – в оконный проем, с подоконника – на козырек окна, с козырька – на следующую арматурину И ни звука.
Тихо-тихо, чтобы не потревожить ни охрану, ни обитателей замка, двое убийц ползли по стене. Ни слова друг другу, ни лишнего вздоха – нельзя разжать зубы, нельзя уронить зажатый в них нож.
На предпоследнем рывке руки почти отказали – не столько мышцы, сколько ободранные ладони.
Не успела испугаться – верный напарник, обгонявший на полкорпуса и один рывок, буквально втащил ее на самый верх…
– Карин, ты что, совсем спятила? Выплюни быстро!
Карина выплюнула свернутую в пластинку фольгу от шоколада, так похожую на лезвие ножа. Наваждение с замками и убийцами рассеивалось как дым.
Пятиэтажка. Пожарная лестница. Верный напарник, друг детства Митька готовился навешать ей по первое число.
– Ты дура или прикидываешься? Резанешь нечаянно языком по фольге, на рефлексе руки разожмешь и… Двадцать метров до асфальта. Жить надоело?
Девчонка пожала острыми плечами и уселась прямо на крышу. Старые джинсы натянулись на коленках, открыли худые лодыжки.
– Я просто замечталась, – буркнула она и обхватила колени руками.
– О чем?
В Митькиной голове не очень-то укладывалось, что можно карабкаться на крышу и при этом еще мечтать о чем-то постороннем. Но долго сердиться на Карину он не умел, поэтому просто пристроился рядом, свесив ноги.
Карина смотрела на город. Противная дрожь в руках не унималась. Все-таки она немного переоценила свои силы. Допотопная пятиэтажка с почти четырехметровыми потолками – на три рывка больше того, к чему она привыкла. Да еще и без единого привала, без нормальных горизонтальных участков. Пожарная лестница там была не лестница, а смех один – большую часть перекладин давно спилили и сперли «на металлолом».
Но то, для чего они рисковали свернуть себе шеи, стоило любых страхов, ушибов… Наверное, даже падения стоило.
– О чем ты там размечталась, если тебе эта фигня в пасти понадобилась?
– Я представила, что с ножом лезу на стену… ну там… замка или башни.
– Ого. А нож-то зачем? Кого резать?
– Брр, Мить, ну чего сразу резать? Просто… это круто – с ножом в зубах, незаметно на самый верх. На поиски ответов и разгадок. Миссия невыполнима, все дела.
– Скажешь тоже, «невыполнима», несчастное проникновение со взломом, да и куда? В пыльный городской архив. Не светит ни драки, ни погони… – Митька растянулся на животе и почти по пояс свесился с двадцатиметровой высоты. – Фу, так долго не провисишь, – хрипло пробурчал он и снова уселся, не потрудившись отодвинуться на безопасное расстояние от края крыши. – Вон там, слева, фрамуга открыта.
Фрамугами назывались форточки в огромных старых окнах. В такую запросто пролез бы любой из них, а то и оба вместе.
Карина теребила косу. Косища у нее толстенная, а руки, как будто специально для контраста, тощие до прозрачности. С виду не скажешь, что она способна пятнадцать раз подтянуться, но поди ж ты – залезла сюда.
Девочка, запрокинув голову, с досадой смотрела на необычно яркое ночное светило. Мало того что близость полнолуния нервировала, даже в человеческом обличье вызывала желание завыть, так еще и спалиться недолго под этим прожектором. Если какой-нибудь случайно припозднившийся прохожий заметит, что на крыше пятиэтажки (бывшее ремонтное училище, ныне – с десяток полудохлых офисов и учреждений) засели двое подростков.
Девочка впихнула в уши капельки наушников, нащупала плеер в кармане.
«Зоммм, зоммм, ночь за окном…» – полушепнул Покровский.
– Ты дождала-а-а-ась волчьего часа… – тихонько подпела Карина [1].
– Эй, чего распелась?
Карина снова дернула плечом, словно говорила «отстань».
– Просто задумалась, – нехотя отозвалась она.
– О чем?
– Ну как… Кто мы и зачем пришли в этот мир. Ну, и еще о том, что все люди как люди, думают о смартфонах, о шмотках, контрольных… а я, как философ дебильный, размышляю, «зачем живу».
