Новая Инквизиция 3 (СИ) - Злобин Михаил
Порывисто наклонившись вперед, я приник к губам своей возлюбленной. Сперва нерешительно и боязливо, но потом все более напористо и пылко. После длительного прозябания в промерзшей могиле, чужое дыхание и кожа показались мне обжигающе горячими. Земляная пыль царапала наши губы — мои, стылые и твердые. И Маришкины. Теплые и мягкие.
И одному богу известно, сколько бы это продолжалось, если б девушка ответила на поцелуй. Однако в моих объятиях она обмерла и напряглась, до зубовного скрежета стискивая челюсти. Я вынужден был прерваться, потому что ощутил себя каким-то мерзким насильником.
— Марина, ты чего? Это ведь я, — с трудом вытолкнуло слова мое осипшее горло. — Я здесь, я вернулся…
— Н-нет, не м-может быть… т-ты умер… — отрицательно помотала головой моя собеседница.
— Не правда, — возразил я. — Все это время я был жив. В некотором смысле. Я слышал, как ты прощалась со мной у гроба. Ты говорила, что хотела бы исправить то, что произошло между нами…
— Как такое возможно? — потрясенно молвила она, на короткий миг позабыв даже о своем страхе.
— Инфестата не так уж просто убить, как оказалось, — преувеличенно бодро фыркнул я. — Дар удержал меня на земле и исцелил. Ну… относительно.
— Так ты… не зомби? — с плохо скрытой тревогой осведомилась девица.
— Из некроманта невозможно сделать умертвие, — безапелляционно отрезал я. — Слушай, я и сам не особо понимаю, почему со мной произошло это. Но в одном могу тебя заверить совершенно точно — я живой!
— А так с виду и не скажешь… — боязливо пискнула Маришка и осеклась, словно опасалась моей реакции.
— Ну да, принять душ и переодеться мне бы сейчас не помешало, — не стал я с ней спорить. — Ты поможешь мне? А то мне в карманы ни денег не положили, ни ключей от дома.
Девушка нервно хихикнула, а потом зачем-то уточнила:
— Ты не шутишь?
— Если б я хотел дать стендап-концерт, то выбрал бы для этого другое место, — ворчливо отозвался я.
Судорожно кивнув и сделав глубокий вдох, Марина предприняла попытку подняться. Я ей в этом помогал в меру невеликих сил, и вскоре мы оба, заметно пошатываясь, смогли воздеть себя на ноги. Первым делом девушка придирчиво оглядела свой запачканный пуховик, избегая смотреть в мою сторону. Потом подняла с земли упавшую сумочку и достала из нее пухлую пачку влажных салфеток. Не отрывая глаз, красавица начала старательно приводить себя в порядок, оттирая отпечатки моих чумазых ладоней с ткани. А покончив с этим, Маришка принялась и за меня.
— Господи, да ты насквозь мокрый! — воскликнула она, безуспешно размазывая грязь по моему погребальному кителю.
— Меня там слегка подтапливало внизу, — неохотно признался я. — Омолаживался принятием холодных ванн.
— Не шути так, пожалуйста, — жалобно попросила девушка, бережно обтирая мои израненные руки. — Я все еще не могу поверить, что это происходит на самом деле…
— Ладно, молчу. Кстати, можешь тереть сильнее.
— Разве тебе не больно? — обеспокоенно поинтересовалась она.
— Терпимо… — уклончиво бросил я, не ощущая даже легкого дискомфорта от глубоких царапин и сорванных под корень ногтей.
— А ты не заболеешь? На улице все-таки минус два градуса с ветром…
— Инфестаты не болеют.
На этом наш диалог угас, и дальше Марина крутилась вокруг меня уже молча. Изведя все салфетки, но так и не придав моему облику хотя бы отдаленно приличного вида, она беспомощно опустила руки.
— Все… это была последняя.
— Теперь можем идти в город? — с сомнением спросил я, рассматривая свой драный прикид.
— Кхм… если только не по слишком оживленным улицам, — вынесла вердикт моя спутница и настойчиво потянула к выходу. — Идем быстрее, я такси вызову, у меня ты хотя бы отогреешься и вымоешься.
— Спасибо, Мариш, — благодарно кивнул я.
Заплетающиеся ноги понесли меня, пружиня и подгибаясь при каждом шаге, но я упрямо отказывался от предложенной поддержки. Я чувствовал, что девушка еще пребывает в шоковом состоянии, и не хотел подвергать ее психику новым испытаниям. Хотя, казалось, куда уж еще дальше…
Так мы и шли с ней, притягивая неодобрительные взгляды редких посетителей кладбища. Грязный, не по погоде раздетый оборванец, качающийся из стороны в сторону, словно пьяный, и молодая красавица с окаменевшим лицом. Вероятно, прохожие принимали меня за нерадивого мужа, которого супруга вытащила из водоворота пьяного угара. Раньше жаркий стыд от всей этой неловкости наверняка бы затопил щеки ярким румянцем. Но теперь мне было глубоко наплевать. Разве может чье-то осуждение задеть того, кто вырвался из объятий смерти?
Я шел, вдыхая сырой воздух, и до сих пор не верил, что бог позволил мне вернуться. Только лишь едва различимый шепот мертвецов подсказывал, что все со мной произошедшее не было сном, ведь раньше я их вообще не мог слышать. Но радовался ли я новообретенной свободе? В момент, когда дневной свет тараном вломился в мои глаза, наверное, да. Однако постепенно восторг сошел на нет, оставив после себя пустоту, усталость и страх перед надвигающейся гипонекрией. Надо успеть связаться с начальством, чтоб они организовали мне «подзарядку», иначе я боюсь, что сотворю нечто крайне нехорошее, когда опустеет мой резерв. Я ведь не забыл, какие мысли одолевали меня во тьме сырой могилы…
Когда Марина остановилась и сверилась с приложением в смартфоне, чтобы посмотреть, долго ли еще ждать машину, я, желая отвлечься от невеселых размышлений, осведомился у нее:
— А меня в такси-то пустят вообще?
— Должны… — не очень-то уверенно ответила она, закусив губу. — Я оставила комментарий для водителя, что один из пассажиров… в общем, пустят.
— Ну ладно, как скажешь.
И не успел я вернуться к созерцанию своего пасмурного внутреннего мира, чтобы оценить масштаб произошедших с ним изменений, как рядом с нами нарисовалась какая-то бойкая бабуська. Активная и злобная, будто цепная собака.
— Не, ну ты гля-а! — воскликнула она. — Время еще обеда нет, а он уже на бровях ползет! Тьфу! Измарался весь, как свинья! Милочка моя, чего ты с ним возишься? На кой тебе этот алкоголик? Ты же вон какая, статная, бровастая, глазастая, стройная! Да только свистни, мужики за тобой в очередь выстроятся! Уж поверь мне, я сама замужем за таким чудищем тридцать лет прострадала, пока не похоронила ирода. Теперь вот хожу на могилку, да жалею, что за меня костлявая все решила. Не повторяй ты моих ошибок!
Недоуменно переглянувшись с Мариной, я четко увидел в глубине ее зрачков точно такое же безмерное удивление, каковое плескалось и во мне. Но для верности я все же решил уточнить:
— Ты ее знаешь?
Девушка, округлив глаза, лишь помотала головой. И тогда я перевел свой тяжелый взгляд на старушку, отчего та охнула и сбилась с шага.
— Идите, куда шли, бабушка, — недобро прохрипел я, пугаясь собственного голоса. — Мы вашего совета не просили.
Порывисто перекрестившись и бормоча то ли молитвы, то ли проклятья, пожилая незнакомка попятилась назад. Прежде чем оставить нас, она выкрикнула что-то про одержимость и бесов, а потом быстренько чесанула прочь, постоянно озираясь.
— Юра, не обращай внимания, — робко тронула меня за локоть Марина. — Мало ли бестактных хабалок в Москве живет. Ты только не злись…
— Ты чего? — повернулся к своей спутнице, иронично вздернув бровь. — Я же спокоен.
— Кхм… а мне показалось, что ты готов сорваться. Впрочем, забыли. Пойдем, нас уже такси ждет.
Поспешно сменив тему, девушка повела меня к небесно-голубому «ниссану», остановившемуся в пятидесяти метрах от входа на кладбище. И почему-то при виде вылизанного до блеска автомобиля, у меня зародились определенные сомнения, что шофер согласится пустить в салон такого зачуханца. Однако при нашем приближении из машины выскочил весьма опрятный мужчина, который не только вежливо поздоровался с нами, но и тактично проигнорировал крайне непритязательный внешний вид одного из пассажиров. Мой засранный наряд не вызвал у него даже оттенка неодобрения, будто таксист каждый день подбирает таких клиентов. А затем он и вовсе расстелил на сидении толстую пленку, рулон которой вытащил из багажника, не задавая никаких лишних вопросов.
