Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)
Пока пацан не опомнился, я быстро вернул перчатку на ее законное место. Это вывело его из оцепенения, и он быстро зашептал что-то папаше, который тоже внимательно изучал газету. Свою, естественно. Разумеется, я слышал все до последнего слова — он лепетал, что у меня-де семь пальцев и вообше я похож на пришельца из измерения Икс. Интересно, а это где такое? Папа недовольно выслушал свое чадо и тихо приказал сыночку не придуриваться. Потом он смерил меня подозрительным взглядом — я старательно наклонил голову пониже, чтобы он даже краем глаза не заметил моего лица.
Я было решил, что на этом инцидент исчерпан. Но не тут-то было. Мальчишка попался настырный, он упорно продолжал доказывать отцу, что у меня семь пальцев и они явно нечеловеческие. Отец раздражался с каждой секундой все сильнее, но под конец не выдержал.
— Извините, пожалуйста, — насколько мог вежливо обратился он ко мне. — Вы не покажете моему пацану свою ладонь? Понимаете, ему там померещилась какая-то, чепуха…
— Нет, — грубо огрызнулся я.
— Да ладно, что тебе, трудно, что ли? — Мужик сам не заметил, как перешел на «ты». — Сними перчатку на секунду, пусть посмотрит!
— Нет! — повысил я голос.
По-моему, мой жуткий хрип только сильнее уверил папу, что со мной что-то не в порядке. Он задумался, что ему в этой ситуации делать. Самолюбие не позволяло сдаться вот так просто, а в то же время хрен его знает, кто я такой.
Связываться неизвестно с кем ему явно не хотелось.
— Мужик, ну тебе трудно или как?! — наконец решился он. — Ну видишь, вбил пацан себе чего-то в голову, ну и покажи ему!…
— Палач желает знать, досаждает ли Якову данный объект, — неожиданно прозвучал монотонный голос — киборга-убийцы. — Палач предлагает устранить данный объект.
— Не надо, — прохрипел я, заметив, как перекосился наш собеседник, — Хочешь посмотреть мою руку? На, смотри!
Я резко сдернул перчатку, одновременно выпуская когти. Узрев эту жуткую конечность, сынок возбужденно завизжал что-то вроде: «Вот видишь, вот видишь!» — а отец переменился в лице, сильно побледнел и поспешил побыстрее смыться от греха подальше.
Я проводил его взглядом, спрятал когти, надел перчатку и довольно расслабился. Имелось крохотное подозрение, что сейчас эти двое кому-нибудь старательно на меня стучат, но почему-то я в этом сильно сомневался. В конце концов, в Уголовном кодексе РФ не написано, что иметь семь пальцев запрещено.
Когда мы уже заняли наши места в купе и поезд тронулся, я вновь заметил этого типа. По-видимому, они с сыном кого-то встречали — теперь с ними были две женщины. Все четверо стояли на перроне и оживленно беседовали. Самое любопытное, что речь велась обо мне, — это я услышал даже сквозь толстое стекло.
На миг взор мужчины упал прямо на меня, и он окаменел на месте. Внезапно мне захотелось пошутить. Я поднял руку и резким рывком сдернул с головы капюшон, очки и маску. Увидев то, что скрывалось под этой незамысловатой маскировкой, мужик схватился за сердце и зашатался. Когда я снял плащ и продемонстрировал полный набор моих многолезвенных рук, он окончательно впал в кому. Он даже не мог ничего произнести, только открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная на берег. Что было дальше, я уже не видел — поезд унес нас слишком далеко, а заглянуть за угол невозможно даже с моим сверхзрением.
Колеса стучали мерно, убаюкивающе, и вот сейчас я вздремнул бы с удовольствием, но, к сожалению… Палач сидел напротив и с интересом таращился в окно. Один раз он даже просунул голову сквозь стекло, но я тут же вташил его обратно. Не хватало еще, чтобы машинист в своем зеркальце заметил такое чудо! Вряд-ли, конечно, но мало ли что бывает…
А потом Палач уселся поудобнее и начал издавать какие-то странные звуки. Они напоминали похрапывание пополам с жужжанием и для моего чувствительного уха оказались неприятными. Просто ужасно неприятными. Я терпел несколько минут, а потом потребовал объяснений. Палач внимательно посмотрел на меня и равнодушно сообщил:
— Палач проводит сканирование и поиск поврежденных участков электронной части мозга Палача.
— А бесшумно это нельзя делать?
— Ответ отрицательный. Сканирование электронной части мозга Палача не может не сопровождаться незначительными звуковыми эффектами.
— Угу. Незначительными, говоришь… И долго ты еще собираешься храпеть?
— По расчетам Палача, полное сканирование займет от сорока до семидесяти минут.
— Угу. Ладно, пойду прогуляюсь пока…
Я с грохотом захлопнул дверь в наше купе. Звуки были слышны и здесь. Вот чертов Палач… Придется, видно, поискать местечко потише.
Только вот где оно, это местечко? Я отходил все дальше и дальше, но мне все равно было слышно. А еще мне было отлично слышно, как болтают в соседних купе, как стучат колеса, как звякает ложечка в стакане с чаем, как переругиваются проводницы, как…
— Ти-и-и-ихххха-а-а-а-а!!! — взревел я, не в силах больше выдерживать этот кошмар. Сверхчувствительный слух… да какая скотина его выдумала?!
По-моему, мой вопль услышали. Во всяком случае, разговаривать действительно вроде бы стали потише. Я угрюмо двинулся дальше. Прошел тамбур… еще один… еще… Следующий вагон был общим — купе здесь не закрывались на замок. Собственно, здесь и не было никаких купе — просто лавки с пассажирами и проход между ними. На меня сразу же настороженно уставились несколько десятков глаз. Еще бы… Фантомас какой-то, а не человек.
— Ветяр с моря-а дуль, ветяр с моря-а дуль, нагоняль беду, нагоняль беду!… И казал ты мне, и казал ты мне, боше не приду-у, боше не приду-у!
Это еще что такое?! Пара цыганят — мальчик и девочка.
Ну правильно, побираются по вагонам, песенки поют, дело житейское… Но до чего же отвратительно поют, до чего же фальшиво… Я уже упоминал, что у меня сверхчувствительный слух? Так вот этот самый слух от их кошачьего концерта мгновенно взбунтовался, громогласно заявив, что, если это будет продолжаться еще хоть несколько секунд, он сожжет мне мозги.
— Молча-а-ать!!! — заорал я во всю глотку. — Молчать!
Молчать! Молчать!
Цыганята немедленно заткнулись, в ужасе подняв на меня черные глазенки. Потом испуганно пискнули и бросились обратно в тамбур. Все остальные пассажиры тоже удивленно пялились на меня.
Мне стало стыдно. Наорал на детей… Я решительно двинулся за ними, чтобы как-то извиниться. Но меня встретили на полпути. Хмурый цыган, похожий на Будулая из известного кино, вынырнул из дверей, за которыми скрылись две его уменьшенные копии, и поманил меня пальцем. За его спиной я заметил знакомую туманную фигуру — Серый Плащ явно уже успел настучать на меня куда следует.
