Особенности национальной учебы (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Вот не надо! — взвился визави директора. — Советы всех городов состоят только из родовитых.

— Просто потому, что за ними стоят кланы. Большинство из таких советников я бы даже магистрами не поставил. Что вы так на меня смотрите? Или это не вы провалились даже с воспитанием собственного ребенка?

— Я же сказал — решу вопрос.

— Вы же понимаете, что это все игра. Ну, закончит он П-и-лак. Я достаточно хорошо к вам отношусь, чтобы это могло случиться. Даже несмотря на нежелание вашего сына. А дальше, как он жить будет? Так и будете за ним бегать да подтирать попку? А если с вами что случится?

Советник промолчал.

Только нахмурился сильнее, но промолчал.

— Так что вам бы вашу позицию по новым магам запихнуть себе в задницу. Наша цивилизация все еще жива только благодаря им.

— Вы не боитесь со мной так разговаривать? Дружба дружбой, но…

— А вы не боитесь мне угрожать? — холодно произнес директор и отпустил свою силу, которая разом затопила все помещение и прижала советника.

Несколько секунд.

Он собрал обратно свою силу. И с мягкой, доброй улыбкой уставился на советника.

— Иногда вы забываете, кто я. Начиная мою вежливость воспринимать как слабость.

— Извините. — приходя в себя, прошептал визави.

— Раз в десять-пятнадцать лет кто-то из вас начинает забываться… просто уму непостижимо, как быстро вы деградируете.

— Совет оплатит все расходы П-и-лак, связаны с обучением этого нового мага.

— Разумеется, оплатит. Еще бы он не оплатил! И помни — у тебя месяц. Если не решишь вопрос с сыном — пеняй на себя. Я больше прикрывать его не могу. Мне уже задают крайне неудобные вопросы представители других городов.

После чего попрощался и скрылся в индивидуальном портале…

* * *

Илья шел по коридору, чувствуя себя натуральным Штирлицем. Только вместо черной формы на нем были сверкающие латы. Из-за чего его чеканный шаг получался особенно звонким и громким.

Поворот.

Анфилада с чередой небольших «карманов», славных мягкими диванами и большими видовыми окнами.

Короткий коридор.

Два поворота они пропустили. И вот — третий. Туда и прошли. Недалеко. В пятую аудиторию по левую руку.

— Вам сюда, — услужливо произнесла Айне.

— Благодарю. Можете идти.

Она на мгновение вспыхнула. Но не стала нагнетать, глядя на совершенно непробиваемое лицо нового учащегося.

Большая двустворчатая дверь была открыта нараспашку.

Внутри — огромный зал. Точнее, лекционная аудитория в лучших традициях старых вузов. В плане — прямоугольная, с центральным проходом, от которого слева и справа поднимались «ступеньки» ярусов. А прямо по курсу располагалась невысокая сцена с просторным длинным столом, за которым сидел этакий президиум.

Пройдя вперед, Илья обратил внимание на одну особу. Как ему показалось — знакомую. На лицо. Словно он ее где-то видел. Да еще и шрам у нее свежий через всю левую щеку шел.

Он остановился, нахмурившись, и в упор на нее уставился.

Она подмигнула игриво. И… мужчина понял — это та самая «пернатая», которая его убила там — в гроте.

Невольно коснувшись щеки, он вопросительно на нее глянул. Дескать, какого черта? Зачем оставили шрам? На что она тяжело вздохнула и глазами указала на серьезного персонажа, сидящего во главе стола. Илья пригляделся и с трудом, но опознал в нем крылатого здоровяка, который вмешался в драку.

Тот кивнул, подтверждая догадку. Словно бы читая мысли. И пробасил:

— Все уже собрались. Мы только тебя и ждем.

— А вы кто?

— Директор Саргон. Проходи-проходи.

Илья кивнул и, снимая на ходу шлем, двинулся вперед. К указанному ему месту. Продолжая рассматривать это существо. Сейчас оно имело вид вполне человеческий. Да, крупный, но в пределах нормы. Эта «буйная курица», со шрамом, тоже. Что наводило на мысли о том, что Ашма-дэв и Лилу могли иметь и менее габаритные формы. Не факт, но есть над чем подумать. Вот, терзаясь этими мыслями, он и достиг указанного ему места. Повернулся к залу и замер с равнодушным видом.

— Это наш новый ученик, — произнес директор. — Его зовут Илья. Полагаю, вы о нем уже все наслышаны. Сейчас мы определимся с тем, на какой факультет он будет зачислен.

— На боевой его! — крикнул кто-то с задних рядов.

— Это же головорез! — добавил кто-то еще. — Куда его еще?

— Косей! Менес! — гаркнул директор. — Я вам голоса не давал!

И обвел аудитория суровым взглядом. Все учащиеся потупились и старательно не отсвечивали, отчего установилась удивительная тишина.

— Принесите колпак Мети. — наконец, произнес директор, когда уже казалось, что пауза излишне затянулась.

— Распределяющая шляпа⁈ — немало удивился Илья.

— Это артефакт, дух, заключенный в нем, посмотрит на характер твоих мыслей и выдаст свою рекомендацию.

— Надеюсь, никакого Масикдора или Скуфендуя?

— Что значат эти названия? У нас так факультеты не называются.

— Отлично! — коротко ответил Илья.

Повернулся на звук шагов.

И замер. Хотя скорее остолбенел. Потому что ему несли берет ВДВ. Старый. Еще советский. На что прозрачно намекала кокарда и флажок. Но…

— Что-то не так? — спросил директор, заметив эту чрезвычайно странную реакцию.

— А почему колпак Мети имеет такую форму?

— Дух, который управляет им, сам адаптирует головной убор под свое видение, желание и вкусы.

Илья усмехнулся.

Поставил свой шлем на пол возле своих ног. И, приняв берет, надел его, выровняв по кокарде привычным движением.

Мгновение.

И все вокруг пропало. Он словно оказался в виртуальном пространстве. Так что, не затягивая, Илья произнес на русском:

— Здравия желаю.

— Земляк, что ли? — ответил ему незнакомый мужской голос с явным удивлением.

— Старший прапорщик ВДВ. В отставке. Илья.

— Младший сержант ВДВ. Видимо, в отставке. Слава.

— Почему, видимо?

— Погиб. В 1988-ом. В Афганистане.

— А сюда как попал?

— Тогда и попал. Когда очнулся — уже сидел с стеклянном шаре. Из него в шапку и запихнули.

— Надолго?

— Да кто их знает? Видать, до талого.

— Наших не встречал?

— Ты первый за столько лет.

— Мда. Мне за месяц тут осточертело. Даже не представляю, как тебе тут тошно.

— А что поделать? Сбежать не могу, сколько не пытался. Привязали на совесть. Даже не на перерождение, а развеяться полностью. Это погань куда страшнее замка Иф. Так что вон — шапку переделал под себя. А то какая-то дрянь была с кружевами. И все. Сижу — кукую, без всякой надежды.

— Хреново. А чего переделывал?

— Тут до меня призрак какой-то бабы сидел. Ты бы видел, что она соорудила…

— А долго сидела?

— Не могу сказать. По моим подозрениям, веков семь-восемь. Просто так ощущается. А может, это и мои галлюцинации.

— От нее остались следы?

— Я лет десять их вычищал. Ты не подумай. Не мусор. Нет. Такие… ощущения. Видимо, долго сидела, вот и въелись в артефакт. Местами я даже обрывки ее мыслей много лет слышал.

— А ты женат?

— Нет.

— С ума сойти… — покачал головой Илья. — Жена Шредингера. Вроде ее еще нет, а мозги уже выносит.

Славик промолчал. Но так, многозначительно. Видимо, он и на такую бы согласился, ибо одиночество тут вымораживало невероятно.

— Слушай, раз такое дело, куда нам спешить? Болтать, думаю, грустно будет. Тебя вряд ли обрадуют новости о будущем из наших земель.

— Я уже посмотрел. — ровно ответил он.

— И как?

— Неожиданно. Но… ладно, не будем об этом.

— Правильно. Давай песни поорем?

— Шутишь?

— А чего?

— А вот это все? Они ведь ждут моего вердикта.

— Да пошли они все к чертовой бабушке! Видеть уже их не могу! Ты какие песни помнишь? Хм. Черт! 88-ой год. Сколько лет-то прошло! Надо такие, чтобы мы оба хорошо знали… А ты Трех мушкетеров смотрел?

— Тысяча чертей! Конечно!