Дэвид Дрейк - Владычица Подземелий
— Метра, — позвала Тильфоза. Она обратилась к волшебнице, не оборачиваясь, но слышно ее было хорошо. — Что ты увидела? Почему катастрофа произошла именно здесь, почему наш корабль разбился у этого острова? Как все это связано?
Кэшел левой рукой ухватился за ствол одревесневшей герани.
— Здесь будьте особенно осторожны, — предупредил он своих спутниц. — Тропа очень скользкая.
В целом спуск проходил нормально. Корни растений, плотно переплетаясь, пронизывали почву, не давая глине оползать. Они могли выдержать не только вес Тильфозы, но и Кэшела, поэтому путники без опаски цеплялись за кусты, используя их ветки как перила.
— Капитан! — раздался далеко позади голос Костаса. — Я иду, капитан! Где вы?
Мауникс не ответил. Он, наверное, уже не слышал приятеля.
— Мы здесь, Костас! — закричал в ответ Кэшел, зная, каково остаться одному в незнакомом, опасном месте. Каким и был этот остров.
— Метра, — еще раз громко позвала Тильфоза.
Жрица что-то прошептала в ответ, совсем тихо. Тильфоза повторила:
— Говори громче, я тебя не слышу.
Только тут Кэшел понял, что девушка занимает более высокое положение в обществе, чем волшебница. Интересно, как это деление происходит в тех местах, откуда они родом. Юноша никогда бы не смог сказать постороннему, что он чей-то опекун. Возможно, и Метра не хотела, чтобы Кэшел знал об этом. Он и сам рано осиротел, и на собственной шкуре испытал все «прелести» принадлежности к низшему сословию.
Тильфоза поняла это.
— Этот остров, — громко произнесла Метра, — всегда являлся местом сосредоточения Хаоса. Здесь потоки сил, создающих космос, движутся в различных направлениях. От их столкновения возникает обратная реакция, проще говоря, катастрофа. Мы как раз попали в такой космический катаклизм, и в результате наш корабль разбился о камни. С кораблем Третьей Расы произошло то же самое, только намного раньше.
Намного раньше. Окажись здесь Шарина, она бы разобралась в этом, а вот самого Кэшела рассказ Метры не особо заинтересовал, просто ему очень хотелось видеть девушку рядом.
Впереди послышались мужские голоса. Склон перешел в пологий песчаный берег.
— Мы уже почти пришли, — сказал он спутницам и, повернув голову назад, громко крикнул: — Костас, мы уже на берегу!
Тильфоза выпустила из рук пояс Кэшела и пошла с ним рядом вдоль пальм, окаймляющих берег. Капитан Мауникс и оставшиеся от команды моряки что-то горячо обсуждали неподалеку. Кэшел услышал:
— Заклинаю тебя Госпожой, Крюк! Если ты не подготовишь ялик и завтра в полдень мы не уплывем, то сами все сделаем, а ты останешься здесь.
Последние лучи солнца окрашивали песчаный берег в алый цвет, но на джунгли уже спустилась ночная мгла. Исключение составляли только верхушки пальм, подсвеченные оранжевыми и розовыми солнечными бликами.
— Костас! — снова закричал Кэшел. — Мы здесь!
Ответом ему стал ужасный душераздирающий вопль, раздавшийся со стороны леса. Все на мгновение замерли, затем Мауникс неловко попытался выхватить из ножен свой меч, несколько моряков бросились к шлюпке, но на полпути остановились в нерешительности.
Кэшел сделал пару шагов по направлению к джунглям.
— Нет, Кэшел! — воскликнула Тильфоза, схватив его за руку. Пришлось подчиниться — девушка была права. В темноте он не смог бы найти то место, откуда раздался призыв о помощи.
Крик не повторился, и стало понятно, что Костас уже не нуждается ни в чьей помощи.
Шарина взглянула поверх правого плеча Каруса на близкого друга Илны. Чалкус вошел в зал танцующей походкой и приветливо улыбнулся Кровавым Орлам.
— Карус, вы оставите при себе меч, когда будете с ним беседовать? — шепотом спросила она.
Король посмотрел на вошедшего, потом перевел взгляд на девушку и, как всегда, широко улыбнулся. Шарина не понимала, как могла спутать это лицо с лицом ее брата, хотя внешне они были неразличимы.
— Сняв меч, я нанесу ему оскорбление, дочка. Этот человек не боится ни моего меча, ни моего гнева, хотя, полагаю, вынужден и с одним, и с другим считаться.
Карус еще раз взглянул на моряка и тихо добавил:
— Но я постараюсь сдержать гнев, а ты остановишь меня, если я буду перегибать палку, хорошо?
— Да, — кивнула ему Шарина, улыбнувшись. — Конечно.
Офицер охраны приказал своим людям проводить Чалкуса к королю.
— Прошу сдать орудие, сир, — громко сказал офицер и, не выпуская моряка из виду, повернулся к Карусу, указывая на оружие на поясе Чалкуса. Король нахмурился.
— Капитан Деган… — начал он.
Офицер продолжал настаивать:
— Ваше Величество, я поклялся, что не подпущу к вам ни единого человека с оружием!
Чалкус подмигнул королю, затем достал из-за пояса нож и, не глядя на офицера, передал тому нож.
— Может, вы хотите, чтобы я отдал охране свой пояс, Ваше Величество? — спросил он у Каруса. — А то, знаете, многих задушили кожаными ремнями.
— Верните мне нож, капитан Деган, — приказал король и протянул руку.
Офицер выглядел слишком молодо для службы в звании капитана Кровавых Орлов. На вид ему было не больше двадцати лет. Он повернулся к королю, пытаясь не выказывать своих чувств, но все легко читалось по его лицу.
— Да, Ваше Величество, — только и смог произнести офицер.
Он вложил изогнутый нож в руку Каруса. Оловянные ножны и рукоятка были отделаны черненым серебром, на котором виднелись похожие на буквы символы. Шарина не смогла определить, на каком языке это написано.
— Простите моей охране ее настойчивость, мастер Чалкус, — произнес Карус, пропуская моряка вперед. Шарина шла следом за мужчинами. — На столе — вино и еда, если захотите подкрепиться.
Он достал из ножен кортик, полюбовался на сталь и сунул назад со словами:
— Отличное оружие, хотя сам я не очень люблю изогнутые лезвия.
— У вас здесь полно охраны, — заметил Чалкус, слегка кивнув головой в сторону стоявших у другой двери стражей. Моряк засунул нож за пояс и подошел к столу.
— Да, — ответил Карус, обойдя стол с другой стороны. — Иногда даже не могу понять, кто из нас кому служит.
Чалкус заразительно рассмеялся, и Шарина поняла, как мало во дворце смеются, особенно в ее присутствии.
— О, полагаю, на этот счет двух мнений быть не может, — сказал Чалкус. — Тем более если речь идет о вас.
Два стеклянных, с вытравленной гравировкой графина стояли на столе. В одном из них переливалось красное вино, в другом — напиток золотистого цвета. Чаша для смешивания, бокалы для вина, а также большой кувшин воды с черпаком — все с таким же рисунком, как и на графинах, — были расставлены вокруг них.
