Лысый... шиноби? (СИ) - "GelioLex"

— Нагато здесь нет.

— То есть он сбежал? — нахмурился саннин.

— Нет, сенсей. Нагато был при смерти. Однако Сайтама забрал его, — мотнула она головой. — Не спрашивайте, куда. Я сама не знаю. Он просто был передо мной… а в следующий миг они оба исчезли.

Шиноби Амегакуре возбуждённо зашептались. Чуткое ухо Какаши уловило обрывки: «Это сенсей Ангела-самы?», «Не может быть», «Значит, у них есть связи со Скрытым Листом», «А это разве не легендарный саннин Джирайя?», «А тот в маске — Копирующий ниндзя Какаши, верно?», «Дураки, вы самое главное не услышали. Пейн-сама сейчас при смерти», «Ах точно, я тоже это услышал. Ками-сама забрали»…

И это лишь незначительная часть шепотков, которые он смог различить в той гулкой мешанине. К тому же всё усложнялось постепенно усиливающимся дождём, что сопровождался редкими раскатами грома.

— Скорее всего, Сайтама забрал его в Коноху, — раздумчиво пожевал губу Джирайя. — Правда, я не слышал, чтобы он владел пространственными дзюцу.

— Как оказалось, Сайтама… много, чем владеет, — расплывчато заметила Конан.

— Хорошо. Тогда, как уже сказал Какаши, нам нужно увидеть сосуд с биджу и тела джинчуурики. Уверен, Скрытые деревни захотят их вернуть себе.

Повисла долгая пауза. Тяжёлый вздох Конан свидетельствовал о том, что ответ саннину может слегка не понравиться… или не слегка.

Глава 63

Глава 63

Орочимару чувствовал себя вполне неплохо. Тело — относительно свежее, перерождений в виде сбрасывания кожи в нём он ещё не проводил, потому оно сможет долго прослужить. Есть вдохновение и время для работы. А главное — довольно много подручного материала. Да и чего уж жаловаться, прямое финансирование Скрытого Листа всё же лучше, нежели скрытое финансирование от Корня АНБУ с Данзо во главе. Одноглазый ублюдок был тем ещё скрягой. Особенно после того, как получил желаемое — клетки Сенджу Хаширамы и вживлённый десяток шаринганов в руку, дающие Мокутон и дополнительные «десять жизней» соответственно.

Но биджу с этим Данзо. Есть огромный плюс в текущем положении вещей. Его ничего не отвлекает. Теперь он каждый день занимается любимым делом — экспериментами. Не совсем по своей воле, разумеется, но и о некоторых своих наработках он Хирузену-сенсею, как и остальным, не сообщал. А потому парочка проектов так и остались в подвешенном состоянии. Но два основных направления — клонирование и прививание геномных мутаций — заметно продвинулись, что не могло не радовать.

Несколько напрягали камеры наблюдения, натыканные чуть ли не в каждом углу, что в одном комплексе, что в другом. Но уж как есть. Не доверяет старик, не доверяет. Но учитывая его прошлую «любовь» к сенсею — неудивительно.

Да и ментальные печати тоже не добавляли хорошего настроения. Разумеется, он отлично знал, как можно обходить те или иные ограничения, также у печатей была одна значительная слабость — они привязывались к мозгу жертвы, а не к её душе. Потому их можно спокойно сбросить при перерождении, но доводить до этого Орочимару пока не собирался. Зачем? Ведь он использовал ресурсную базу и мощь Конохи в свою пользу. А сбросить поводок он всегда успеет.

Затянув потуже фиолетовый пояс на халате, саннин надел свежие латексные перчатки. Взял инъектор. Набрал в него ядовито-жёлтую жидкость с зелёными и красными точками. И последовал к одному из медицинских столов, на котором был закреплён крепкими кожаными ремнями полностью обнажённый подопытный номер сорок четыре… или всё же подопытный номер сорок три? Не так уж и важно.

Увидев Змеиного Саннина, который вальяжной походкой подошёл к столу, подопытный забился в путах и замычал сквозь кляп. Плотно зафиксированный шиноби с голубыми обстриженными волосами бешено вращал зелёными глазами. Видимо, пытался что-то сказать.

Орочимару был сегодня добрым, потому он дал слово подопытному кролику. Всё же велик шанс, что этот кролик сегодня не выживет.

— Ты что-то хотел сказать, Мизуки-кун? — ощерился в ухмылке вивисектора Орочимару.

— П-пожалуйста… Мы же с вами были на одной стороне, — дрожащим голосом проблеял бывший учитель Академии. — Я служил вам… верой и правдой… умоляю… пощадите, Орочимару-сама.

— Ах… — показательно задумался Змеиный Саннин и заговорил сам с собой. — Я думал, будет что-то более оригинальное. Почему у них всё время примерно одно и то же на устах?

Он успокаивающе похлопал Мизуки по щеке:

— Ну-ну, не переживай, Мизуки-кун. Шанс, что ты сегодня выживешь, довольно высок. К тому же ты ведь хотел обрести силу? А этот шприц может дать тебе искомое. Практически даром.

Недавно Орочимару испытывал подобную сыворотку на обычном дорожном разбойнике с практически неразвитой системой циркуляции чакры. И… подопытный закричал в невыносимой агонии, затем взорвался после инъекции. А Мизуки как раз в это время сидел в клетке и видел всё воочию. Наверное, поэтому бывший чунин сейчас такой нервный.

— Правда? — прошептал Мизуки. В глазах его загорелись отблески надежды.

— Конечно, — кивнул Змеиный Саннин. — Ты сможешь стать сильнее. Шансы на успешное принятие твоим организмом сыворотки действительно велики. Их аж целых… четыре процента. Ку-ку-ку…

Некоторое время предатель Конохи переваривал услышанное, потом его тело вновь забила дрожь, а из глотки вырвался пронзительный визг, будто резали свинью.

Одним мимолётным движением Орочимару нажал на особые точки, пустив в них немного чакры, и обездвижил Мизуки, голосовые связки были парализованы. Рот вновь оказался закрыт ремешком с резиновым мячиком. Пальцы в перчатке смахнули слёзы с лица Мизуки.

— Не плачь, Мизуки-кун, — в глазах этого экземпляра сквозь пелену слёз Орочимару мог разглядеть гнев. — Что поделать? Наука требует жертв. С другой стороны, если всё пойдёт не так, то ты умрёшь быстро… м-м… наверное.

Он вогнал иглу в шею. Препарат залился в вену. Орочимару отступил на шаг, активировал диагностирующие фуин-печати на полу и столе, а также засёк время на наручных часах.

— В прошлый раз неудача постигла меня через три секунды. Что меня ждёт на этот раз? — бормотал под нос Орочимару.

Мизуки забился в конвульсиях, несмотря на крепко сдерживающие ремни. Его вены набухли, по ним запульсировал яркий жёлто-зелёный свет, что просвечивал даже сквозь кожу.

Змеиный Саннин кивал своим мыслям и сверялся то с часами, то с фуин-диском, что отображал состояние эксперимента. Прошло уже целых десять секунд, а Мизуки был жив. Более того, его тело менялось. На коже вспыхивали вязи предварительно нанесённых фуин и тотчас испарялись с его тела. Вместо них выросла светло-серая шерсть с голубым отливом. Челюсть вытянулась, уши заострились, ремень с мячиком треснул, освобождая волкообразную пасть.

— ГРО-А-А-Р… — заревело то, что раньше было Мизуки. Мохнатые лапы с когтями вырвались из креплений. Остальные сдерживающие ремни попросту лопнули, высвобождая увеличившееся почти вдвое тело зверя.