Павел Шумилов - Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2
– Эй, народ! Объясните, что это за тесты? Почто пытаете?..
В ответ тишина. Склоненные затылки и скрип извилин.
– Есть кто живой? Отзовись! Направь и укрепи…
– Сейчас задачку закончу, – откликается Монтан. – Перерыв можно делать только между двумя задачами, когда счетчик выключен. Иначе он мне ай–кью понизит.
А мне не понизит..? Срочно заканчиваю решение и ввожу ответ.
– Это комбинированный тест, определяющий уровень интеллекта и профессиональную пригодность, – объясняет, наконец, Монтан. – В него входят тридцать заданий. Сложность нарастает с увеличением номера. Решать можно в любом порядке. Можно отказаться от решения сложного задания. Можно вернуться к нему потом. Полная свобода. Главное – определить свой потолок.
Вот теперь я задумываюсь по–настоящему. Для всех это игра. Но только не для меня. Я – руководитель экспедиции. Экспедиция в ж… Фу, чуть не выругался. Все надеются, что я их отсюда вытащу. Будь мы на Кванторе, плевать им было бы на мой интеллект и профессиональные склонности. Но здесь, в трудную минуту, руководитель должен быть самым–самым, иначе… Иначе будет ой. Гожусь я в самые–самые? Увы мне. Вот то–то и оно. Вопрос: что делать? Ответ… Кто бы подсказал..? Ну хорошо, а в чем я самый–самый? Монтан самый смышленый. Кора самая справедливая. Анна – ну, это не в тему. Тимур самый надежный. Тонара самая добрая, отзывчивая. А я? Массаракш! Я же самый главный администратор всех и всяческих компьютерных систем. Сомнительное достоинство. Нехорошо жульничать, но что делать?
Незаметно подключаюсь к очкам Монтана и скачиваю из них всю информацию, касающуюся данного теста. Однако, многовато будет…
Тут в голову приходит гениальная мысль. Вообще–то, она не гениальная, а простая до гениальности. Мысль насчет того, что во всем надо иметь свой стиль. Даже обман можно сделать произведением искусства. Засекаю по часам время и начинаю…
Тест написан с одной стороны очень просто, а с другой – настолько же сложно. Задач в нем не тридцать, а несколько тысяч. Какую задачу подсунет тебе компьютер, зависит от того, как ты справился с предыдущими. Психологи придумали какую–то многомерную матрицу характеристик. Каждая задача позволяет заполнить несколько клеточек в этой матрице. Вот и выбирает компьютер очередную задачу так, чтоб заполнить как можно больше клеток. Разумеется, с увеличением номера сложность задачи возрастает. Но максимальную сложность имеют задачи не 30–го, а 29–го уровня. 30–й – это облом. Задачи, не имеющие решения. Все это я прочитал в инструкции к тесту, доступной только профессиональным психологам и системным администраторам вроде меня. Разумеется, тест учитывает массу побочных факторов. Сколько времени я решаю задачку. Какого уровня сложности беру следующую. Сколько времени отдыхаю между задачами. Бедные психологи. Бедный компьютер. Я знаю ключ теста, фиг он теперь меня раскусит.
Работаю строго по будильнику. Решаю задачу и жду, когда придет момент ввести ответ. Чтоб не скучать, читаю описание теста.
Через два часа сдался первый дракон. Еще через час – второй. И пошло. В начале шестого часа Анна, злая, с покрасневшими изнутри ушами, оттолкнула компьютер. Минут через десять Кора тяжело вздохнула, погасила экран, выгнула шею, прижавшись лбом к собственной спине и устало закрыла глаза. Мириамы продержались еще час. С самого начала они решали задачи сообща. К девятому часу я остался один. Отогнал всех на двадцать пять метров, якобы, чтоб не сбивали с мысли, закрыл в компе очков каналы связи и бессовестно жульничал. Для моего плана нужно было выдержать график, но слишком жесткие ограничения я себе задал. Решить за это время сложную задачу абсолютно невозможно. С трудом успеваю найти ее в базе данных, разобраться с решением, изменить что–то, чтоб было похоже, что сам решал, и загнать это в планшет. Худо–бедно, добрался до двадцать девятого уровня. (Из них по–честному дошел только до двадцать первого.) И вот она – задача 30–го уровня. Нерешабельная. Та, которая облом. Читаю условие: Доказать, что… и дальше – три строки интегралов. Лезу в ответы. Решения, конечно, нет. Зато есть указание психологу, проводящему тестирование. Если кто–то из тестируемых сумеет решить эту абракадабру, срочно связаться с ними – и дальше имена и адреса. Интересный винегрет. Значит, они допускают, что это можно решить… Вот было бы здорово…
Внимательно смотрю на интегралы. Вроде, где–то я их видел. Сбивает с мысли современная нотация, принятая лет сто пятьдесят назад. Переписываю в старой нотации, привычной мне. Делаю замену переменных. Потом – по частям. Подходит Кора, приносит воды. С жадностью выпиваю.
– Получается? – спрашивает она, заглядывая в экран.
– Медленное взятие тройного интеграла – лучшее занятие интеллектуала, – мурлыкаю я, вынося за скобки общий множитель. Массаракш! Неужели?
Торопливо переписываю, обозвав переменные другими буквами. Так и есть. Тридцать три раза массаракш! Вот влип! Еще бы, они мне были незнакомы! Что же теперь делать?
Уравнения, которые я вижу перед собой – трехмерный базис Великого Дракона. На них держится вся математика нуль–т. Но сами они не доказаны. Во всех справочниках сказано, что доказательство знаю я. Я сам когда–то так сказал. Обманул ненароком. Не от большого ума, а от чистого сердца. Был уверен, что на самом деле знаю. Потом оказалось, что нет. Вывел я их по интуиции, а доказать так и не смог. Зубы на этом обломал. Ко мне особенно не приставали, так как на работы по однокамерному нуль–т я наложил вето. И снял его только недавно, когда нужно было спасти семью Мрака. Вот такой коленкор. Вопрос: что мне теперь делать? Сознаться, что не знаю доказательства? Стыдно. Значит, нужно доказать.
Яростно принимаюсь за дело. Старым путем идти нет смысла. Но не стояла же наука на месте. Нет, как раз стояла… У нас стояла. Но есть еще уравнения Трепеда. Связь нуль–т со временем. Больше никто в этой области не работал.
Вызываю на очки математику Трепеда и перевожу на язык наших терминов. Не такая уж это легкая работа. Но я в ударе. Мозг работает быстро и четко. Будто не было десяти напряженных часов. Или, наоборот, этот психологический тест хорошо размял извилины. Трепед разделался с нуль–т по моему принципу: накропал формулу и принял ее за аксиому. Причем его формула – это не мои три. Это моя первая плюс моя третья плюс что–то еще. Правильно Лобасти говорила, вся их физика построена на каких–то побочных эффектах. Математика не лучше. Выдираю из формулы Трепеда мое первое уравнение. Удалось. Из того, что получилось, с мясом выдираю мое третье. То, что осталось, выглядит очень интересно. Красивым почерком переписываю уравнения. Передо мной новая система из трех уравнений. Базис Трепеда. Смотрю на эти закорючки и пытаюсь проникнуться их внутренней гармонией. Не удается. Мой базис – для пространства, его базис – для времени. Вещь в себе. Дописываю мое второе уравнение. Теперь имею систему четырех уравнений с неопределенностью. Нет, не так. Это все имеет физический смысл. Только смысл этого смысла в том, что в принципе, любое из измерений, не входящих в триплет нашего континуума, в определенных условиях может быть использовано в качестве временного для данного континуума. А это значит…
