Андрей Валентинов - ...Выше тележной чеки
– Я ждать – я дождаться. Харпы восстать. Сотник Хоржак приказать заложников под стража крепкая брать. Теперь эта девчонка висеть…
Он забыл! В суете, в хлопотах он напрочь забыл о заложниках! Зато не забыл Хоржак. Все верно, заложники для того и берутся, чтобы отвечать жизнью за верность своих родичей и господ.
– Почему… Почему ты хочешь ее смерти? – с трудом выговорил Кей. – Она же ничего тебе не сделала!
– Я слепая не быть, Кей Велегост! Я видеть, как эта девчонка смотреть на Кея! Если надо, я умирать за тебя, Кей! Но она умирать раньше.
Велегост понял – спорить бесполезно. Маленькая альбирша любила его, как умела. Да, она умрет за него без колебаний – и так же, без колебаний, затянет петлю на шее дочери Беркута.
В предрассветных сумерках сторожевой кмет узнал его не сразу. Резкий окрик. Парень вскинул копье – и тут же застыл, признав Велегоста. Заложников держали в одном из шатров. Ни острога, ни поруба в недостроенной крепости не было и в помине.
Оставалось похвалить бдительного часового, спросить, все ли спокойно, пошутить – и лишь после этого приказать привести заложницу. Кей знал – завтра же придется объясняться с Ворожко и, наверняка, с Хоржаком. Они не поймут – ни юный дедич, мечтающий о мести Беркуту и его семье, ни верный сотник. Идет война, а он, Кей Железное Сердце, отпускает дочь врага! Конечно, можно устроить «побег», но тогда пострадают и этот парень, и его десятник. Нет, лгать нельзя!
Стана, сонная и испуганная, радостно вскрикнула, бросилась ему навстречу и начала что-то быстро говорить, от волнения забыв, что Велегост не понимает по-харпийски. Переспрашивать не было времени. Кей взял девушку за руку и повел к воротам, где уже ждал один из кметов с оседланным конем. Вначале девушка не сопротивлялась, но, увидев открытые ворота, внезапно остановилась и, перейдя на сполотский, заявила, что никуда ехать не хочет, а хочет остаться здесь, с ними, с Велегостом и Кейной Танэлой. Бежать же ей незачем, скоро все устроится, Кей помирится с ее отцом, и они вместе вернутся в Духлу…
Кей попытался объясниться, но вышло только хуже. В синих глазах вспыхнула обида. Стана покачала головой, сказав, что все понимает, но не понимает лишь, почему Велегост считает ее неблагодарной. Он спас ей жизнь, стал ее другом – и теперь, когда началась война, она нужна здесь, потому что Велегосту будет трудно в чужой земле, а она сможет помочь. Ей почему-то казалось, что она, Стана, нужна ему…
Сердце дрогнуло, но Велегост пересилил себя. Ее не пощадят. Он сам не сможет пощадить дочь Беркута. Оставалось одно – приказать, резко, грубо, как приказывают нерадивому кмету. Дочь Беркута отшатнулась, в синих глазах была боль. Велегост подсадил Стану в седло, зачем-то поправил уздечку. Девушка отвернулась, вздохнула и, внезапно наклонившись, ткнулась губами в его покрытую шрамами щеку. Миг – и конский топот затих в предутреннем тумане. Велегост повернулся, чтобы приказать страже закрыть ворота…
– Напрасно, Кей!
Он вздрогнул, словно от удара. Человек в темном плаще, невысокий, слегка сутулый, стоял совсем рядом, в двух шагах.
– Я не спрашивал твоего совета, Чемер сын Кошика!
– Извини. Но в Духле ей опаснее, чем здесь. Что будет, когда мы придем туда?
Теперь голос улеба вовсе не казался сонным и равнодушным. Чемер говорил решительно, твердо, и этот тон заставил на мгновенье забыть о неприязни к посланцу Ивора.
– Любишь давать советы?
– К сожалению, – послышался негромкий смешок. – Отец мне долго объяснял, что Кеям давать советы опасно…
Велегост кивнул стражникам, и ворота медленно закрылись. До рассвета оставалось не меньше часа, и Кей понял, что все равно не заснет.
– Хочешь поговорить, полусотник? Хорошо, пойдем..
Они прошли в шатер. Велегост кивнул гостю на единственный табурет, а сам присел на лежавшую на земле шкуру. Рука нащупала что-то твердое. Фибула! Айна, уходя от него, спешила и просто накинула плащ, забыв застегнуться…
– Тоже не спится, Чемер?
Улеб кивнул:
– Работал. Потом почувствовал, что голова начинает пухнуть, и решил подышать воздухом. Извини, если влез не в свое дело, Кей, но когда мы возьмем Духлу…
– Хватит. Я понял.
Гнев прошел, сменившись острым любопытством. Улеб всю ночь работал – над чем? Почему он так уверен, что Духла падет? Но не это было главным.
– Зачем ты здесь, Чемер?
Узкие плечи дрогнули, вновь послышался негромкий смешок:
– Напросился сам. Палатин был не против, наверно, решил, что я стану его соглядатаем.
– А это не так?
Кей тут же пожалел о своем вопросе. Но Чемер, похоже, и не думал обижаться:
– И о чем я сообщу в Валин? Что харпы восстали, а ты разбил их в пух и прах? Это было ясно сразу. И очень хорошо, что они восстали сейчас.
Оставалось спросить «почему», но Велегост сдержался. Наверное, улеб имеет в виду, что мятеж подготовлен плохо. Беркут поторопился…
– Говорят, твой отец знает о войне все?
Чемер задумался.
– Пожалуй… Палатин Ивор – сильный и умный человек, но без моего отца он бы не стал тем, кто он сейчас.
– А ты что, хочешь помочь мне?
Подозрения вспыхнули с новой силой. Он не верит брату, не верит даже матери. Как же можно верить этому чужаку?
– И что ты хочешь предложить, полусотник?
Чемер покачал головой:
– Пока ничего. О войне ты знаешь больше, чем я. Но есть что-то, еще более важное, чем война.
Кей кивнул. Кажется, он начал понимать.
– Есть еще держава.
– Да. Держава. У румов есть целое искусство, они называют его «полития». Икусство строить державу. Строить – и управлять.
Велегост задумался. Улеб к чему-то клонит, на что-то намекает. Хотя, почему намекает?
– Ты хочешь стать советником Светлого?
Чемер покачал головой:
– У твоего отца сто советников, Кей. Нет, я не хочу быть советником Светлого Кея Войчемира. Я хочу стать твоим советником, Кей Велегост. И сейчас, и потом, когда ты будешь Светлым…
Разговор становился опасен. Даже с Хоржаком Кей не всегда решался говорить о Венце. Разве можно верить этому улебу? То, что он сказал – почти измена! Но любопытство все же взяло верх.
– Тебе надо было прийти к моему брату Сваргу. Я – младший сын.
– Ему не стать Светлым, Кей. Если хочешь, мы поговорим с тобой об этом позже, когда ты начнешь мне верить. Извини, я напросился к тебе в гости среди ночи…
Гость встал, явно собираясь уходить. Велегост вскочил, понял руку:
– Погоди! Ты сказал или слишком много – или слишком мало! Объясни!
Чемер помолчал, затем проговорил негромко, спокойно:
– Твой брат никогда не станет Светлым, потому что пастухи и землепашцы не смогут ужиться в одной державе. Тот, кто поверил в сказку о Великой Ории от Харпийских гор до Итля – уже проиграл. Ни огры, ни венты не поддержат его. Это первое. А второе… Вы, Кеи, считаете себя богами, но вы не боги. Вы делаете лишь то, что вам позволено – и богами, и людьми. Румы говорят: полития – искусство возможного. Если ты поймешь это, Кей, то победишь…
