Глен Кук - Позолоченные латунные кости
— Ой! Одного раза было бы достаточно.
— Вытаскивай свою ленивую задницу из постели и спускайся. Люди ждут. Их время тоже ценно. И посмотри на этот развал! Ты же ничего не сделал.
— Я застелил постель.
Она насмешливо фыркнула.
— И обдумал возможность того, что придется сменить замок на передней двери, — проворчал я достаточно раздраженно, чтобы заставить ее на секунду отнестись ко мне серьезно. — Это может подарить мне немного покоя.
— Я уже отчаиваюсь увидеть, как ты становишься взрослым и ответственным.
— Я не взрослый и не ответственный. Это не входит в мою повестку дня.
— Тем не менее тебе нужно спуститься. В противном случае те люди выпьют все пиво и съедят все, что есть в кладовой.
— Вопиющая провокация против моей природной склонности к бережливости.
— Правильное слово — «скупости», но если ты предпочитаешь иллюзию бережливости, я тебя ублажу.
Я утратил форму из-за недостатка практики, и мне пришлось остановиться на том, чтобы вести себя гордо — поскольку я не позволил своему разочарованию побороть мой самоконтроль.
Свесив ноги с кровати, я прочно встал на пол.
— Посмотри. Я уже иду. А теперь тебе самое время было бы обойти меня на старте.
Умная Синдж поняла, что сейчас не лучшее время меня изводить. Может, она получила личный совет от Покойника. И смылась.
Спускаясь по лестнице, я увидел, как Дин выходит из кухни с закусками. Он шатался под весом провианта. Отсутствие на подносе кружек, тарелок молока и сахара свидетельствовало о том, что это не первый его забег. Во мне взыграла естественная бережливость, о которой упоминала Синдж. Она и надеялась, что так случится.
Из комнаты Покойника доносились приглушенные звуки беседы.
Я последовал за Дином, гадая, не совершил ли я безумной долгоиграющей ошибки, взяв в дом Синдж.
Комната Покойника от стены до стены была забита самыми разными личностями. Тут был и Плоскомордый Тарп, щеголяющий проседью, с дополнительным слоем мускулов вокруг диафрагмы. И брат Синдж Фунт Скромности, больше известный как Джон Пружина, крикливо разодетый по последней моде крысолюдей. Был тут и Джон Салвейшен, нахальный и процветающий с виду. Какого черта он тут делает? Ищет повороты для новой пьесы?
Сарж, один из самых старых приспешников Морли, стоял поодаль, похоже сбитый с толку.
Плеймет выглядел ужасно. Он потерял в весе сотню фунтов и осунулся, как человек, умирающий с голоду.
Были там и остальные, переодетые; может, для того, чтобы их не опознали наблюдатели снаружи.
Белинда проделала похвальную работу, превратив себя в стройного, смазливого щеголя с темным мазком усов. Щеголь напоминал мне парнишку, сколотившего состояние в моем старом кабинете.
Генерал Вестман Блок смахивал на пьяницу, который забрел сюда незаметно, воспользовавшись открытой дверью. У него был смущенный вид. Он не был широко известен, но все здесь уже сталкивались с ним раньше. Никого это, похоже, не волновало.
Были там и люди, которых я не узнавал. Я принял на веру то, что они нужны Покойнику.
Я выискивал особенного посетителя с рыжими волосами и закончил поиски со счетом один-ноль. Синдж увидела, что я проверяю.
— Я послала ей весточку. Может, она подойдет позже.
У меня не было шанса ответить. Моя отсрочка в том, чтобы быть узнанным, закончилась. Меня захлестнули люди.
— Старик, я едва тебя узнаю, так странно разодетого, и вообще, — сказал Плоскомордый.
Джон Салвейшен пригладил остроконечную маленькую бородку, которая отличалась по цвету от его волос, и сказал что-то насчет того, что блеск моей моды явно демонстрирует женское влияние.
Третья добрая душа упомянула, что я отращиваю брюшко и превращаюсь в горшок. Кто-то еще сказал:
— Такое случается, когда тебе больше не надо зарабатывать на жизнь.
На что Плоскомордый ответил:
— Гаррет никогда не работал больше, чем требуется, чтобы не помереть с голоду. Просто у него была полоса удач.
Он сказал это с оттенком зависти. Как и я, Тарп работал как можно меньше, но ему никогда не светила удача. Он слишком часто имел всего лишь одежку, которую носил.
36
Кто оставался тихим и мало двигался среди этих людей, так это Синдж и Плеймет.
Я хорошенько взглянул на Плея — и был потрясен. Он не только потерял много веса, он сутулился так, что теперь был не выше меня. Он выглядел так, будто боролся с непрекращающейся болью.
«Так и есть. Если бы я сознавал, что с ним происходит, я бы сделал для него что-нибудь уже давно. Не будь тебя здесь, эти люди никогда не пришли бы с визитом. Я и не подозревал о том, что происходит в их жизни. Если держаться позитивной ноты — я заставил мисс Контагью послать за лекарем, который работал с мистером Дотсом».
— Умно. Одним выстрелом двух зайцев.
«Вероятно, только одного. Рак Плеймета, по всей видимости, прогрессирует».
Больше я ничего не смог сказать вслух.
Я пожимал руки, хлопал по спинам, обнимался. Я спросил Джона Салвейшена, где его женщина-акула. Тот удивил меня, ответив:
— Не думаю, что она приглашена.
— Но ты все равно пришел? — спросил я.
— Нынче я совершаю подобные поступки. Ты увидишь, что я более независим, чем Прилипала, которого ты помнишь.
Его называли Прилипалой, потому что он плыл в кильватерной струе своей подружки, Торнады, не проявляя никакой индивидуальности.
— И все-таки я ожидаю, что она появится. Она позаботится о том, чтобы отсутствие приглашения стало простым недосмотром.
Я посмотрел на Синдж. Она эффективно работала над тем, чтобы наши гости дружески общались. Даже предубежденные были не в силах относиться к ней как всего лишь к крысоженщине.
Ни переодетая Белинда, ни генерал Блок не делали пока никаких дружеских жестов. Кроме короткой беседы с Джоном Пружиной, они ни с кем больше не говорили.
Чем больше я смотрел вокруг, тем больше казалась толпа. Я продолжал замечать людей, которых не знал. Я увидел, как товарищи Джона Пружины помогают Дину с закусками. Я увидел людей, которых знал, но никак не ожидал увидеть на вечеринке, посвященной теме «Давайте посмотрим, что будем делать», сосредоточенной на Морли Дотсе.
Кабинет Синдж тоже был открыт для толпы. Люди дрейфовали туда-сюда в поисках общения.
Было объявлено, что к самому Морли вход воспрещен. Трое самых худших негодяев Джона Пружины получили разрешение врезать тем, кто не поймет намека.
Из этого правила были и исключения — один на один и под пристальным наблюдением. Сарж. Плоскомордый. Белинда. Я.
Как только я перестал привлекать сборище, Белинда и генерал подплыли ближе.
