Серж Брюссоло - Глаз осьминога
— О каких манипуляциях ты говоришь?
— О лекарствах, добавленных в еду. Офицеры придумали порошки, чтобы помешать нам расти, но это еще не все. Они также используют лекарства, притупляющие чувства. Мы принимаем их и не чувствуем больше ни ярости, ни ненависти, ни любви… Ничего! Каждый из нас становится совершенной машиной, послушной, бездушной. Офицеры хотят, чтобы мы превратились в механические игрушки. Ты не заметила, что юнги теперь разбрелись по углам? Сначала ребята собирались группками, многих связывала дружба. Все прошло! После смены каждый спешит укрыться в своей каюте. Товарищеским чувствам больше нет места. Никому это больше не нужно!
Зигрид отступила на шаг. Ей вдруг показалось, что Пиотр говорит правду. Она тоже заметила, что ее дружба с Гюсом и Давидом стала не такой крепкой. У нее больше не возникало необходимости видеться с ними. По правде говоря, ей приходилось иногда даже приврать, чтобы не встречаться с ними, а, как и говорил Вассили, закрыться у себя в каюте и смотреть в потолок.
— Ты знаешь, что я прав! — стал настаивать Пиотр, лихорадочно схватив ее за руку. — Иногда ты тоже ясно мыслишь. А все благодаря мне! Когда я стою на раздаче в столовой и стараюсь положить тебе еду без лекарств, сам хожу за ней в подсобку. Никогда не кладу тебе в тарелку то, что главный повар приносит в огромных чанах. К сожалению, я не всегда на раздаче, и когда меня нет, тебе дают очередную дозу отравы. Постепенно ты станешь как все. Перестанешь удивляться, если с тобой будут плохо обращаться. У тебя больше не будет ни к кому никаких чувств…
— И поэтому ты хотел разрезать мой гидрокостюм? — мягко спросила Зигрид.
— Да, — подтвердил Пиотр. — Я не смогу долго оберегать тебя. Офицеры следят за мной. Хотят заставить замолчать. Я хотел преподнести тебе свой последний подарок перед тем, как они убьют меня. Я уверен, что нас обманывают. В море нет монстров. Нет гигантских спрутов. Это все россказни.
Зигрид стала успокаивать его. Взяв за руку, вывела парня из раздевалки и заставила пообещать больше не пытаться испортить гидрокостюмы. Ей не хотелось на него доносить. Пиотр был разочарован, что Зигрид отказалась от его помощи. А она поклялась, что сможет защитить себя сама. Когда парень уходил, Зигрид смотрела ему вслед, и ее сердце сжималось. Бредни Пиотра Вассили разбередили ее душу и лишь подтвердили опасения.
«Но в следующий раз перед выходом в море я непременно проверю герметичность гидрокостюма», — решила девушка.
А двумя днями позже произошел несчастный случай. Когда матросы передвигали железные бочки в трюме, одна из них покатилась по коридору и сбила юнгу, раздавив ему грудную клетку. Несчастный вскоре умер.
Это был Пиотр Вассили.
Глава 14
Сумасшедший в трюме
С некоторого времени Гюс пребывал в плохом настроении, отчего его критика окружающего усилилась, особенно за едой. Надо было видеть, как он ложкой ковырялся в тарелке, а рот кривился от отвращения.
— Знаешь, что это такое? — шипел парень сквозь зубы. — Пыль. Пыль, которую разводят очищенной использованной водой, чтобы сделать из нее пюре. Пища призраков, а не нормальных людей.
Он помолчал, затем произнес несколько раз чуть слышно:
— Пища призраков… пища призраков…
Зигрид пожала плечами. Она, в конце концов, привыкла к обезвоженным продуктам питания, которыми были заполнены трюмы подводной лодки.
— Я как младенец! — бесился Гюс. — Да, мне кажется, что я младенец, которому скоро дадут бутылочку!
При этих словах он схватил свой стакан и стал изучать его содержимое в свете ламп под потолком.
— Как подумаю, что нас заставляют пить нашу собственную мочу… — пробормотал парень. — Немного дезинфицирующего средства, три-четыре фильтровки, и готово.
Зигрид покачала головой, ее охватила тоска. Она знала, что весь экипаж беспокоился о том же. И многие все чаще жаловались на качество воздуха.
— Не чувствуешь, как здесь воняет? — ругался Гюс. — Сначала такого не было. Компрессор работает с перебоями, фильтры засорились. Нам гонят несвежий воздух, который постепенно отравляет нас. Наш мозг плохо насыщается кислородом, когда-нибудь он усохнет, и мы станем идиотами.
Матросы жаловались, что у них выпадают волосы, ломаются ногти и портятся зубы. Кто-то даже утверждал, что из-за постоянного заточения уменьшается в росте. Поскольку по коридорам с низкими потолками приходилось передвигаться согнувшись, у некоторых стал расти горб. Скоро и руки будут волочиться по полу…
— Здесь стареют быстрее, чем на Земле, — вздыхал Гюс. — Посмотри на офицеров: им сорок лет, а выглядят стариками. Ты знаешь, что я начал седеть? Мне на вид лет одиннадцать, а я уже нахожу у себя седые волосы.
Зигрид не смотрела на себя в зеркало, но заметила, что многие ребята возраста Гюса начали лысеть. Что же касается начальства и лейтенантов, то белые бороды, глубокие морщины придавали им сходство с патриархами.
Время от времени у кого-нибудь случался острый приступ клаустрофобии. Тогда человек в полном замешательстве начинал бегать по коридорам и срывать с себя одежду. «Я не могу дышать! — вопил он. — Дайте воздуха! Не хочу больше вдыхать запах ног начальства!» Несчастный подпрыгивал, ударяясь головой о потолок и стены. Иногда хватал молоток и стучал им по перегородкам. Его приходилось связывать, надевать смирительную рубашку. Он продолжал ругаться, брызгать слюной, и его уносили в какую-нибудь камеру. Зигрид не знала ее точного месторасположения. Гюс считал, что на подводной лодке существует психиатрическая больница. Причем в последние годы она отнюдь не пустует.
— Палаты уже переполнены, — шептал он. — Все, кто сошел с ума, находятся там.
Зигрид хотелось бы знать, где находится эта тюрьма. Она представляла ее себе в виде темного и вонючего трюма, где полно закованных людей. Сумасшедшие в трюме… Значит, на «Блюдипе» находится целая армия невменяемых, уверенных, что искусственный воздух, который гонят компрессоры, отравляет их. Сколько же их в этой таинственной тюрьме? Десять, двадцать, тридцать? Больше?
А если им удастся сбежать? Если однажды они усыпят бдительность охраны и разбегутся по коридорам? Если станут пробивать корпус, чтобы сбежать с подводной лодки? Или начнут резать металлическую обшивку, желая проделать путь к свободе?
Она рассказала о своих опасениях Гюсу, но тот лишь прошептал:
— А может, офицеры давно от них избавились, как знать. Например, тайно выбросили через трубы торпедодержателей, и бедолаги давно уже превратились в рыб.
