Джезебел Морган - Охотники Смерти, или Сказка о настоящей Верности
— Светлого дня, господа, — Его голос стал глубже и напряжённее, в обертонах словно поселился ветер Той Стороны, будоражащей мелодией проходясь по натянутым нервам. — Кошелёк или жизнь?
И все произведённое Ночью впечатление летит… на Ту Сторону.
Я едва сдерживаю возмущённый кашель. Где он набрался таких… вульгарных оборотов? В художественной литературе Предначальной эпохи? Неужели можно быть настолько банальным и, как следствие, смешным? Брал бы пример с меня: не помню случая, чтобы я так пафосно и избито выражалась!
Но, во всяком случае, нужный эффект Киру произвести удалось. Угольно-чёткое наваждение рассеялось, и люди уже видят не Ночь в человеческом обличье, а простого и неудачливого грабителя. Кир с благожелательной улыбкой слушает нервный смех людей, но я замечаю, как подрагивают уголки его губ. Медлить больше нельзя.
Два дротика, вылетевшие из густого тумана, поражают двух выбранных мною в шеи. Сын Ночи воспринимает это как сигнал к началу битвы. Чёрный с серебряными искрами клубок по красивой дуге взмывает над их головами и расплескивается монолитной стеной, отрезая путь к бегству. Добродушная улыбка на лице Сына Ночи сменяется кровожадным оскалом. Даже меня пугает эта его застывшая маска ярости. Два новых дротика устремляются к моим намеченным жертвам. Бросаю на убитых алую паутину, защищающую их от посторонней магии. Хотя, надеюсь, у Кира хватит ума не использовать заклинания массового поражения.
Впрочем, четыре слишком быстро появившихся трупа и столь яркая демонстрация силы произвела на людей нужное впечатление. Воины спешно бросают оружие, даже не думая нападать на одинокую фигуру Сына Ночи. Умные ребята, понимают, что он уничтожит их прежде, чем они успеют сделать хоть пару шагов к нему. Купцы перетряхивают свои сумки, бросают на землю полные кошели. Тихий немелодичный звон радует уши — ярмарка для этих торговцев была удачной, но им не суждено успеть нарадоваться ей. Тихо усмехаюсь — глупые! Надеются выкупить себе жизнь… Увы, напрасно. Оставлять свидетелей ещё глупее.
Впрочем, среди воинов Гильдии находятся те, кто понимает, что смерть их ждёт лишь в том случае, если они не успеют убить Сына Ночи. Один из воинов с яростным криком бросается на Кира, нацелив двуручник ему в лицо, как копьё. Невозмутимый Сын Ночи "не замечает" существования несчастного, словно давая ему шанс одуматься. Но только пока между ними не остаётся шага три. Затем человек развеивается тёмным дымом, лишней тенью истаивая на сероватых плитах Звёздного тракта. Меч с громким лязгом падает на каменные плиты.
Стремительно выхожу из тумана чуть впереди Кира, опасаясь, что он не оставит никого мне. Появления нескладной седоволосой женщины встречают неодобрительно. То есть пытаются убить. Меня. Из арбалета. Простым болтом, без магических составляющих. Ха!
Я всегда представляю свои чувства как цветы. Вот и теперь моя ярость расцветает прекрасным цветком с бархатными резными листьями. Меня бесит не сам факт, что меня пытались убить, а что пытались сделать это столь… непрофессионально. На раскрытых ладонях возникают искорки нескольких жизней. Сузив глаза, ласково предлагаю неизвестному смельчаку выйти вперёд с повинной. Несколько вздохов жду, затем с жестокой ухмылкой сжимаю кулаки. Из-под пальцев брызнуло светом и алыми каплями, вполне реальными и ощутимыми. Семь человек падают мёртвыми. Надеюсь, среди них был тот, кто пытался меня убить.
Оставшиеся воины мрачно переминаются с ноги на ногу, не решаясь напасть на нас без приказа. Да и, прозвучи этот приказ, вряд ли кто захочет повторить судьбу своих попутчиков. Один из воинов внезапно бросается бежать, но не назад по тракту, где переливается тьмой воздвигнутая Киром стена, а в степь, надеясь затеряться в густом тумане. Но только не для моих глаз. Лениво бросаю дротик в удаляющийся красный силуэт. Конечно же, не попадаю. Помянув хмарь, резко вытягиваю в его сторону открытую ладонь, из середины которой вырывается сюрикен из тёмной крови. С чувством выполненного долга провожаю его взглядом. Уж он-то точно настигнет свою цель, пусть ради этого ему и придётся пролететь через всю Империю.
Я устало прикрываю глаза, давая своё молчаливое соглашение Киру. В тот же миг с его ладоней срываются упругие чёрные плети, прикосновениями заставляя людей замереть чёрным мрамором. Никто даже не успел вскрикнуть.
С мягкой улыбкой киваю, оценив его работу. Статуи получились что надо, даже самый лучший скульптор не смог бы создать такие. Кир, довольный моей молчаливой хвалой, легкомысленно улыбается и начинает методично обыскивать не окаменевшие трупы. Я чуть брезгливо морщусь и подхожу к тем четырём, что я присмотрела для ритуала. Повелительным взмахом руки заставляю их сердца снова забиться, частично вернув жизнь в эти тела. Но лишь самую малость.
Подчиняясь моему желанию, они встают с земли. Отряхиваются. Удивлённо смотрят на то, что осталось от каравана. Мои губы расползаются в довольной ухмылке. Они. Даже. Не. Поняли. Что. Мертвы. Безвольные куклы, сохранившие память и личность, но не смеющие даже дышать без моего приказа. Впрочем, им это дыхание уже без надобности.
— Дикая!
Оставляю свои новые игрушки и иду к Киру. На моём лице прекрасно читаются все эмоции, которые я не считаю необходимым сдерживать или прятать. Сын Ночи довольно кивает и протягивает мне скатанный в трубочку пергамент. Сине-стальная ленточка скреплена серебристой печатью с вычеканенным гербом императора — песочные часы, отмеряющие время, позади обнажённого меча. Равнодушно взламываю печать и встряхиваю пергамент, заставляя его развернуться. Ровный серый цвет вызывает недоумение, пока я не вспоминаю сменить зрение на обычное. Вчитываюсь в аккуратные каллиграфические строки, и чувствую, как медленно поднимаются мои брови.
— Читал? — Нн отрицательно качает головой. Конечно же, усмехаюсь я, он ещё помнит, что все бумаги надо отдавать мне. Всё-таки, я Магистр Клана, пусть и бывшая, и в политике разбираюсь лучше элитного воина, чьё дело битва. Протягиваю свиток Киру, он быстро пробегает его глазами, и его лицо остаётся всё так же спокойно.
Приятно греет осознание собственной исключительности. Медленно подхожу к своим мёртвым рабам, внимательно разглядываю их. От трёх крепких воителей я вряд ли добьюсь внятного ответа. А вот последний… Чуть прищуриваюсь и с милой улыбкой разглядываю его лицо. Симпатичный. Хрупкие и слишком тонкие черты лица. Слишком правильные. Нет ни единого изъяна в линиях скул, носа, бровей. Глаза слишком большие для юноши, да и строение тела больше женоподобное. Слишком красив. И это раздражает.
