Лайон де Камп - Башня Гоблинов
На скамеечке у стены сидел усатый брат преклонного возраста и с отсутствующим выражением на лице любовно затачивал топор.
— Ну что, брат Дхонг? — окликнул его Мэру. — Как думаешь, не оплошает твой секач на вечернем состязании?
Продолжая тенькать оселком — динг-динг, — старец мечтательно улыбнулся.
— Какое состязание? — севшим голосом спросил Джориан.
— Увидишь, — ухмыльнулся Мэру. — Гляди, та самая колода, на которой отрубили голову Женере Виджейенсу, когда царь Сирваша подавил его мятеж. Позволь продемонстрировать наиболее интересные орудия. Это парный глазной выдавливатель брата Пах-бея. Этот железный сапог обладает даром убеждения, особенно если надеть его на ногу подозреваемому и подогреть на открытом огне. Вот остроумное приспособление для перемалывания в студень ноги подозреваемого. Царь Ледитва опробовал его на брате, которого подозревал в заговоре. Теперь наши цари более предусмотрительны: они убивают братьев еще до вступления на престол.
— Для братьев звучит не очень-то весело.
— Твоя правда; зато у нас всегда есть работа. А вот, гляди-ка, колесо брата Гоуса и молот для забоя на нем осужденных. Здесь у нас прелестные тисочки для раздавливания большого пальца; обрати внимание на роспись серебром и золотом по металлу... Брат Дхонг был мастер пыточного дела; да и я тоже. Поэтому нас включили в число тех, кто... но хватит об этом, а то я тебе все удовольствие испорчу.
— Спасибо, я уже насмотрелся, — сказал Джориан. — Просто с ног валюсь, совсем как доктор Карадур.
— О, разумеется, — спохватился Мэру. — В таком случае давай вернемся в главный зал, оттуда можно пройти в приготовленную для тебя комнату.
* * *По дороге к главному залу Джориан хранил упорное молчание. Продолжая оживленно болтать, Мэру указал ему комнату, где отсиживался Карадур. В комнате стояли две кровати; на одной из них, откинувшись на спину, посапывал старый колдун.
Джориан притворил дверь и улегся на другую кровать. Однако сон не приходил. Отчаявшись заснуть, Джориан встал, вышел из комнаты и предпринял собственное расследование. Повисшую над замком тишину нарушал лишь звон посуды на кухне да еще храп, доносящийся из-за каждой двери.
Кроме винтовой лестницы, ведущей наверх, в главном зале была еще одна лестница, которая вела в подвалы. Спустившись по ней, Джориан обнаружил длинный полутемный коридор, освещенный прилепленным к стене огарком; по обе стороны тянулся ровный ряд дверей. Некоторые из комнат, замкнутых на большие висячие замки, явно служили для хранения ценностей. Две оказались зарешеченными камерами; одна из них вдруг огласилась многоголосым плачем. Голоса были знакомые: в темнице содержались двенадцать рабынь.
— О Мальто! Мастер Мальто! Милый добрый Мальто! — наперебой причитали они. — Зачем они нас здесь заперли? Для чего мы им? Нельзя ли нас отсюда вызволить?
— Говорите, что стряслось? — потребовал Джориан.
Девушки загомонили все разом, но суть сводилась к следующему: из главного зала их сразу препроводили в темницу, принесли еду и питье и оставили коротать время в безмолвии и безвестности.
— Не знаю, что задумали эти люди, — сказал Джориан, — но попробую выяснить и, ежели здесь и впрямь какое-то злодейство, расстроить их планы. Ведите себя смирно!
Джориан развернулся и пошел к лестнице. Он поднялся в башню, где находился часовой механизм, и без труда подобрал отмычку к запертой двери. Возблагодарив богов за то, что ему знакомы отцовские поделки, Джориан вытащил заглушку, которая регулировала время подъема моста, и вставил ее в другое отверстие. Потом вернулся в ту комнату, где спал Карадур, и растолкал колдуна.
— Вставай! — сказал он. — Ты оказался прав, здесь и вправду готовится злодейство.
— Что такое? — зевая и потирая глаза, прошамкал Карадур.
— Ежели я не ошибся, эти душегубы задумали устроить вечером пир и состязание, чтобы показать в действии свои орудия.
— Что ты хочешь сказать? Они будут махать топорами и тому подобное, дабы продемонстрировать, что еще не утратили навыка?
— Хуже. Думаю, они хотят показать свое искусство на двенадцати рабынях, что мы привезли.
— Как, резать и душить... Крадха сохрани! Я здесь ни минуты не останусь смотреть на такое злодейство! — Карадур стал наматывать тюрбан, но пальцы тряслись от волнения: уже намотанные кольца все время сползали и падали на шею. — А ты еще говорил, что Головорубы такие же люди, как мы!
— Куда это ты так заторопился? — спросил Джориан. — Ежели придется спасать девиц, мне без тебя не обойтись.
— Спасать? Сынок, ты в своем уме? Как один человек может их вызволить из замка, где полно этих звероподобных громил?
— Я еще и сам не знаю, надеюсь на случай. По крайности, на месте разберусь. Я девушек сюда привез...
— Но... но... ты только умрешь понапрасну! — Карадур уцепился за могучую руку Джориана; слезы потекли по его морщинистым смуглым щекам, замочив шелковистую седую бороденку. — Это не поможет твоим красоткам и похоронит наши надежды добыть Ларец Авлена!
— Ежели я умру, то мне без разницы, что там приключится с Ларцом Авлена. Ежели мне повезет, я буду к твоим услугам как первоклассный взломщик.
— Но у тебя же нет перед этими потаскушками никаких моральных обязательств! Ну кто они тебе? Почему ты должен рисковать из-за них своей жизнью?
— Позор на твою голову! Говоришь, как эгоистичный материалист, которых ты вечно кроешь на все корки!
— Не обо мне речь. Почему ты это задумал? Назови настоящую причину.
— Скажем, меня бесит, что маленьких бедных милашек, которые никому не сделали зла, без всякой вины обрекают на страдания и смерть. Я, когда был королем, таких штук никому не позволял и сейчас не позволю.
— Но женщины — законная собственность братьев, и отнять их — значит, совершить воровство. А воровство — грех.
— Пусть я грешник. Кроме того, они — новарки и, значит, по учению философа Ахэмо, ни в каком случае не могут быть рабами других новарцев. Так что успокойся и помоги мне продумать план.
— Не буду! Не могу! — истерически взвизгнул Карадур и опрометью кинулся вон из комнаты. Джориан оказался проворнее; он первым подскочил к двери и заслонил ее своей широкой спиной.
— Трус! — гаркнул он. — А как же вся эта высокопарная болтовня об альтруизме, самопожертвовании и моральной чистоте? Когда при первой возможности проверить свои нравоучения на практике ты хвост поджимаешь?
— Нет-нет, мой возлюбленный сын, — скулил Карадур. — Я не воин, привычный к крови и смертельным опасностям! Я всего лишь мирный философ и собиратель оккультных знаний; я давно вышел из драчливого возраста.
