Джулия Джонс - Корона с шипами
— Дорогой господин Райвис, — зловещая похоронная физиономия Стэйда нависла над столом, — вы ничего не едите. Вам не по душе моя стряпня?
— Да нет, Стэйд. Все приготовлено как следует и отлично пахнет.
Стэйд вытер масленые руки о чистый белый фартук.
— Значит, у вас что-то стряслось.
— Возможно.
— Ага. — Стэйд сокрушенно поцокал языком. — Женщина?
Райвис нежно улыбнулся Тессе:
— Ты же меня знаешь.
Стэйд тоже улыбнулся — с видом мрачного удовлетворения.
— Женщины и пища, — он важно покивал головой, подчеркивая каждое слово, — женщины и пища — что же еще?! — Стэйд укоризненно взглянул на Тессу, поколдовал еще над тарелками, украсил кушанья веточками мяты и торжественно удалился.
Тесса все ела и ела. Ела в первый раз за два дня, и ничто на свете не могло помешать ей утолить голод. Она расправилась с селедкой и принялась за утку, вылавливая ломтики из яблочной подливки, а затем подбирая ее кусочками хлеба. Время от времени краем глаза она поглядывала на Райвиса. Стэйд был прав: ее спутник действительно ни к чему не прикоснулся. Зато он пил, много пил — одну наполненную до краев чашку за другой.
Встреча в погребе у Марселя не прошла для Райвиса даром. Лицо осунулось, потускневшие глаза ввалились. Теперь он казался Тессе много старше, чем раньше.
Тесса поела еще, но пить не стала. Она решила, что им пора поговорить. Еще в подвале у банкира, пока Райвис с Кэмроном спорили, ей пришла в голову некая мысль — она точно ухватилась за тонкую путеводную нить, которая могла помочь выбраться из этой неразберихи.
— Там, у Марселя, вы упомянули о корабле. Вы опоздали на свой корабль. А потом Кэмрон сказал, что если бы не смерть отца, прошлой ночью он покинул бы город.
— Ну да. — Райвис уставился на огонь. — И что с того?
— Мы трое, вы, я, Кэмрон, вчера попали в какую-то западню. Никто из нас не думал не гадал, что сегодня окажется в Бей'Зелле, — я-то уж точно и вообразить такого не могла. Однако все мы очутились здесь. — Лицо Райвиса не выразило ни малейшего интереса, и Тесса постаралась пояснить свою мысль: — Нас как будто насильно свели вместе — точно линии в одном узоре.
— В узоре, — эхом отозвался Райвис.
Тесса подумала, что он не слушает, но тут Райвис повернулся к ней.
— Прошлым вечером я видел в кабинете Марселя несколько рисунков. Работы более изысканной и совершенной мне в жизни не попадалось. Их автор умер вчера утром.
Тесса рывком выдернула из-под платья ленту с золотым кольцом:
— Я нашла это вчера утром. Вы упустили свой корабль.
Райвис наклонился вперед, но не прикоснулся к кольцу.
— А Изгард послал гонцов прикончить меня. — Он не отрывал глаз от золотого обруча.
И как раз в эту минуту Стэйду приспичило потребовать назад пустые тарелки. С неодобрительным фырканьем трактирщик отметил, что они не все доели.
— Женщины. Пища, — пробормотал он.
Райвис подождал, пока Стэйд, тяжело вздыхая, отойдет подальше от них, и продолжал:
— Почему вчера ночью тебе пришло в голову нарисовать это кольцо?
— Не знаю. Меня заворожили эти нити, их переплетения, как они цепляются друг за друга... А потом моя кровь на них... Не знаю, просто захотелось скопировать этот узор.
Райвис в последний раз внимательно посмотрел на кольцо и решительно поднялся:
— Пошли. Прихвати с собой хлеба и сыра. Мы навестим помощника того человека в Фэйле.
* * *Вдова Фербиш потерла золотую монету рукавом, потом попробовала на зуб. У золота — особый, ни с чем не сравнимый вкус. Монета, безусловно, была настоящая. Медь и серебро не портили вкуса. Примесей свинца или латуни тоже не было.
Вдова открыла ставни и прищурилась, высматривая своего непутевого братца Свигга. Да, лорд Райвис и его странная маленькая подружка, похоже, истинная находка. Покойный мистер Фербиш, если только он существовал на самом деле, небось радуется за нее, лежа в сырой земле.
Имсипиа Родрина Муллет, которая позже стала называть себя вдовой Фербиш, рано поняла, что родилась не в то время. Самостоятельной, к тому же умной и честолюбивой женщине в наши дни приходится нелегко. Ее отец был рыбаком, мало того — он двигался, выглядел и вонял, как та самая рыба, которую ловил всю свою жизнь.
Папочка решил поскорей сбыть дочурку с рук. И конечно же, в зятья был избран такой же рыбак. Имсипиа Родрина, сколько себя помнила, только и делала, что чистила, потрошила и жарила рыбу. И возненавидела ее всей душой. Она наотрез отказалась идти за предложенного отцом жениха. Тогда в порыве свирепой рыбацкой ярости папаша проклял ее самым ужасным из рыбацких проклятий и велел убираться прочь. Он разрешил дочери взять с собой только платьишко, что было на ней, и корзину с остатками вчерашнего улова.
Что ж, Имсипиа схватила корзинку и была такова.
Очень скоро ей стало ясно, что у незамужней женщины в большом городе есть лишь два пути — или в монахини, или в проститутки. Имсипиа Родрина не питала особой любви к Богу, не привлекало ее и черное одеяние сестер Господних. Итак, ей осталась одна дорога — на улицу, и Имсипиа пошла по ней, правда, весьма неохотно. Природа наделила ее строптивым характером и язвительностью — качества, лишние для шлюхи. Поэтому она не особо преуспевала и не имела сколько-нибудь состоятельных постоянных клиентов. Шесть лет потребовалось, чтобы отложить один-единственный золотой.
Зато потом уже ничто не могло ее остановить. Она незамедлительно сняла небольшой домик, купила хрустальный шар и магический кристалл и для пущей важности обзавелась черной повязкой. Затем Имсипиа виртуозно выкрала из рыбацкого плена своего младшего братишку и подкупила местного пастора — за взятку он согласился внести в регистрационную книгу запись о ее фиктивном бракосочетании. Через неделю предсказательница судьбы вдова Фербиш открыла собственное дело. Швеей она стала чуть позже.
С тех пор Имсипиа Родрина не оглядывалась назад. Положение вдовы обеспечило ей уважение, а порой и сочувствие соседей. Она могла делать что хотела и идти куда хотела. А братишка Свигг создавал видимость мужской опеки — для такой роли он вполне годился. Придраться было не к чему.
Все шло по плану. Гадания и шитье приносили меньше денег, чем она рассчитывала, но умная женщина всегда найдет и другие источники дохода.
Вдова Фербиш перевалилась увесистым туловищем через подоконник. Свигг ушел почти четыре часа назад. Неужели он до сих пор не нашел тех иностранцев?
Утром, как только Райвис и его шлюшка ушли, Бернис, горничная, кухарка и вышивальщица вдовы Фербиш, прибежала с целом мешком новостей. Она рассказала о двух загадочных иностранцах, которые ищут человека, убившего накануне в темном переулке двух головорезов. За деньгами они не постоят, уверяла Бернис. Произношение у них гэризонское, а золото они раздают так же щедро, как портовые девки свою благосклонность.
