Анджей Сапковский - Сборник "Последнее желание"
— Прекрати. Не думай и не говори об этом… Лучше…
— Что, Йен?
— Люби меня.
Он обнял ее. Прикоснулся. Нашел. Йеннифэр, невероятно мягкая и жесткая одновременно, громко вздохнула. Слова, которые они произносили, обрывались, тонули во вздохах и ускоренном дыхании, переставали что-либо значить, рассеивались. Они умолкали, сосредоточивались на поисках самих себя, на поисках истины. Они искали долго, нежно и тщательно, боясь неуместной поспешности, легкомысленности и развязности. Они искали сильно и самозабвенно, боясь святотатственного сомнения и нерешительности. Они искали осторожно, боясь кощунственной грубости.
Они отыскали друг друга, преодолели страх, а минуту спустя нашли истину, которая вспыхнула у них под веками поражающей, ослепительной очевидностью, стоном разорвала сжатые в отчаянии губы. И тогда время спазматически дрогнуло и замерло, все исчезло, а единственным живым чувством было прикосновение. Минула вечность, вернулась реальность, а время опять дрогнуло и снова сдвинулось с места, медленно, тяжело, словно огромный перегруженный воз. Геральт взглянул в окно. Луна по-прежнему висела на небе, хотя то, что случилось мгновение назад, в принципе должно было бы сбросить ее на землю.
— Ой-ёй-ёй, ой-ёй, — после долгого молчания проговорила Йеннифэр, медленным движением стирая со щеки слезинку.
Они лежали неподвижно на разбросанной постели, под шум дождя, среди исходящего паром тепла и угасающего счастья, в молчании, а вокруг них клубилась бесформенная тьма, перенасыщенная ароматами ночи и голосами цикад. Геральт знал, что в такие моменты телепатические способности чародейки обостряются и усиливаются. Поэтому старался думать только о прекрасном. О том, что могло принести ей радость. О взрывной яркости восходящего солнца. О тумане, стелющемся на рассвете над горным озером. О хрустальных водопадах, в которых резвятся лососи, такие блестящие, словно они отлиты из серебра. О теплых каплях дождя, барабанящих по тяжелым от росы листьям лопухов.
Он думал для нее. Йеннифэр улыбалась, слушая его мысли. Улыбка дрожала на ее щеке лунными тенями ресниц.
***— Дом? — вдруг спросила Йеннифэр. — Какой дом? У тебя есть дом? Ты хочешь построить дом? Ах… Прости. Я не должна…
Он молчал. Он был зол на себя. Думая для нее, он против своего желания позволил ей прочесть мысль о ней.
— Прекрасная мечта. — Йеннифэр нежно погладила его по руке. — Дом. Собственноручно построенный дом, в этом доме ты и я. Ты бы разводил лошадей и овец, я занималась бы огородом, варила еду и чесала шерсть, которую мы возили бы на торг. На денежки, вырученные за шерсть и дары земли, мы покупали бы все необходимое, ну, скажем, медные казанки и железные грабли. Время от времени нас навещала бы Цири с мужем и тройкой детей, иногда на несколько деньков заглядывала бы Трисс Меригольд. Мы бы красиво и благолепно старели. А если б я начинала скучать, ты вечерами насвистывал бы мне на собственноручно изготовленной свирели. Всем известно: игра на свирели — лучшее лекарство от хандры.
Ведьмак молчал.
Чародейка тихонько кашлянула и сказала:
— Прости.
Он приподнялся на локте, наклонился, поцеловал ее. Она резко пошевелилась, обняла его.
— Скажи что-нибудь.
— Я не хочу тебя потерять, Йен.
— Но я же твоя.
— Эта ночь кончится.
— Всему на свете приходит конец…
«Нет, — подумал он. — Не хочу так. Я устал. Я слишком устал, чтобы спокойно принять перспективу концов, становящихся началами, с которых надо все начинать заново. Я хотел бы…»
— Помолчи. — Она быстро положила пальцы ему на губы. — Не говори, чего бы ты хотел и о чем мечтаешь. Ведь может оказаться, что я не сумею исполнить твоих желаний. А это причинит мне боль.
— А чего хочешь ты, Йен? О чем мечтаешь?
— Только о досягаемом.
— А как же я?
— Ты уже мой.
Он долго молчал. И дождался той минуты, когда она прервала молчание.
— Геральт?
— Ммм?..
— Люби меня. Ну пожалуйста…
Когда Геральт пришел в себя, луна по-прежнему была на своем месте. Яростно бренчали цикады, словно и они безумием и исступленностью стремились перебороть беспокойство и страх. Из ближайшего окна в левом крыле Аретузы кто-то, кто не мог уснуть, кричал и бранился, требуя тишины. Из окна с другой стороны какой-то обладатель артистической души бурно аплодировал и поздравлял с успехом…
— Ох, Йен… — укоризненно шепнул ведьмак.
— Была причина… — Она поцеловала его, потом прижалась щекой к подушке. — У меня был повод кричать. Вот я и кричала. Этого нельзя глушить в себе, это нездорово и противоестественно. Обними меня, если можешь.
Глава 4
Телепорт Лара, или Портал Бенавента, названный так по имени обнаружившего его чародея, расположен на верхнем этаже Башни Чайки на острове Танедд. Стационарный, спорадически активный. Принципы функционирования — неизвестны. Назначение — неизвестно, вероятнее всего, искажено в результате самораспада; при активации не исключены многочисленные разветвления либо разбросы.
ВНИМАНИЕ: телепорт действует хаотично и смертельно опасен. Эксперименты категорически запрещены. В Башне Чайки и вблизи нее не разрешается применять магию. В особенности телепортационную. В виде исключения Капитул рассматривает запросы на вход в Тор Лара и осмотр телепортала. Заявления надлежит обосновать началом исследовательских работ и специализацией в соответствующей области.
Библиография: Джеоффрей Монк. «Магия Старшего Народа»; Иммануэль Бенавент. «Портал в Тор Лара»; Нина Фиораванти. «Теория и практика телепортации»; Рансант Альваро. «Врата тайны».
Перечень запрещенных артефактов; Ars Magica, изд. LVIIIВначале был только пульсирующий, мерцающий хаос и каскад образов, вихрь, полная звуков и голосов бездна. Цири видела уходящую в небо башню, на крыше которой плясали молнии. Слышала крик хищной птицы и сама была этой птицей, мчащейся с огромной скоростью, а под нею бушевало море. Она видела маленькую тряпичную куколку и неожиданно сама становилась этой куколкой, а вокруг клубилась тьма, гудящая, звенящая стрекотом цикад. Цири видела гигантского черно-белого кота и тут же становилась этим котом, а вокруг нее был мрачный дом, потемневшие панели, аромат свечей и старых книг. Она слышала, как несколько раз произнесли ее имя, видела серебряных лососей, перепрыгивающих через водопады, слышала шум дождя, барабанящего по листьям. А потом услышала странный, протяжный крик Йеннифэр. Этот-то крик и разбудил ее, вырвал из бездны безвременья и хаоса.
