Андрей Лукин - Летописный замок
Но Купыря, понятное дело, не собирался посвящать лжеплемянника во все эти столь волнующие тайны, и Стёпка, в оба уха слушавший полный недомолвок разговор, поскучнел. Никому он здесь был не нужен и всем он здесь был чужой. Кроме Ванеса, конечно, но где он сейчас — Ванес? За какими-то горами, у каких-то элль-фингов. Дёрнул же его чёрт ссориться со Смаклой! До утра не мог потерпеть, экскурсант конопатый! Тащись теперь за ним неведомо куда в то время, как самые интересные события, судя по всему, будут происходить именно здесь, в Летописном замке!
От таких мыслей и от отчётливого понимания того, что изменить ничего нельзя, настроение у Стёпки заметно испортилось. Даже в таком мире нельзя почему-то поступать так, как хочется! Это несправедливо! Разве о таком он мечтал? Ну, Ванёк!..
Монах с вурдалаком завели речь о скорой выплате жалованья и о возможном увеличении оного за доблестное участие в обороне замка, ежели таковая состоится. Вурдалачье жалованье Стёпку мало интересовало. Это было как-то не волшебно, не магически. Дома папа с мамой тоже часто говорили о деньгах, о зарплате… Скучно. Говорили бы лучше о войне, о рогатых орках или о гномах хотя бы.
Стёпка задрал голову, проверить, не дракон ли пролетает в вышине, притворившись безобидным облачком? К сожалению, это было всего лишь лёгкое безобидное облачко, притворившееся драконом.
Что-то заставило его оглянуться. Какое-то словно бы дуновение или отблеск. Он повернул голову и замер.
Правее камнемёта, над ступеньками в воздухе дрожали зыбкие очертания движущейся человеческой фигуры — смутный размазанный силуэт на фоне светлого неба.
У Стёпки внутри тоже всё задрожало. Привидение! Настоящее! А Смакла, глупый, уверял, что всех давно вывели. Не всех!
Разглядеть привидение подробно он не успел, потому что оно почти в ту же самую секунду растворилось в воздухе. Ему даже показалось, что ничего там и не было, что это у него с глазами что-то такое случилось… Он посмотрел на Купырю с вурдалаком. Те преспокойно беседовали, не подозревая о привидении… Которого, впрочем, возможно, и не было…
Нет, было! Вот оно снова появилось, но уже чуть пониже, у самого камнемёта.
Стёпка вцепился изо всех сил в деревянную поперечину, так что пальцы побелели, и смотрел, смотрел на постепенно проявляющийся силуэт.
Фигура постепенно потеряла прозрачность, и Стёпка очень отчётливо увидел высокого широкоплечего воина в пластинчатых доспехах. Воин был без шлема, зато в каждой руке держал по мечу. Он сражался с невидимым Стёпке врагом, тесня его к краю башни. Мечи в его руках казались живыми — они отбивали удары, взлетали и рубили, защищали и неутомимо нащупывали слабое место в обороне врага. Или даже двух врагов. Или трёх. Всё происходило в полнейшей тишине, и Стёпка понял, что видит не привидение, а ожившую картинку из прошлого. Или из будущего. Нет, видимо, всё-таки из прошлого.
Воин разделался с врагами, оглянулся, крикнул что-то неслышное и стал выцветать, растворяясь в воздухе. Вот он обратил к Стёпке прозрачное до неразличимости лицо… И в его грудь вонзилась невесть откуда прилетевшая призрачная же стрела с белым разлохмаченным оперением. Она словно выросла из груди — раз! — и уже не вырвать её и не изменить ничего, потому что угодила она почти точнёхонько в сердце. Воин качнулся, выронил меч из правой руки, рванул ворот… Вторая стрела вонзилась рядом с первой, на удивление легко пробив кольчугу…
У Стёпки отчего-то пронзительно заломило в висках, ему захотелось закрыть глаза и ничего больше не видеть. Словно это могло спасти раненного воина. С трудом он заставил себя смотреть. Почему-то казалось, что это очень важно.
Воин тяжело опирался на меч, пытаясь устоять, но уже было ясно, что жить ему осталось считанные мгновения. О том, что перед ним призрак давным-давно умершего человека, Стёпка не думал, он переживал за воина, ему хотелось, чтобы тот всё-таки выжил…
Воин посмотрел ему прямо в глаза, и у Стёпки появилось отчётливое ощущение, что призрак увидел его сквозь прозрачную толщу прошедших лет или даже столетий. Этого не могло быть, но воин кивнул чуть заметно и с трудом протянул руку. В широкой окровавленной ладони лежало что-то похожее на медальон или иконку. И такая требовательность была в призрачном взгляде, что Стёпка шагнул вперёд и протянул руку навстречу. Медальон упал в его ладонь и, неощутимо провалившись сквозь руку, канул в вечность. Не Степану он был предназначен, и не Степана видел умирающий воин перед смертью…
— Что с тобой, отрок? Опомнись! — встревоженный Купыря тряс Стёпку за плечи. — Да слышишь ли ты меня?
Стёпка с трудом отвёл взгляд от почти полностью растворившегося в воздухе воина и растерянно оглянулся.
— На тебе лица нет, — сказал Купыря. — Что стряслось?
— Я… привидение видел, — Стёпка показал рукой. — Вот здесь стояло… стоял. С двумя мечами.
Купыря как открыл рот, так и замер. Вурдалак медленно встал:
— Каков он был из себя?
Стёпка, запинаясь, описал, как мог, привидевшегося ему воина.
— А рубец?.. Шрам у него был на лице?
Стёпка прикрыл глаза, вспоминая, потом нерешительно кивнул и провёл указательным пальцем наискось по переносице и правой щеке.
Купыря с вурдалаком понимающе переглянулись:
— Это он…
— Кто «он»? — тут же спросил Стёпка, ожидая и страшась услышать какую-нибудь леденящую историю про призрака, появляющегося время от времени на дозорной башне и предвещающего скорую гибель тому, кто его увидел.
— Князь Крутомир, — негромко и с отчётливым почтением произнёс Купыря. — Он погиб на этой башне двадцать с лишком лет тому назад во времена Чёрного нашествия.
— Крутомир Косая Сажень, — поправил вурдалак с неменьшим почтением. — Мало кому, паря, довелось видеть его образ. Да, почитай, что и никому, окромя двух чародеев. И подвезло же тебе, ежели ты не соврал.
— Нет, — сказал Стёпка. — Я его взаправду видел. Прямо тут он сто…
Князь лежал, неловко подломив руки, и призрачный ветер прошлого шевелил оперение на стрелах, и призрачная лужица крови уже натекла на вполне осязаемые камни дозорной башни. Князь умер. Но это было не та красивая смерть в бою, какой её часто показывают в исторических фильмах. Здесь всё было проще и страшнее. Чья-то невидимая рука обломила стрелу, дёрнула ворот кольчуги, зашарила в поисках… Стёпка, кажется, знал, что надеялся найти невидимый владелец невидимой руки, надеялся и не нашёл. Голова мёртвого князя мотнулась в сторону, словно на неё наступили сапогом, затем… Стёпка закрыл глаза, а когда решился открыть их, призрачного видения уже не было.
