Василий Головачев Головачев - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ
— Нет.
— Понял, — ни капли не удивился и не расстроился гость, развел руками: — Как говорится, хозяин — барин. Мы не надеялись, что вы сразу проникнитесь нашими идеями и примете предложение. Подумайте, у вас еще есть время. — Завьялов встал. — Только не оставляйте девочку одну. Это ошибка, что вы поселили ее у матери.
Тарас изменился в лице.
— Вы и об этом?..
Дмитрий Васильевич кивнул, с сочувствием глянув на Горшина.
— Мы следим за вами уже полгода. Извините. Таков срок проверки. Но Антонину заберите как можно быстрей. Ваш поход в лабораторию «Купола» сильно огорчил его президента, он предпримет все меры, чтобы найти вас и уничтожить. Вот почему мы решили предложить вам нашу помощь, хотя альтруистами не являемся и спокойную жизнь не сулим. Кстати, мы делали такое же предложение и вашему наставнику, полковнику Смирнову.
— Вот как? Он мне ничего не говорил. И что же?
— Он отказался.
— Почему же вы решили, что я соглашусь?
— Если бы он пришел к нам, трагедии бы не произошло.
— Вы мне… угрожаете? Завьялов досадливо поморщился.
— Возможно, я неудачно расставил акценты. К сожалению, выбор у вас невелик: жизнь — смерть… еще раз простите. Это жестоко, но это правда. Вот моя визитка. — Он подал Тарасу прямоугольничек белого картона с тисненым золотым кинжальчиком и фамилией. — Надумаете — позвоните. Всего хорошего.
Так и не сняв плащ, Завьялов вышел в прихожую. Тарас догнал его:
— Не боитесь, что я сообщу о вас?
— Кому? — усмехнулся Дмитрий Васильевич. — Разве что сразу президенту «Купола». В правоохранительных органах у нас свои люди. Но ведь вы никому не сообщите?
— Президенту «Купола» — точно нет, — прищурился Тарас.
— Ну и славно.
Инспектор по экологии и он же комиссар «Чистилища» скрылся за дверью. Заработал двигатель машины, прошелестели шины, стало тихо.
— Что-то дьяволы нынче больно вежливые стали, — добавил вслух Тарас, вдруг поймав себя на мысли, что хотел бы иметь за спиной такую «крышу», как «Чистилище».
Из гостиной донесся звонок обычного телефона. Спину охватил озноб. Тарас метнулся в дом, схватил трубку.
— Ой, Тарасик, ты дома! — донесся обрадованный и одновременно испуганный голос Нины. — Тут только что тебя искали и хотели… — Она вскрикнула, умолкла, будто ей заткнули рот.
— Нина! — крикнул он.
Кто-то с той стороны подержал трубку возле уха и аккуратно положил ее на аппарат. В трубке Тараса раздались гудки отбоя. Мгновение он прислушивался к шумам телефонной линии с широко раскрытыми глазами, скрипнул зубами и принялся собираться. Через несколько минут он уже мчался через спящий город к дому бухгалтера, понимая, что не успеет, и тем не менее выжимая все из мотора «Вольво».
Во дворе никого.
В подъезде и на лестнице тоже никого.
Дверь в квартиру закрыта, и лишь тонкий след чужеродности указывает на то, что здесь недавно побывали недобрые гости.
Тарас толкнул дверь, ворвался в прихожую — никого, порядок, вещи на местах, заглянул на кухню — тоже все в порядке, бросился в гостиную и сразу увидел лежащую на диване в одном пеньюаре Нину. Глаза у нее были открыты, в них застыл ужас, она была мертва. Это он понял сразу. Подошел, присел на корточки, уронив руки и разглядывая сотрудницу, отмечая синяки на руках и царапину над губой. Нет, ее не душили, просто держали за руки и затыкали рот, а потом… потом выстрелили в нее из «глушака», чтобы допросить без хлопот. Однако она умерла раньше — от страха и шока. Вряд ли она что-либо успела сказать…
Тарас пошевелился, стряхивая оцепенение, начал оглядываться, искать какие-то следы, но, кроме слабого ментального запаха, оставшегося от побывавших здесь гостей, ничего не обнаружил. Они были профессионалами и не тронули ни одной вещи, придя сюда с одной-единственной целью — узнать у Нины, где может скрываться сотрудник Комитета Тарас Горшин. Оставалось загадкой, почему они не догадались оставить в квартире засаду. Скорее всего, считали, что Горшина в Москве нет. И ушли, добившись цели. Или не добившись.
— Не надо было ее убивать, шакалы! — прошептал Тарас. — Вы не оставляете мне выбора!
Вспомнив о предупреждении Завьялова, он заторопился, позвонил в «Скорую», сообщив о «сердечном приступе» Нины, назвал ее адрес и убрался из квартиры. Нине он уже ничем не мог помочь, прошло слишком много времени с момента ее смерти. Надо было думать о живых.
Дома он переоделся, захватил только самые необходимые вещи, документы и деньги и помчался в аэропорт. Машину оставил на платной стоянке и сразу бросился к кассам, чтобы успеть купить билет на самолет до Архангельска.
Ему повезло. Посадка в самолет уже заканчивалась, но его подождали, и в двенадцать часов ночи он уже был в воздухе, пытаясь успокоить тревожно ноющее сердце. Перед глазами все еще стояло лицо Нины, то и дело сменяющееся лицом Тони, и от этого становилось еще хуже. Но передвигаться в пространстве как иерархи Круга он еще не мог, хотя душа рвалась на части и давно опередила непослушное, зависимое от физических законов реальности тело.
В три часа ночи самолет сел в аэропорту Архангельска.
Больше часа Тарас искал способ добраться до деревни Фрахт, пока один из таксистов-частников не согласился отвезти его за баснословную сумму. Он не торговался, пребывая в состоянии лихорадочного возбуждения. Начало светать, когда водитель остановил свою видавшую виды «Ниву» возле дома мамы. Тарас расплатился, выскочил из машины и сразу почувствовал, что Тони здесь нет!
Глава 28
ПРОШЛОЕ ВЫТЕКАЕТ ИЗ НАСТОЯЩЕГО
Маму он нашел в состоянии, близком к смерти. Ее никто не трогал, не бил и не пытал, но ей хватило и того страха, который она испытала при неожиданном появлении чужих людей, забравших Тоню. У женщины случился сердечный приступ, и если бы не возвращение сына, она бы так и умерла на полу в светелке, не приходя в сознание.
Тарас быстро сделал биоперенос, восстановив энергетику Ефросиньи Карповны с тем расчетом, чтобы отошло сердце, затем умыл маму «живой водой», одел и сбегал за дедом Порфирием. Вдвоем они нашли транспорт — сосед деда одолжил лошадь с санями — и отвезли маму в ближайшую больницу на окраине Архангельска Пока ехали, пришедшая в себя Ефросинья Карповна поведала сыну историю появления в доме команды, и Тарасу стала ясна картина похищения Тони.
Их было трое, в камуфляже. Мама запомнила только одного — рослого, белобрысого, с коротким ежиком волос и прозрачными равнодушными глазами навыкате. Он был среди гостей главным. Показав маме издали красную книжечку, белобрысый сказал, что они из криминальной милиции, и велел позвать квартирантку. На вопрос Ефросиньи Карповны зачем, ответил: по вопросу временной регистрации.
