Александр Фадеев - Мануловы сказки
— Вот это правильное решение! Сразу видно опытного офицера, — польстил я Раскуну, — так и договоримся. После выборов и первых недель работы вместе составим и отправим рапорта в столицу. Вы свой, а я свой, главное, чтобы они совпадали, не правда ли?
— Верное решение, — согласился комиссар, — поддерживаю.
— У вас глубокий ум и способности человека, явно заслуживающего большего, чем пост начальника областного управления, — сказал я на прощанье, — обязательно отмечу это в рапорте.
Раскун скупо улыбнулся, но заметно, что слова ему польстили.
На этом мы и расстались, довольные друг другом. Я побежал обратно в таверну, а чекист остался мечтать о возможном продвижении по службе. С этими ежедневными пробежками скоро стану совсем худым манулом. Не мешало бы опять подкрепиться. Сколько энергии, оказывается, тратят эти маленькие животные только для того, чтобы ходить.
В таверне меня уже ожидал Ресей. А точнее, мило ворковал с Роланой. Бегаешь тут, можно сказать, ежеминутно рискуешь собственной шкурой, кладешь голову в пасть льва, а они щебечут.
— Привет, Ролана, огромное спасибо за курицу, замечательный завтрак. Привет, Ресей, пойдем ко мне в апартаменты, обсудим дела наши революционные.
Вот такой вам облом, потом шуры-муры крутить будете. Ролана погрустнела и занялась обедом, Ресей поднялся с лавки и последовал за мной на второй этаж. Мы подробно обсудили наши дальнейшие действия. Я кратко рассказал ему о самых необходимых элементах предвыборной компании. Молодой человек сильно удивился. Здесь и в голову никому не приходило, что за кандидата надо агитировать. Сотрудник КОС, который извещает о дате выборов, заодно всегда говорит о том, за кого надо голосовать. А чаще всего и не говорит, зачем? Если в списке кандидатов ровно столько, сколько мест в совете? В этот раз все будет иначе. Для чистоты эксперимента мы с Раскуном договорились, что тот инструктирует своих сотрудников следующим образом: они сообщают о дате выборов и ведут перепись населения. Никаких указаний за кого голосовать не дают. Заодно и посмотрим, сколько у нас недовольного населения, голосующего «неправильно», с точки зрения КОС. А вот с Ресеем я говорил совсем по-другому. Нам нельзя без агитации. Определились, что напечатаем листовки, организуем агитаторов из числа рабочих его фабрик, проведем митинги в поддержку наших кандидатов. Вот с митингами сложнее. Ресей выступить согласился, а вот что говорить людям и близко не представлял. Мне выступать с высокой трибуны совсем не с руки — это сразу превратило бы митинг в балаган:
— Смотрите, кот говорит!
— Не может быть, так не бывает, это фокус какой-то!
— Да нет, это карлик в чью-то шкуру залез и разговаривает!
Бред. Никто не будет слышать смысла в моих словах, все будут глазеть на такую диковинку.
— Ресей, а у вас существуют театры?
— Конечно, а как без них?
— А суфлеры у вас есть?
— А это кто такие? Не слышал ничего о «суфлерах».
— Услышишь и увидишь, — заверил я, — печатай листовки о том, что в воскресенье состоится митинг в поддержку независимых кандидатов от партии «Светлое Будущее». Заодно и о нашей партии расскажем. Воскресенье же у вас выходной день? Народу заняться нечем? Вот и придут все на митинг.
— А КОСовцы нам не помешают? — осторожно спросил Ресей. — Я сам не боюсь ареста, а вот Ролана, Эрпа… — он не закончил мысль.
— Не волнуйся, Раскун нас поддержит во всех начинаниях, — успокоил я.
— Ты, конечно, вчера нам все рассказал, но до сих пор поверить не могу, что тебе удалось запудрить ему мозги, — продолжал сомневаться Ресей. — Комиссар у нас в области известен как хитрая и подозрительная сволочь, рано или поздно заподозрит тебя в двойной игре.
— Ключевое слово «поздно», — торжествующе ответил я.
— А что нам это дает?
— Да что вы все такие недоверчивые, сказал же вам — все будет хорошо.
Кто бы еще меня самого убедил, что все будет хорошо…
Ресей бодрым шагом отправился выполнять мои поручения, а я спустился к Ролане на кухню. Девушка меланхолично чистила ножом какой-то овощ, похожий на синюю картошку.
— Молодец Ресей, схватывает все на лету! — похвалил я юношу.
— Ага, — печально согласилась девушка.
— Ролана, а что у нас обед, а то я что-то проголодался?
— Жаркое из урканчиков.
— Его необходимо готовить медленно и печально? — пошутил я, — это какой-то местный обряд такой? Чего такая грустная?
— Да так, — неохотно ответила она.
Я нацедил себе пива из огромной деревянной бочки и взгромоздился на саму бочку, чтобы мои глаза оказались вровень с глазами девушки.
— Ролана, рассказывай, что случилось.
Она вздохнула и заплакала.
Горько заплакала, навзрыд. Пришлось отставить пиво, перелезть на стол и гладить ее лапой по вздрагивающему плечу.
— Со стола слезь, куда с грязными лапами и шерстью на кухонный стол, — сквозь слезы прошипела Ролана.
Женщина всегда остается женщиной. Мужик бы проигнорировал, ему достаточно, что его утешают.
Я послушно слез со стола и приготовился слушать. Догадываюсь, о чем пойдет речь, но вдруг она меня удивит.
— Понимаешь, Ресей… — девушка замолчала, и слезы потекли с новой силой.
Нет. Не удивила. А что там сделал или, наоборот, не сделал наш главный кандидат на выборах?
— Понимаешь, мы с ним такие разные, — Хлюп, швырк. — Богатый наследник древнего рода, владелец…
— Заводов, газет, пароходов, — продолжил я за нее.
— Каких пароходов? — округлила глаза Ролан, шмыгнув носом, — как можно ходить по пару?
— Проехали, извини, что перебил, продолжай.
— Так вот, мне с ним хорошо, такой веселый, умный, внимательный, отзывчивый…
— Стоп, я все понял. Он хороший. Проблема в чем? Наследник древнего рода тебя не любит? — если ее не остановить, то до вечера можно слушать, какой замечательный Ресей.
— Он говорил, что любит, замуж предлагал.
— Так. Значит, ты его не любишь?
— Ты что! Я сильно люблю, — возмутилась Ролана.
Теперь на меня смотрела рассерженная девушка. Слезы испарились на прекрасном личике, глаза горели гневом.
— С чего ты решил, что я не люблю? — наседала влюбленная революционерка.
— Да бог с тобой, только спросил, ты же не говоришь, в чем причина твоих слез, — я забился в угол между бочкой и столом.
Ролана успокоилась и снова принялась чистить синюю картошку. Я вылез из своего убежища, обратно залез на бочку и взял кружку. Буря улеглась. Девушка выплакалась и теперь готова к конструктивному диалогу.
— Подведем итог твоим сумбурным заявлениям, — я старался говорить ровно и спокойно, чтобы не спровоцировать новые слезы, — вы любите друг друга, но ты, как честная девушка, смущена разницей в вашем социальном статусе. Ты считаешь, что его высокий социальный статус несовместим с твоим низким социальным статусом? И это вызывает у тебя конфликт между эмоциональной составляющей твоего интеллекта и критическим подходом к окружающей действительности?
