Mars-MF-13 - Приговоренные к жизни
Ну что с них взять? Они всерьёз боятся за свою власть и не знают других способов, кроме прямого запрещения и отлова конкурентов. Они варились-варились в своей корпорации и сварились в труху. Бастардизация вгрызлась в их сущность, словно червяки в яблоко. Они являются шлаком истории, который плохо понимает, что любая попытка остановить течение социальной эволюции страны путём создания политических плотин, заканчивается однажды прорывом плотины (или её намеренным взрывом кем-то со стороны) в образе революции. И тогда бушующий поток не оставит камня на камне от их поселений и дворцов, садиков и охотничьих угодий, их полномочий и прав. Это нерушимый закон социума. Любая попытка отгородиться от суровой реальности, попытка перекрыть обратную связь с действительно сильными и пассионарными силами общества, изоляция их от возможности управлять и творить, заканчивается резнёй. И эта кровавая жатва неминуема при слепом правящем курсе. Но давай всё по порядку рассмотрим.
Оставим в стороне прозападных диссидентов. Их и так слишком много показывали, защищали на Би-Би-Си, за них вступались европейские правозащитники. Они были ТАМ нужны в то время. А люди, о которых пойдёт речь дальне, не были нужны ни кому, а вот мешали многим.
Первые группы радикалов появились в СССР сразу после хрущевского ХХ съезда КПСС. Надо понимать, насколько это были отмороженные люди, боровшиеся за свои идеи в советской империи. У них не было не малейшего шанса даже заявить о себе. Но они шли вперёд и погибали. За период 50-х — 60-х годов вспыхнуло и погасло около двадцати радикальных групп. Некоторые умудрялись даже встать на путь терроризма, но это скорее было исключение, чем правило; кружки напоминали скорее дискуссионные клубы с распространением запрещённой литературы. Но всё ж в 1961 году спецслужбы накрыли анархо-синдикалистскую группу Осипова-Кузнецова, планировавшую покушение на Никиту Хрущёва и членов Политбюро.
Начиная с 70-х, левацкие группы возникают по всей стране. Революционная Партия интеллектуалов Советского Союза в Свердловске. Союз революционных коммунистов в Ленинграде. Партия диктатуры пролетариата в Куйбышеве. Путь их стандартен: споры активистов на кухне — распространение нелегальной литературы среди знакомых — выпуск самиздатовского журнала — арест — психушка. У доперестроичных леваков имелось лишь два шанса проявить себя вне подполья: андеграундная хипповская культура или «коммунарское» движение.
К началу 80-х из «коммунарского» движения вырастает движение Интербригад: клубов солидарности с латиноамериканскими или африканскими герильос. Радикалы-подпольщики искали контакты с такими экстремистскими организациями как «Сендеро Луминосо», «Движение Тупак Амару». Некоторые даже отправлялись в южноамериканские джунгли воевать в составе этих отрядов. Кроме того, намечены первые попытки скоординировать как-то свою работу по всему Союзу. Но в период правления Андропова (1982–1983) на радикалов обрушился шквал гонений. Большинство активистов отправились в мордовские лагеря. Изменилась ситуация с началом перестройки.
Радикалы-леваки с доперестроичным стажем пытаются выйти из подполья. Появляется множество новых групп. 12 ноября 1989 года в Ленинграде впервые проходит анархический митинг. Четыреста человек собрались под чёрным знаменем у кинотеатра «Меридиан», чтобы отпраздновать столетие Нестора Махно. А в мае того же 89-гопроводилась конференция всесоюзной анархической организации. Она получила название Конференция Анархо-Синдикалистов (КАС). Большинство анархических групп преобразовали себя в ячейки КАС. В КАС вступали анархо-синдикалисты, анархо-коммунисты, анархо-демократы, анархо-индивидуалисты, анархо-пацифисты. Практически никакого экстремизма, кроме драк с милицией, подпольных концертов, печатания брошюр и листовок. В конце 80-х в Конференцию ежедневно вступало до тридцати человек. Однако прошло два-три года, и с такой же интенсивностью ряды КАС стаяли таять. Так всегда происходит со всеми движениями, которые не знают, зачем же они собственно собрались, кроме как попить пивка и поболтать. Когда на хиленький теоретический скелет расплывчатых формулировок политического объединения наваливается масса оголтелого буйного народа — он не выдерживает и ломается. Они хотели свободы и были сто раз правы в своём стремлении, но вот как? какими методами? какими жертвами? какой организацией идти к победе? Организация должна воевать с властями, чтобы крепнуть. У анархистов же был застой. И он в конце концов привёл к распаду.
Уже в 90-м году происходит первый раскол: группа радикалов выходит из умеренной КАС и основывает АДА (Ассоциацию Движений Анархистов). Спустя ещё год обе структуры разваливаются на множество взаимно враждующих группировок. В 92-м из АДА вышла группа анархо-коммунистов. Другие основывают назло им кулацко-буржуйскую фракцию. К середине 90-х эти карликовые кружки исчезают. Но не одни они. После того, как западные товарищи прекращают финансирование, распалось большинство троцкистских групп. Последние съезды КАСовских анархистов прошли в 94–95 годах. После этого о них в реальной политике ничего не слыхать. Хотя и сейчас существуют анархические объединения: АДА (Питер, средняя полоса), ИРЕАН (Москва, Урал), ФАРА (Украина, Белоруссия), ФАК (Краснодар, Ставрополье).
ФАКовцы в Ставрополье долго враждовали с РНЕ и поддерживающим нацистов губернатором Кондратенко. В 98-м, доведённые произволом властей, в Краснодаре пытались взорвать его. Не удалось. Арестовали двух девушек: Марию Рандину и Ларису Щипцову, один юноша хорошо стуканул на всех, ещё одного гражданина Чехии отпустили через десять дней после задержания. Кроме того, множество их знакомых и родственников пострадало в последствий от гонений властей: кто оказывался на нарах на некоторый срок, кто в психушке, кто вылетал с работы. Серьёзней всех досталось самим девушкам — их буквально гноили в тюрьмах. В их защиту проводились акции, концерты, пикеты:
«…— Кого они нашли? Двух девушек? Самим-то не смешно? Эта Система воюет с собственными детьми! Лично мне хотелось бы находиться в стране в тот момент, когда большинство молодых людей поймёт, что против них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ведётся настоящая травля… Боюсь, то, что здесь начнётся, не понравится никому…».
Парижский май 68-го стал легендой и образцом для выступлений русских new left начала 90-х. Так же, как и во Франции, отечественные новые левые начинали с эпатажа, контркультурных весёлых акций. Но встретив опять унылое непонимание со стороны милиции акции new left становятся всё более и более экстремистскими. В сибирские ячейки вступает множество только что откинувшихся уголовников. А начиная с середины 90-х левацкие издания постоянно публикуют рецепты изготовления бомб и взрывчатых материалов, снабжая всех желающих что-нибудь взорвать ценной информацией. Их мотивация проста и нигилистична:
