Крис Уэнрайт - Ледяной страж
— Ты посмотри, Паина! — подозвала она подругу.
На площади перед постоялым двором двое мужчин пытались поймать молодую женщину в белом платье.
— Лови ее, Хаммад! Экая сучка! — Краснорожий широкоплечий здоровяк со всего размаху опустил плеть на спину женщины.
Акила, хотя и привыкла ко многому, на мгновение зажмурила глаза, ожидая услышать треск разрываемой кожи и отчаянный крик боли, но женщина непостижимым образом уклонилась в сторону. Мелькнула в воздухе узкая ладонь, и здоровяк с воем схватился за лицо, мигом окрасившееся кровью.
— Вот это да! — Акила не могла отвести глаз от происходящего.
— Ну, ты у меня сейчас получишь, мерзавка! — Его товарищ выхватил узкую кривую саблю и бросился на женщину. — Я из тебя шашлык сделаю! — заорал он, взмахивая клинком.
Женщина в белом в мгновение ока оказалась вдруг сзади мужчины и обрушила на его затылок удар сомкнутых замком рук. Хаммад, как называл его приятель, рухнул на колени и, качнувшись, ткнулся лицом в мостовую.
Женщина выпрямилась. И в это время, откуда ни возьмись, появился третий мужчина, которого Акила до этого не видела. Держа обеими руками широкий ятаган, он намеревался ударить свою противницу сзади.
Акила, тут же сообразив, что не успеет предупредить незнакомку, одним прыжком одолела расстояние до нападавшего мужчины и, развернув его на себя, мощным толчком швырнула на стену. Теперь все трое приятелей мирно отдыхали на земле.
— Спасибо за помощь. — Женщина поклонилась Акиле, не спуская с нее темных глаз, в которых горело возбуждение от только что закончившейся схватки.
В это время охранник с плетью попытался встать на ноги, но Акила ударом ноги вновь опрокинула его наземь.
— Кто тебя научил этому? — спросила она.
Незнакомка откинула назад густые темные волосы и ответила:
— Моя мать. Это она показала мне, как нужно отбиваться от похотливых двуногих тварей, которых я ненавижу.
Акила и Паина переглянулись.
— Куда ты идешь? — спросила Паина.
— Не знаю. Мой дом сгорел… Теперь у меня ничего нет…
Акила и Паина переглянулись еще раз. Они и без слов прекрасно понимали друг друга.
— Поедем с нами. Я чувствую, что мы будем полезны друг другу, — предложила Акила.
Женщина кивнула. Было, похоже, что ей все равно, куда направляться.
— Верхом умеешь?
— Да.
— Дайте ей коня, посмотрим, — кивнула Акила караванщику.
Подвели вороного жеребца. Женщина, чуть тронув носком стремя, взлетела вверх и замерла в седле, словно изваяние.
Акила и Паина переглянулись в третий раз. В их взглядах читалось искреннее восхищение.
— Тогда отправляемся, — бросила караванщикам Акила. — В дороге и поговорим, — повернулась она к своей новой спутнице. — И из оружия что-нибудь подберем.
Та наклонила голову в знак согласия, и караван потянулся из ворот постоялого двора, держа путь к Северным воротам Султанапура.
Глава четвертая
Варвар еще раз поклонился Кушаду — так, будто тот мог его видеть, и вышел из комнаты старика, аккуратно прикрыв за собой дверь. В тот же момент в прихожую вышла Тамина — она словно ожидала его появления.
— Пойдем, — приложив к губам палец, тихо промолвила женщина, беря киммерийца за руку.
Они вошли в ее комнату и, так и не расцепив рук, остановились, с нежностью глядя друг на друга. Конан испытывал некоторое смущение, которое никак не мог себе объяснить. Это было совсем ему несвойственно, но он просто смотрел на стоявшую перед ним Тамину, ничего не предпринимая, не пытаясь даже притронуться к ней.
— Мой капитан, — певуче прошептала она, — прошло столько времени, и я уже не маленькая девочка. Чего же ты ждешь?
Она отошла в угол комнаты, где рядом с ее ложем висело большое зеркало в серебряной оправе, и, не глядя на Конана, стала медленно расстегивать на плечах пряжки, на которых держалось ее платье. Лямки упали вниз, обнажив совершенной формы грудь, похожую на две мраморные пиалы. Перламутрово-розовые соски вызывающе и маняще набухли. Тамина гибко повела бедрами, и платье соскользнуло, оставив ее совершенно нагой. Не помня себя, Конан бросился к ней, подхватил на руки и покрыл ее всю поцелуями — от маленьких, прелестной формы ушей, до изящных ноготков на пальцах ног. Никогда он не испытывал к женщине столь нежного и одновременно почти братского чувства, Это чувство было для него ново. В его душе вдруг проснулось то, о чем он даже не подозревал.
Он бережно уложил ее на белый покров ложа и, в два приема сорвав с себя одежду, как подрубленный, рухнул с ней рядом, не в силах сдержать бившее через край желание. Тамина обнимала его, прижималась губами к шрамам на его лице и теле, орошая их слезами счастья, которого она ждала так долго, что уже боялась, что она его просто придумала. Но все оказалось так хорошо, так невыразимо прекрасно, и это не могло произойти по-другому.
Конечно, в ее жизни были мужчины, и немало, но воплощение ее полудетской мечты о Конане возбудило в них обоих такой прилив чувств, что они пришли в себя только тогда, когда лучи солнца заглянули в маленькое оконце ее спальни.
— Может быть, мне бросить все и остаться здесь с тобой навсегда? — Конан не мог оторвать взгляда от прекрасного тела женщины, чуть порозовевшего от утреннего света.
— Да разве можешь ты задержаться на одном месте? — тихо засмеялась женщина, глядя на варвара немножко усталыми, но счастливыми глазами.
— А что, могу стать начальником стражи или вот купцом, например, — сказал киммериец, однако не очень уверенно, потому что в глубине души сам понимал неосуществимость того, о чем он говорил.
— Может быть, где-то и сможешь, но не здесь, в Туране. Ты ведь уже пробовал, помнишь?
— С тобой все забудешь, — со вздохом улыбнулся киммериец.
Он, к сожалению, хорошо помнил, чем закончилась его служба в туранской армии.
— Нет, мой капитан, — с еле уловимой печалью в голосе сказала Тамина, легко касаясь пальцами прядей его разметавшихся по плечам черных волос. — Нет, тебе уготована другая судьба. Не будем перечить воле богов и возблагодарим их за то, что мы с тобой все-таки встретились. А теперь я попробую узнать, что ждет тебя впереди. — Она грациозно, как газель, соскочила с ложа и направилась к небольшому алтарю, стоящему в глубине комнаты. Киммериец не мог оторвать глаз от ее стройного гибкого тела.
Тамина зажгла маленькую лампаду, слабый огонек которой был почти невидим при ярком свете наступившего утра, посыпала розоватым порошком серебряную полированную пластину и поднесла ее к пламени. Варвар, заинтересовавшись ее манипуляциями, подошел и встал рядом.
