Ли Дэн - С небес об землю
Вдруг что-то изменилось, и я увидел как сверху от Купола идет вниз льдисто-прозрачный поток Силы Неба, а снизу с Дна Миров навстречу ему поднимается багряно-красный поток Силы Земли.
Увидел, как эти два потока, смешиваясь в разных пропорциях, питают Миры и все Сущее.
Увидел как по Упорядоченному несутся потоки разных Сил, образующиеся в результате смешения основных двух потоков.
Как Миры исторгают потоки преобразованной ими Силы.
Как все эти потоки сплетаются, образуя невыразимой красоты и сложности структуры.
И увидел, как в центрах таких сплетений зарождаются более сложные и стабильные управляющие структуры. И вспомнил, что кто-то из фантастов, кажется Перумов, назвал такие структуры Истинными Магами, порожденными Силами.
И увидел, как эти Истинные Маги управляют потоками Сил, сотрясая Миры и изменяя их. Как от них широко разливаются преобразованные потоки Сил, на которые жадно набрасываются волшебники, маги и колдуны разных Миров, неспособные напрямую работать с потоками Сил Упорядоченного.
А потом что-то опять изменилось, и я увидел, что с Изнанки Упорядоченное окружено океаном Хаоса, формирующего и растворяющего Упорядоченное, а под Изнанкой всего этого движутся потоки уже не Сил, а чего-то непредставимого, образуя калейдоскоп красок и звуков, формируя сложнейшие структуры, лежащие в основе Хаоса и в основе Упорядоченного. И понял, что все эти сложнейшие структуры есть Тропы Богов, порождаемых Сущим.
Я чувствовал себя огромным, вмещающим в себя все Сущее, понимающим все и знающим все.
А потом наваждение кончилось, и я стал опять обычным человеком, забыв большинство из того, что смог понять. Знание ушло, оставив о себе память и сожаление от потери. Но вместе с тем я получил полную уверенность, что Путь бесконечен и никогда не окончится, и что то, что мы называем смертью, есть всего лишь смена одежды, а наша истинная сущность вечна.
Я устало подошел к колоколу и потянул на себя веревку, надеясь, что хозяин услышит колокол и явится посмотреть на гостя.
Мне внезапно здесь надоело и захотелось вернуться домой. Надоело быть зрителем-неумехой.
Да, в сравнении с хозяином комнаты я знаю и умею мало. Но то, что я знаю — уже мое. И то, что я сделаю — это будет сделано мной и навсегда останется моим.
Нельзя на халяву получить чужой опыт, знания и умения. Если это вдруг произойдет, то ты потеряешь себя, став копией, отражением того, кто снизошел и наделил.
Только идя самостоятельно, можно по шажкам расти над собой, и узнавать, и мочь. Главное не лежать на диване, уткнувшись в жвачник, а двигаться.
Направление не важно. Тупиков нет. И если ты куда-то идешь, то ты идешь в своем направлении. У каждого свой путь. А всей толпой идут только к обрыву в светлое будущее.
Я отпустил веревку, и низкий гул прокатился над Сущим. И когда ко мне вернулось дальнее эхо, я почувствовал, что куда-то проваливаюсь. Что-то ударило меня пониже спины, и я увидел, что сижу на полу в Витькиной лаборатории, а Роман, Эдик и Витька таращатся на меня, как на памятник.
— Сколько я отсутствовал? — хрипло спросил я.
— Сложный вопрос, — Роман задумчиво почесал нос. — Если тебя интересует объективное время, то по часам чуть меньше минуты. А вот если субъективное, то не меньше месяца. Так? — Он обернулся к ребятам.
— Получается так. — Витька поскреб затылок.
— Осторожнее, — сказал я. — Извилины переплетешь.
— Не страшно. Ветром расправит, — ухмыльнулся Витька. — Рад, что у тебя еще есть силы шутить.
— Видишь ли, Саша, — сказал Эдик. — С того момента, как ты шагнул сквозь сферу, у нас с тобой спонтанно установилась телепатическая связь, и мы видели и ощущали все, что и ты. Так что этот месяц мы считай вместе с тобой шлялись по разным Реальностям. А вот те прозрения, что были на площадке, когда ты рассматривал Сущее, просто огорошили. Жаль, что почти ничего не помню.
— Точнее, — встрял Роман, — помнить-то помним, но вот выговорить не получается. Как бывает, когда слово вертится на языке, а сказать не можешь. У тебя так же?
Я молча кивнул.
— Хорошо, что ты успел оттуда сбежать до прихода хозяина, а то бы получил по шее от него, — снова ухмыльнулся Витька.
— Грубый ты все-таки, Витька. За что по шее-то?
— Так ты ж все Реальности перетасовал. И что теперь в них творится, одному Богу известно.
— Ну что ж. Встречу Бога, обязательно спрошу.
Глава 5. Жизнь вместо жизни
— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти, — ответил Кот.
— Да мне почти все равно, — начала Алиса.
— Тогда все равно, куда идти, — сказал Кот.
— Лишь бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
— Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот, — конечно, если не остановишься на полпути.
Л. Кэрролл, «Приключения Алисы в Стране Чудес».Пройдя по улице Клара с Ковалевым свернули в переулок и вскоре уже стояли перед странным массивным бревенчатым домом. Посередине между двумя подслеповатыми окнами, выходящими в переулок, там, где следовало быть входной двери, висела синяя вывеска, на которой золотом было написано «АН РФ НИИЧАВО».
Ковалев вынул свое служебное удостоверение и, раскрыв его, поднес к вывеске. Некоторое время ничего не происходило, а потом вывеска растаяла и на ее месте появилась солидная дубовая дверь с массивной медной ручкой в виде головы дракона. С усилием потянув за ручку, Ковалев открыл дверь.
— Проходите пожалуйста. Там вас встретят. Я подожду здесь.
— А если я там сильно задержусь, или вообще получится вернуться в мой мир.
— Не думаю. Но если получится, то мне сообщат. Прошу, проходите.
Клара вошла в короткий коридор со стеклянными стенами, за которыми клубился темно-розовый туман и виднелись силуэты двух каких-то странных существ. Одно из существ повернуло в сторону Клары голову, моргнуло, а потом, подавшись влево, потянуло за какой-то рычаг. Входная дверь за спиной Клары закрылась. Второе существо потянуло за другой рычаг, и дверь в конце коридора открылась. Клара вышла из коридора и остановилась, увидя двух мужчин, стоящих перед дверью.
Впереди стоял невысокий тонкий и изящный человек средних лет, ассоциативно вызвавший у Клары воспоминания о придворных его величества Трувара шестого в мире Левадо, где она любила отдыхать. «Ему бы камзол, сапоги и шпагу — и не отличишь от тамошних придворных», — подумала она.
