Тимофей Печёрин - Росстань Таэраны
А делиться видениями с людьми… Такой участи Даррен не пожелал бы даже врагу. Прекрасно зная, как его сородичи относятся к пророчествам о себе любимых. К любым пророчествам — кроме тех, что сулят им богатство, здоровье и счастливый брак. И сколь беспощадной оказывается их благодарность к очередному пророку.
В прежние времена Даррен в последнюю очередь мог озаботиться чьей-то чужою судьбой. Дитя грейпортских трущоб, он с малых лет усвоил простую истину: выжить можно только самому. Собственными силами и ни на кого не полагаясь. Потому как рано или поздно может статься, что кусок хлеба на всех — один, и есть его предстоит либо тебе, либо кому-то из так называемых друзей, близких людей.
А участие в чужой беде для уже взрослого Даррена превратилось в товар, ничуть не хуже меча в кузнице или каравая в хлебной лавке. Со своей, заранее назначенной, стоимостью, покупателями. И слишком ценный, чтобы достаться кому-то задаром. Рассуждая в таком духе, прежний Даррен просто бросил бы никчемную попутчицу на произвол судьбы. Не сомневаясь ни мгновенья. Но не теперь: после того как обошел с нею чуть ли не всю Таэрану. Поступить подобным образом с той, что не раз спасла его жизнь, бывший наемник не мог.
Вот потому возвращаться на прежнюю стезю Даррен не спешил. Оказавшись обремененным Ирайей, он все свободное время думал о ее судьбе. О том, что делать, чтобы помочь выжить этой девушке, сделавшейся чуждой для целого мира. Жениться на ней? Или, скорее удочерить? Но куда привести хоть невесту, хоть дочь — ему, бездомному наемнику? Причем наемнику, давненько уже никуда не нанимавшемуся…
В таких раздумьях прошла еще одна бессонная ночь — в то время как Ирайа подрагивала, свернувшись у тлевшего костра на лесной опушке. И надо сказать, что на сей раз бодрствование наемника спасло им обоим жизнь. Сперва ветер донес вскрик ночной птицы, кем-то спугнутой неподалеку. Затем Ирайа беспокойно заметалась во сне. От нового кошмара? Или оттого, может, что почуяла близкую опасность. Несмотря ни на что не утратив тонкого эльфийского чутья.
«Покажи мне врагов», — обратился Даррен к хрустальному шару, подстегнутый внезапной догадкой. И не ошибся. Ибо в реликвии, некогда принадлежавшей Серому Ордену, наемник увидел все тот же лес, погруженный во мрак ночи. Лес, по соседству с которым он и Ирайа остановились на ночлег.
Прячась за деревья и огибая кусты, короткими перебежками двигались, подбираясь все ближе к костру, две тени. Двигались почти бесшумно и столь же уверенно, как днем. Хотя куда там — для этих созданий ночная темнота была гораздо предпочтительней.
Успев вовремя распознать очередное дерево, за которым укрылись ночные гости, Даррен встретил их с заряженным арбалетом. Первый же из Темных Эльфов, подошедший к стоянке наемника и бывшей соплеменницы, упал с простреленной головой. Второй метнул в находчивого рхавана нож… да промахнулся. Око Серого Ордена помогло Даррену предвидеть этот ход. Вовремя отклонившись и припав к земле, в следующее мгновение наемник уже рванулся в сторону врага с мечом.
С кинжалом наготове воин-Лаин отступал в лес — понимая, что в открытом бою да один на один победить ему вряд ли удастся. Оставалось затаиться в темноте, пользуясь слабостью рхаванского зрения. Чтоб затем, дождавшись удобного мига, нанести-таки удар в спину. Роковой для любого противника.
Темный Эльф не шел — скользил сквозь лес почти неуловимо, подобно бесплотному духу. Даррен же двигался напролом, хрустя подвернувшимися ветками и размахивая мечом. Целя клинком в сторону малейшего шума.
Какое-то время противники кружили у края леса, изматывая один другого. Лаин при этом успел пожалеть, что новая предводительница клана отрядила лишь двоих воинов на это задание. Как было бы чудно подобраться к спящей предательнице, покуда ее единственный защитник отвлечен и без толку мотается среди деревьев! А потом и в спину ему ударить, как подобает Темным Эльфам…
Ну да не все ль равно, раз уж подкрепления нет и не предвидится? Если Лийнара, возглавившая клан со смертью Морандора, поднаторела в чародействе, но в воинском искусстве не смыслила ничего. Мечтать о несбыточном было неразумно. Оставалось надеяться, что противник-рхаван выдохнется быстрее. Выдохнется, споткнется, зазевается…
Но Темный Эльф ошибся — первым допустил оплошность именно он. Когда невзначай напоролся боком на острый сук. И не смог сдержать вскрика боли.
Что-то прошептав, Даррен на мгновение вновь заглянул в хрустальный шар. После чего метнулся в сторону воина-Лаин и одним ударом меча отсек тому руку, сжимающую кинжал. А затем, пинком в живот, опрокинул Темного Эльфа на землю.
Острие клинка, направленное прямиком в лицо поверженному воину, все сказало ему лучше любых слов. Да и выглядело куда убедительней.
«На тебя объявлена охота, — прохрипел Лаин напоследок, — ты взял то, что тебе не принадлежит… и не надейся… за мной придут другие. Уж поверь… Темные умеют мстить…»
— Зато я умею бить, — спокойно молвил на это Даррен, — тоже можешь поверить.
* * *Городок назывался Фрейгольд. И имя это, броское как золотая россыпь и звонкое как горсть монет, Салеха весьма обнадежило. Согрев душу надеждой на скорую и обильную поживу.
Солнце еще не успело скрыться за горизонтом, поэтому городские ворота стояли гостеприимно распахнутые для всякого желающего. Лишь один из стражников удостоил смуглого и черноволосого южанина подозрительным взглядом… да оным, собственно, и ограничился. Ибо хоть и был Салех чужаком, но чужаком-человеком. Тогда как меньше часа назад в ворота прошествовал гном, в своем шлеме и тяжелом доспехе похожий на маленькую крепость. И стража не стала чинить препятствий даже ему.
Оказавшись по другую сторону городской стены Салех сперва задумал освежить кое-какие навыки. Ну и разжиться деньгами посредством оных, разумеется. Тем более что сама обстановка вечернего города, казалось, тому благоприятствовала.
Главная площадь Фрейгольда, в обычные дни отведенная под торговые ряды, сегодня сделалась местом какого-то празднества. Между окружавшими ее постройками были натянуты канаты, украшенные разноцветными флажками. А звуки лютни, волынки и других здешних инструментов разносились, кажется, чуть ли не до окраин.
Вокруг толпились-толклись горожане; кто-то плясал, постукивая каблуками о булыжник, кто-то с кем-то разговаривал. Не оставались без внимания и нарочито подвезенные бочки с пивом. Их навещали с кружками в руках чуть ли не каждую минуту. Находились желающие и подраться, пошуметь — иначе что за городской праздник?
Какой именно повод собрал сегодня фрейгольдцев — Салеху, разумеется, было неведомо. То ли праздник урожая, то ли свадьба иль юбилей кого-то из местных богатеев. А может в этот день век или больше тому назад на ближайшем поле случилась великая битва. Навсегда вписавшая городок в летописи Мирха.
Салех не знал… да и не интересовался этим вопросом. Восприняв праздник на площади лишь как благоприятное для себя обстоятельство. Первая добыча на новом месте далась ему легко и привычно. А прежний ее владелец, сам напоминавший огромный кошель на коротких ножках, даже не заметил ничего подозрительного. Все так же стоял, со всех сторон окруженный толпой, буквально втиснутый в нее. И бестолково глазел на пляшущих посреди площади девушек.
В то время как вор уже незаметно покинул празднество, ловко лавируя между горожанами. И тихо радуясь, что вроде совсем не потерял сноровки. Впрочем, радость Салеха оказалась преждевременной: уже на первой сотне шагов он заметил человека, неотступно следующего за ним. Точней, мальчишку лет десяти и нарядно одетого.
«О! Да ты возомнил себя маленьким героем? — внутренне усмехаясь, подумал Салех, — увидел, как плохой дядя стащил кошель и решил за этим дядей проследить… Чтоб потом рассказать страже, да прославиться перед друзьями. Или даже на всю улицу. И конечно же, соседская девочка тебя теперь обязательно поцелует!..»
Как бы то ни было, а жертвовать собой во имя детского тщеславия вор не собирался. И потому попробовал оторваться от маленького преследователя. Сойдя с широкой улицы и нырнув в какую-то подворотню, Салех некоторое время плутал по извилистым переулкам. Терпя все прелести подобных прогулок, включая столкновения с бельевыми веревками, спотыкания о тела пьяных забулдыг, уснувших по дороге домой, и нечаянные попадания ногой в лужу помоев.
Наконец, вновь выйдя на мостовую, Салех остановился у хлебной лавки, дабы осмотреться и перевести дух. И чуть не взвыл от досады: назойливый мальчуган и не думал отставать. Все так же шел следом, держась на небольшом расстоянии. Вдобавок, теперь он был не один: компанию начинающему герою успела составить какая-то девица. Тонкая, рыжеволосая и востроносая, она походила на лису.
