Анетт Блэр - По воле ведьмы
— Сторм… — Эйден сгреб ее в охапку.
— Поверить не могу, что все тебе рассказала, — проговорила она. — Я не знала, что успела полюбить ребенка, пока не потеряла его. Каждый день мне его не хватает. Конечно, я не знаю точно, был ли это мальчик… но почувствовала, что это именно так, в ту самую минуту, когда началось кровотечение. Как будто он со мной прощался.
Эйден кивнул в знак понимания.
— Вот почему сестры не воспринимают тебя всерьез, когда ты говоришь, что слышишь детский плач.
Салфетка в руках Сторм превратилась в бесформенный комок.
— Им кажется, что всему виной боль утраты, — добавил Эйден.
— Может, и так. Но я никогда не слышала, как плачет мой ребенок. Только чувствовала, что он рядом. А твоего ребенка я слышу.
— Судя по тому, что случилось в торговом центре, других детей ты тоже слышишь.
— Точно, — подтвердила Сторм, чувствуя, как растет внутри нее теплое чувство радости. — Раз уж у нас разговор по душам, — вдруг сказала она, когда чертово колесо стало набирать скорость, — есть соображения, кем может быть та женщина, что привязана к тебе?
— Точно не моя мать. Она и при жизни не была особенно ко мне привязана. Думаю, это Клодетт. Клодетт Лэнгли, давняя подружка.
— У тебя наверняка есть и другие.
— Есть, но никто из них не умер… насколько мне известно. С Клодетт у меня были последние… она была последней.
«Раздери его дракон! — поражалась Сторм. — Не может даже произнести слово “отношения”».
— Клодетт умерла, когда вы были вместе?
— Нет, она меня бросила. Ну, я так решил, когда увидел, что половина моего шкафа опустела. Ни «до свиданья», ни объяснений. Впрочем, у нас и раньше были разногласия. — Эйден с сожалением покачал головой. — Через несколько месяцев после разрыва наш общий друг сообщил мне, что Клодетт погибла в автокатастрофе.
— А когда вы были вместе, она жила с тобой в автодоме?
— Время от времени в течение нескольких лет. Тогда у меня был автобус поменьше. Было неплохо, но ей хотелось настоящий дом.
— Стоящий на земле, — с пониманием проговорила Сторм, — в одном и том же месте.
— Корни — так она сказала. Она хотела корни.
— А ты, конечно же, никак не можешь их пустить.
— Думаю, я должен был попробовать.
На мгновение выражение лица Эйдена изменилось. В смерти Клодетт он винил себя. Сторм знала это так же наверняка, как и то, что где-то там их ждет его ребенок.
— Тебе, Сторм, я не подхожу так же, как не подходил Клодетт.
— Уж как-нибудь сама разберусь. Насколько я понимаю, она не могла быть беременна, когда свинтила от тебя?
Эйден обнял ее одной рукой:
— С тобой не соскучишься, Чудачка Снэпдрагон.
Что означало «меняем тему». Ей не нужно было повторять дважды.
— Куда потом? — спросил он.
— На какую-нибудь карусель, — рассеянно предложила Сторм. — Сдается мне, что до темноты нам к автобусу нельзя.
— Я имел в виду, куда мы отправимся, когда снова окажемся на дороге?
— Кто знает? Но мы на правильном пути. Голос ребенка громкий и четкий. До того, как остановимся на ночь, надо проехать еще хоть несколько часов.
— На этот раз надо найти лагерь для автотуристов. Пора наконец предаться разврату.
— Сегодня ночью будет звездопад, — сказала Сторм. — Хочешь посмотреть вместе со мной?
— А ты будешь махать волшебной палочкой?
— Нет. А ты?
Глава 21
Несколько часов спустя Эйден сидел в пассажирском кресле, прекрасно понимая: бросив затею вернуться в Салем, он согласился отправиться на поиски ребенка, в существование которого даже не верит. А это означало, что он выжил из ума, как и Сторм. Вот только ее сумасшествие было, можно сказать, милым — смешным и остроумным, и оно нравилось ему намного больше, чем должно было.
Плюс у него образовался двухнедельный отпуск, одна мысль о котором выводила Эйдена из себя, потому что одиночество ему откровенно надоело, а работа заполняла пустоту.
— Рада, что ты все-таки решил поехать со мной, — проговорила Сторм. — Пусть даже только чтобы доказать, что я ошибаюсь. Кстати, ты посчитал, сколько раз за последние двадцать четыре часа ты пытался сбежать — буквально и фигурально?
— Опять читаешь мои мысли.
— А ты не очень-то возражаешь.
Ему на самом деле нравилось больше не бежать от жизни.
— Ну, я могу с этим жить. Особенно если ты, нимфоманка, заранее будешь угадывать все мои сексуальные потребности. Нимфоманка, ну надо же?
— Я этого не говорила. Они сами.
— Еще бы, — усмехнулся Эйден. — Твой вид производил как раз такое впечатление. Должен признаться, все это делает нашу поездку интересной. Я даже рад, что согласился… Теперь есть, так сказать, стимул.
— У всех нас есть свои причины как убегать, так и стоять на месте. Зуб даю, тебя сильно удивят мотивы, которые определили мое решение во что бы то ни стало выполнить свою миссию.
— С этого места поподробнее.
— Не все сразу, лады? По натуре я человек скрытный. Что? Не ожидал? Меня удар хватит, если я выложу все секреты в один присест.
— Возможно, о некоторых я уже догадываюсь. Но не обращай внимания. Согласен, не стоит сразу глубоко копать. Вот скажи, какая такая причина ударила тебе в голову, когда ты едва не дала раскатать себя по бетону? Проклятье, как подумаю об этом, так сразу хочется принять лошадиную дозу успокоительного.
— Какая причина ударила мне в голову? Ну, это просто. Мы с сестрами незаконнорожденные. И нам это очень не нравится. Поэтому меня бесит сама мысль, что где-то у тебя есть незаконнорожденный ребенок. Меня трясет от того, что ты по-настоящему ему нужен.
— С чего ты взяла, что я нужен ребенку?
— Если бы жизнь была прекрасна и все было хорошо, она бы не плакала так громко, что я смогла ее услышать.
На одну-единственную минуту Эйден принял слова Сторм на веру. Неужели у него действительно есть дочь? Узнать пол ребенка было странно, как будто это делало факт его существования… реальным, черт возьми. Да помогут ему небеса! Неужели он купился на это?
— Она?
— Утверждать наверняка не стану. Я в этом новичок. Раньше я никогда не искала детей, которых слышала. До сегодняшнего инцидента в торговом центре. И вот как все обернулось.
— Замечательно обернулось
Сторм повернулась к нему.
— И то правда, — усмехнулась она. — Скажи честно, если бы у тебя был ребенок, хотел бы ты об этом знать?
— Повторяю в сотый раз: такого не может быть. Но да, если бы… Я хочу сказать, это невероятно… иметь дочь, которая нуждается во мне. Да, черт побери, я хотел бы об этом знать! — Это безумие — верить в дурацкие выдумки ее готического воображения. — Знаешь, ты точно спятила.
