Олег Маркелов - Рождение героев
– Остановимся перекусить, господин? – вопросительно крикнул кучер, обращаясь к Нарлингу со своих козел.
– Нет, Далтон, поехали дальше, – ответил Гефорг, высовываясь в окно. – Мы уже совсем близко от дома. Доберемся – тогда и перекусим и отдохнем.
Кучер вновь плотнее запахнул кожаный громоздкий плащ и поторопил коней. Замедлившая было бег карета вновь полетела по улицам, с шумом разбрызгивая заливающие брусчатку лужи. Тучи наконец-то прорвались начавшимся дождем. Тяжелые капли падали на серую мостовую и, разлетаясь брызгами, собирались вновь в ручейки, все больше заливая улицы. Редкие прохожие с угрюмыми лицами хмурыми взглядами провожали карету, а потом торопились дальше, стараясь побыстрее укрыться от непогоды. У Гефорга возникло навязчивое ощущение, что люди чем-то напуганы или не на шутку встревожены.
– Да, – пробормотал молодой человек, поймав очередной мрачный взгляд горожанина. – В наше темное время страх живет в каждом.
Атаки Пораженных на приграничные города за последнее время участились. И хоть Сеибин располагался не менее чем в двух днях конного пути от границы королевства, страх перед слугами Мрака и здесь был ощутимо силен.
Многие священники Света проповедовали, что настают времена Заката Эпама, предсказанные в священных писаниях. Они говорили, что появившаяся кровавая звезда – это предзнаменование страшной беды, готовой вот-вот обрушиться на смертных.
Выехав через западные ворота, Гефорг увидел, что с этой стороны города спешно ведется постройка широкой каменной стены.
Оставив Сеибин позади, они вновь оказались на просторном тракте. Кучер щелчком кнута над упряжкой приободрил коней, и карета стала набирать ход.
Остаток дня прошел в тягучей полудреме. Однообразная местность, серое небо и ледяные порывы ветра, пытающиеся прорваться в щели между окном и рамой. Дождь лил все сильнее и сильнее, и под его тяжелый стук Нарлинг зябко кутался в теплый дорожный плед. Он уже даже не смотрел в окно, пресытившись унылым осенним пейзажем. Возможно, он сумел бы заснуть, но ухабов на тракте стало еще больше, и карету нещадно трясло.
Одновременно с наступлением сумерек на пределе видимости показалась приближающаяся черной массой кромка леса.
– Армалия Милосердная, дай нам доехать целыми и отведи от нас силы зла, – проворчал кучер импровизированную молитву, коими часто пользуются путники в таких мрачных и пугающих местах.
Дальше тракт пробивался прямо через лес, и чащоба высилась сразу за кромкой утоптанной ленты дороги. А после заката, когда зло пробуждается в дремучих чащах, никому не хотелось находиться под сенью леса дольше, чем это было неизбежно. Будь на то его воля, Далтон, ни на миг не сомневаясь, не сунулся бы сюда на ночь грядущую, а спокойно переждал до утра в уютной гостинице.
Был бы сыт, обогрет, да и утро вечера мудренее, думалось кучеру. Какая беда в том, чтобы приехать в отчий дом днем позже? Но молодой господин в своих решениях ведет себя в точности как его родитель – уж если втемяшилось что в голову, не свернет. Упрямая порода, хоть молодой господин и несравнимо мягче, опасливее и, можно даже сказать, трусливее папаши. Вот младший брат его Эйдис – хоть и приемный сын, но просто вылитый отец… Впрочем, Далтону грех жаловаться на господский норов: уже много лет служит семье Нарлингов – и ни разу не был необоснованно обижен. А уж в услужении молодым сыновьям, куда Нарлинг-старший отправил Далтона на время их учебы, и вовсе было вольно и легко. Но учеба Нарлингов в прошлом, и теперь вот этот мрачный, залитый дождем лес окружает со всех сторон. Далтон вздохнул, сетуя на свою судьбу, и еще сильнее натянул на голову капюшон-воротник своего кожаного плаща. Больше погонять лошадок нельзя – не ровен час, на какое упавшее дерево налетят или еще какая напасть случится…
Деревья уже сбросили большую часть листвы и теперь гнулись под порывами ветра, раскачивая голыми черными ветвями, словно мистические существа, сошедшие со страниц страшных сказок. А едва ветер стихал на миг, темные стволы по обе стороны дороги превращались в искореженные уродливые статуи. С темнеющего неба низвергались потоки воды, размывая и без того неважную дорогу. В густом и тяжелом воздухе ощущалась напряженность, будто в преддверии бури. В глубине леса, несмотря на проливной дождь, виднелся стелющийся распластанными клочьями туман, а темное небо приобрело свинцово-серые оттенки.
Дорога, проложенная через лес, вела прямым путем на Дарград. Еще недавно Гефорг надеялся засветло оказаться дома, но погода портилась быстрее, чем они с Далтоном ожидали, а теперь и вовсе стремительно темнело.
Остатки призрачного света уходили вслед за Оком Увара за горизонт, и вместе со вступившим в права сумраком из-за теней деревьев на Нарлинга нахлынул страх. Каждая тень выглядела шевелящимся во тьме монстром. Гефоргу так и мерещилось, что демоны Мрака, или Пораженные, или иные ужасные монстры готовятся вот-вот наброситься из этой тьмы и растерзать любых путников, задержавшихся до темноты на дорогах королевства.
Далтон щелкнул вожжами, понуждая коней двигаться немного быстрее. Дождь на время прекратился, но тучи так и продолжали нависать, давя своей осязаемой тяжестью. Вскоре дорога вырвалась из мрачного леса, и теперь пейзаж сменился полями по обе стороны от несущейся кареты. Гефорг высунул голову в окно, подставив лицо тугому потоку прохладного влажного ветра. Глаза слегка заслезились, но молодой Нарлинг с радостью увидел знакомые с детства окрестности: выкованный искусным кузнецом указатель к городу; тропу, ведущую к речке, куда убегал в детстве от родителей; огромное древнее дерево, стоящее в отдалении и совсем не изменившееся за годы жизни Гефорга…
Настроение у молодого Нарлинга улучшилось, словно последние солнечные лучи этого дня разогнали тоскливый мрак. Следом за настроением улетучились и все гнетущие молодого человека страхи. Гефорг, высунувшись в окно, подумывал – не попросить ли Далтона остановиться, чтобы пересесть к нему. Если бы не недавние мучившие Нарлинга страхи, он бы уже давно перебрался наверх, на козлы. Тем более что они буквально сдружились еще в Ас-Ангеле. Скорее всего, причиной этому был характер – в отличие от многих других учащихся Ас-Ангела, Гефорг не считал для себя зазорным общаться с обычными людьми, такими, как, например, Далтон, чей род не принадлежал ни к баронам, ни к дворянам, ни даже к зажиточным торговцам. Да и с незнакомыми людьми молодой Нарлинг быстро умел находить общий язык.
Неожиданно сильный порыв ветра словно специально швырнул в лицо юноши холодные водяные брызги, остужая его недавнее желание покинуть относительный уют салона. Нарлинг втянул голову в плечи, невольно прикрывая окно плотным пологом. Тут же в голове возникло вполне разумное оправдание: возжелай он лезть на козлы – и Далтону придется останавливать карету, помогая ему устроиться наверху, а то и доставать из заднего каретного короба такой же кожаный плащ до пят, в какой был облачен сам. Все это неотвратимо принесет потери времени и отсрочит столь желанное возвращение домой.
Тающее Око Увара, образ которого едва просвечивался через пелену дождевых туч, уже провалилось своим размытым сумерками краем за линию горизонта, когда карета подкатила к пригороду Дарграда. Неприятное чувство, словно дуновение ледяного ветра в зимнюю стужу, накатило на Гефорга, едва городские стены показались из-за поворота.
Такие темные и неприветливые.
Глава 2
Холод, подогревающий злобу
Босые ноги ступали по обжигающему темному песку, а жара выжигала, казалось, саму душу. Экраим эль Нарим присмотрелся к песку – тот был багрового цвета.
– Это не песок, – озвучил пришедшее к нему знание Экраим. – Это кровь. Запекшаяся, высохшая кровь.
Экраим поднял глаза и осмотрелся – вокруг, насколько хватало глаз, простирались лишь давно остывшие руины и пепелища костров, в которых угадывались человеческие кости. Он поднялся на холм, и взору его открылось высохшее русло реки. До самого горизонта простиралась пустыня.
Пустыня, в которой песок заменяла кровь.
Жар светила был невыносим даже для эль Нарима, выросшего в южной стране Фиринского Царства. Он поднял глаза и увидел в безоблачном небе черный диск. Экраиму стало трудно дышать. Неестественный ужас сковал его сердце, вырвав короткий крик, больше похожий на стон. Безысходность и отчаяние наполнили его душу. Экраим понял, что его борьбе пришел конец – он проиграл. Все проиграли. Мрак полностью воцарился в Фиринском Царстве. И не только здесь – весь Эпам пал в битве с Мраком. Вспотевшие ладони ослабли, и, чтобы не выронить нож, Экраим крепче сжал пальцы.
– Мрак… – прошептал он, упав на колени в сухую кровь бесконечной пустыни мира, где в небе царило не священное Око бога жизни Увара, а лик проклятого божества Черного Трона.
