Валерий Вотрин - Последняя чаша гнева
— Голова болит, — четко произнес Шамиссо. — Дайте выпить чего-нибудь.
Ему дали, и он пришел в более веселое расположение духа.
— Надо ждать, — сказал он.
Так прошло около двух часов.
— Уверен, что здесь сидит, кроме нас, еще человек сто, — проговорил Фонсека, когда молчание стало просто невыносимым. — Именно столько жило в Бустридрейме, когда его захватили эти белые изуверки.
— Наверное, они думают, что их вино действует как наркотик, — предположил Чойс, — и, хлебнув его, мы подпадем под их власть.
— Это случилось бы с каким-нибудь безмозглым идиотом из Лиги, — вдруг вспылил Фонсека. — Не на таких напали!
— Точно, — подхватил Лоу. — Мы еще дадим им жару! — Он погрозил кулаком стене, и в ней появилась дверь. На образовавшихся сами собой ступенях стояла Брунгильда. Но это была не та Брунгильда, которая так ласково и приветливо встретила их вчера. Теперь это была гордая, недоступная статуя, облаченная в белые одежды.
— Притворитесь тупыми животными, — еле успел шепнуть Фонсека.
Ее голос был резок и властен.
— Спешите за мной, рабы!
Они последовали за ней, скорчив глупые физиономии, сгорбив спины и свесив руки до пола.
— Уверенность-то какая в своем вине, а? — хихикал украдкой Лоу.
Фея вела их по освещенным факелами переходам, и ровный шум в их ушах, сначала доносившийся издалека, превратился в отрывистое звяканье кирок о твердый камень. Они попали в каменоломни.
Откуда-то сбоку появились еще две феи и сунули им по небольшой острой кирке.
— Вы будете добывать для нас камни и золото, рабы, подобно гномам, — вновь раздался резкий голос Брунгильды. — Все это залегает в глубинах, и вам остается только копать.
— Удивительно, как неузнаваемо может перемениться человек! — пробормотал Чойс, и тут его толкнули в спину. По узкой убирающейся лесенке они спустились вниз и оказались в низких сводчатых ходах. В конце каждого виднелась освещенная факелом напряженная спина.
— Эй! — крикнул Фонсека. — Где тут Скриквик?
— Скриквик? — раздался скрипучий голос прямо перед ними. — А кому это он нужен?
— Фонсеке нужен.
— Скриквик! — заорал скрипучий голос. — Иди сюда, Скриквик! Фонсека тут!
— Фонсека? — спросил точно такой же голос откуда-то из глубин подземелий. — Что ты врешь, Ньяль! Фонсека за горами, он не смог бы попасть сюда.
— Да нет же, Скриквик, — заорал Фонсека. — Я здесь. Иди сюда. Надо поговорить.
Раздался шорох шагов, и внезапно рядом с ними оказался возбужденного вида старикашка в зеленом шелковом колпаке. Старикашка и Фонсека обнялись.
— А я уж думал, конец мне, — взрыднул старикашка.
— Сейчас не время для слез, Скриквик, — оборвал его Фонсека. — Это мои друзья. Это Чойс, это Лоу, а это Шамиссо. Так это правда, что твой мааконд превратился в обиталище фей?
— Правда, — снова захлюпал носом Скриквик. — Они заставляют гнуть мою старую спину, чтобы добывать сокровища.
— Вижу. Сколько здесь фей?
— Не знаю. Наверное, штук двадцать.
— Собирай людей. Всех размечем к дьяволовой матери!
— А как? — спросил Скриквик. — Они вредные, очень, знаешь ли, Фонсека, вредные они, феи эти.
— А так, Скриквик, — отвечал Фонсека. — Вот, знаешь ли, Скриквик, так.
Через некоторое время к откосу, с которого их спускали в подземелье, подошли Фонсека, Чойс и Шамиссо.
— Эй! — заорал Чойс. — Где тут по нужде-то у вас?
Наверху появилась фигура феи. Но это была не Брунгильда. Ее лицо было настоящей маской отвращения.
— Прочь, презренные рабы! Ваше дело — копать.
— Хорошо, а опорожняться прямо где работаешь? — наивно спросил Чойс.
— Жалкие смертные! — прошипела фея. — Всю свою жизнь вы проводите в нечистоте, так почему сейчас должно быть сделано исключение?
Но лестницу все же спустила. Первым начал подниматься Фонсека. Пока поднимались, фея ворчала:
— Но имейте в виду, что вам все равно не выйти отсюда. Наша магия крепка.
В это время над краем появилась голова Фонсеки.
— Понюхай-ка вот этого, — и он сунул фее под нос петушиное перо. Фея тут же с хлопком исчезла.
— Действует, — констатировал Фонсека и пронзительно свистнул. И сразу же снизу донесся оглушительный шум: это валила огромная толпа пленников фей, которую вели Лоу и Скриквик.
Появилось еще две феи, но магическое действие белых перьев повлияло и на них: они исчезли без следа.
— Вперед! — доносился снизу рев Лоу. — Тпот их забодай!
Лестница скрипела под тяжестью тел.
Когда на обрыве стало тесно, Чойс скомандовал:
— А теперь устроим-ка охоту на ведьм!
Оказалось, что Фонсека был буквально набит перьями, как подушка.
— А просто человек я запасливый, — объяснял он, раздавая импровизированное оружие.
И истребление белых женщин началось. По всем пещерам раздавались победные вопли. Когда какой-то безвестный бродяга обнаружил в дальней пещере Брунгильду и ткнул ее пером, вместе с ней рассеялись и чары. И тогда все с изумлением обнаружили, что стены вокруг них, ранее источавшие запах гнили, превратились в несокрушимые каменные стены мааконда Бустридрейм.
Появился растроганный Скриквик. На его ноздреватом носу висела капля. В руках он держал их мечи.
— Даже не знаю, чем отблагодарить вас. Мы тут насобирали камешки кой-какие…
— Нет, нет, — отказался за всех Чойс. — Мы очень спешим, благородный Скриквик. Мы идем уничтожать Вольфганга.
— О! — удивился Скриквик. — А то бы остались, попировали…
— На обратном пути, старина, — хлопнул по его плечу Фонсека, — мы вылакаем все твои запасы.
— Идет, — и Скриквик тоже хлопнул Фонсеку по плечу с неожиданной силой. — Но, — и его глаза вдруг округлились, — я слышал, что Вольфганг завтра отправляется в путь. С ним будут его друзья.
Чойс выпрямился.
— Жди нас с победой, Скриквик.
— Мы все надеемся на это, — молитвенно сложил руки старик.
19
Мозолистый от лошадиных поводьев палец Фонсеки постучал по карте.
— Порадовать вас ничем не могу. Впереди Долина дэвов, и только за ней мааконд Вольфганга Стодрейм.
— Ни одной безопасной остановки? — поинтересовался Чойс.
— Только одна. Недалеко мааконд Ингедрейм. Там живет Иллувеллир Хранитель.
— О нем мне говорил Энунд, — сказал Чойс.
— Во всяком случае, должен был сказать, — согласился Фонсека.
— У него хранится одна вещь, которую мы должны забрать.
— В том-то и дело, — вздохнул Фонсека. — Иллувеллир из гномов, а они редко отдают то, что им принадлежит.
— Нам отдаст. Тем более без этой штуки дальше нам пути нет.
— Мы должны обогнать Вольфганга? — спросил Шамиссо.
— Да. Ведь, по словам Скриквика, завтра он уже покидает Стодрейм. Нам надо быть на Берлихуте раньше него и Ползущей Горы достигнуть тоже первыми.
