Михаил Высоцкий - Принцесса и арбалет. Том 2
— Этот негодник, тетушка — Вечеж, который почему-то решил, что я — продажная девка, и меня можно купить красивой оправой! Да, волшебник?
— Но я…
Красиво! Для точной передачи картины нужна не проза, а драматургия, тут без нюансов не обойтись. Это надо не слышать, не читать, а наблюдать своими глазами! Как Сташа, до того безучастная ко всему, счастливая от встречи с тетушкой Алисой, в гневе. Как всемогущий чародей, не привыкший к отказам, теряется, никнет, как его гордая шея втягивается в плечи. Как двухметровая лысая однозубая тетушка ахает, как она смотрит на него немигающим взглядом своего всевидящего ока. Как Бесс, Лера, Федя, да и я тоже, «исчезаем», едва ли не прячась под стол, в страхе от того, что сейчас может быть. Картина маслом — "как отшивалась сталь", "как всемогущего на место поставили", или нечто пасторальное, "простушка и чародей".
— Вечеж!
— Тетушка, Сташа меня неверно поняла, я не хотел ее обидеть, я лишь сделал комплимент…
— Вечеж! Паршивый мальчишка! Как тебе не стыдно! Говорить такое порядочной девушке! У, негодник! А ну немедленно извинись!
— Сташа, извини. Я не хотел тебя обидеть.
— А теперь иди в свою комнату, тортика ты сегодня не получишь! Сташенька, девочка моя, извини непутевого, он еще мальчишка, глупости говорит! Мальчики, девочки — отведайте тортика.
— Да ничего, тетушка! Тетушка, а можно мы у тебя ненадолго останемся? Переночевать?
— Конечно, детки мои, конечно! Мой дом — ваш дом! Деточки, отведайте тортика, а?
— Спасибо, Алиса! — поблагодарил я, поняв, что все остальные от очередной порции сладкого боятся отказаться, — Мы, наверно, попозже поедим — мы устали, мы отдохнем сейчас, и поедим потом тортик.
— Ах, деточки! Простите старую, как я не подумала! Отдыхайте, конечно! Сташенька, ты покажешь мальчикам, где тут что у меня дома?
— Конечно, тетушка!
* * *Даже когда меня привели в мою комнату, я умылся, переоделся, улегся на мягкую постель — нервы были на взводе. Пусть комната закрыта, пусть Сумрактм чист, но при такой близости человека с силою бога, влюбленного и отшитого бога, отшитого с позором, при свидетелях, бога, надо было быть осторожным. Вечеж, Золотой Чародей, не тот человек, который привык терпеть поражения. Он все равно будет добиваться своего, не мытьем, так катанием. И его намек на мои магические возможности…
К тому, что Золотой Чародей внезапно появится прямо посреди моей комнаты, я был готов морально. Потому особого удивления не испытал.
* * *— Ну что, Михаил, поговорим?
— Поговорим, Вечеж.
— Ты, я вижу, не удивлен? Отрадно! Я вижу, что ты тоже чародей, чародей не последнего десятка, у которого есть и ум, и умения. Редкость в наше время!
— Спасибо за комплимент.
— Это не комплимент, — последние остатки уважения сошли с лица Золотого Чародея — его взор стал холоднее твердого гелия, — это констатация факта. Что ты тут делаешь?
— Я — друг Сташи. Мы приехали в Черноречье по делам. Она сказала, что мы сможем остановиться у ее знакомых. Я не знаю, кто такая Алиса, я не ожидал встретить в этом доме тебя, я вообще про этот дом ничего не знаю.
— Что за дела тебя привели? Что тебя связывает со Сташей? Кто остальные? — Вечежа не волновало, что беседа превратилась в допрос — это было с его точки зрения вполне естественно. С моей, кстати, тоже — другого от человека, превратившего целое королевство в испытательный полигон для армии Черноречья, я и не ждал.
— Я не знаю, что именно за дело — мне было дано определенное предсказание, и я лишь безоговорочно ему следую. Я не знаю, что именно мне нужно совершить в Империи Черной Реки, у меня нет никаких конкретных планов, остальные мои спутники идут за мой лишь потому, что им некуда больше идти. Сташе я спас жизнь, когда ее хотели сжечь на костре, у нее нет дома, у нее нет цели в жизни, она идет за мной потому, что ей больше некуда податься. Бесс — слабый некромант, Лера — его невеста, Федор — ее двоюродный сводный брат, они бежали из дома, где их преследуют наемные убийцы и где они обвинены в измене родины и преступлении против государя, они идут за мной потому, что им больше некуда идти, — в моих словах не было ни слова лжи — я полностью открыл Вечежу ту часть своего разума, которая отвечала за истинность произносимых мною слов.
— Это правда. Что ты можешь сказать о Сташе?
— Я могу рассказать только то, что она мне сама рассказывала. Она родилась в Темноводске… — ну и начал я пересказ истории ведьмы.
Опять же — ни слова лжи. Правда, правда и правда — то, что я слышал, то, что я видел. Ничего более. Замужество, ученичество, вдовство, странствия, костер. А то, что я, сознательно, в каждом эпизоде несколько приукрашал ее женственность, делал ее немного более загадочной и привлекательной… Золотого Чародея это устраивало! Твердый гелий, которого, на самом деле, не бывает, стал твердым водородом. Твердым кислородом. Азотом. Просто льдом. Прохладной водой. Кипятком. Паром. В глазах Вечежа взбурлило чувство, вскипел и загорелся огонь настоящей любви! Теперь покорить неуступную ведьму, а про ночи Сташи с Федей я упоминать не стал, незачем ей терять имидж недоступной женщины, стало для Чародея делом принципа! Ну и, за компанию, мы все тоже получили этакую индульгенцию, гарантии безопасности — пока Сташа не будет покорена, ее друзей, человека, который вытянул ее из огня и спас от верной смерти, ни единая живая или неживая душа в Черноречье не тронет!
— Хорошо, — выслушав мой рассказа, заметил Вечеж, и исчез.
Исчез так же, как и появился — пробив голой магической силой дыру в пространстве. Способен ли я на такой трюк? Я бы сказал так, обыденный для Золотого Чародея способ перехода из комнаты в комнату, гарантирую, не был бы доступен ни одному магу Земли, это бы не смогли сделать Верховный Архимаг Нох или последний из расы титанов. Мне даже тяжело сказать, насколько именно запредельны его магические силы, но даже со всеми своими амулетами, со всем комплектом снаряжения Витязя, я бы трижды подумал, прежде чем бросить ему вызов. И еще раз десять подумал бы, прежде чем нанести удар в спину.
Интересно, "третья сила" — он знал библейскую легенду о Самсоне и Далиле? Он знал знаменитое "cherchez la femme"? Или сам догадался до очевидного — где магия бессильна, где не взять бастионы силой и хитростью, не остается ничего, кроме как использовать последнее, самое надежное оружие.
Женщину.
* * *— Что там у вас происходит?
— Ничего интересного, Бил, — заверил я пацана, — Ты лучше скажи, как вы тут с Герсеем устроились? Нормально? Никто его не вычислил?
