Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара
— Нет, только не сейчас, — он не мог даже шептать, но она понимала его без слов.
— Тигрёнок, милый, — выдохнула Шу в жадно приоткрытый рот, и больше не смогла сказать ни слова. Все благие намерения разлетелись в прах, как и все мысли. Она отвечала на поцелуй, и снова вся горела, и блуждала пальцами по его напряженной спине, и забывала дышать. Кажется, и он тоже.
Демоны, как же она будет жить без него? Как она сможет дышать без него? Разве она может сейчас отпустить его? Расстаться, без надежды встретиться ещё хоть на миг? Боги, если бы она могла надеяться, что когда-нибудь, пусть через годы, всё же разыщет его, сможет посмотреть в эти убийственно прекрасные синие глаза… но она знала совершенно точно, как то, что вода мокрая, а солнце горячее, что этого не будет. И она прижималась ещё теснее, и целовала его, и таяла в его руках.
Несколько мгновений, или несколько тысячелетий, для них двоих не существовало ничего вокруг. Пока не кончился воздух в легких, и они оторвались друг от друга, чтобы вздохнуть.
Хилл чувствовал её дыхание, горячее и щекотное, и не мог понять, что происходит. Только что Шу намеревалась покончить с ним, в её глазах была такая жестокая решимость, и уверенность в том, что в следующую минуту всё закончится, и больше никогда… Хилл в последнем отчаянном порыве обнял её, умоляя — не надо, не сейчас, ещё хоть немного. А через минуту она трепещет в его руках, и ластится, и в её поцелуе столько страсти и нежности. И ни намека на… демоны, он не желает думать об этом! Какая разница, когда? В любом случае ему не уйти от принцессы живым, или же ей от него. Лучше уж ему. Всё равно, если он убьёт Шу, сам повесится на ближайшем дереве. И не думать об этом, не думать. Просто жить одним мгновением, сколько бы их не было. Неважно. Сейчас она обнимает его, а всё остальное пусть катится в Ургаш.
Шу подняла голову и встретилась с его взглядом. Обреченным и жарким, грустным и счастливым. Она попыталась улыбнуться дрожащими губами, и он улыбнулся в ответ, робко и доверчиво. Тигренок показался таким пронзительно красивым и беззащитным, словно его душа была обнажена. Словно она держала её в своих руках, вместе с его жизнью. И Шу вдруг поняла, что и она тоже беззащитна перед ним, и готова отдать ему всё, что он только пожелает, и что это и есть любовь. И что это и есть судьба. И что единственное, что теперь имеет для неё значение — он. Юный Светлый маг. Тигрёнок. И плевать на все опасности, на все предчувствия. Она из кожи вон вылезет, но сделает так, чтобы не пришлось расставаться.
Принцесса, высвободившись осторожно, приказала себе собраться и отбросить сантименты к ширхабовой бабушке. Придется ему побыть какое-то время тигренком, а ей не поддаваться на провокации, пусть это и больно. Потерпит.
— Тигренок, ты не голоден ещё? Пойдем завтракать.
Оочередная резкая смена её настроения уже не удивила его.
«Привыкать, что ли, начал? — Хиллу стало немного даже весело. — Что-то она опять задумала. Но прямо сейчас это ничем не грозит, и славно».
Он и сам успокоился вместе с ней. Подал принцессе руку, как заправский придворный, и повел в гостиную. «Что ж, по крайней мере, сегодня я одет прилично. Уже легче. Ох, не зря меня маэстро этикету учил, мудрый змей. Пригодилось-таки».
За завтраком, похоже, установилось перемирие. Остроухой подруги принцессы не было видно, и они были совсем одни. Боги, как же приятно просто сидеть напротив неё! Смотреть, как она, проголодавшись, набрасывается на еду, позабыв вчерашние развлечения с придворным этикетом. Как поглядывает на него поверх чашки, и улыбается, и глаза её светятся призрачно-сиреневым и голубым. Как заботливо пододвигает к нему полную корзинку с булочками, и, будто ненароком, касается руки…
Все неприятные мысли испарились, истаяли в дивном тепле, и остался только покой и свет. Хилл хотел бы продлить эти прекрасные минуты, когда, казалось, между ними не стояло ничего. Никаких тайн, никаких опасений, и молчание было всего лишь тишиной, наполненной пониманием, а не принуждением. Он хотел надеяться, что она испытывает нечто подобное, и, наверное, так оно и было. На целых полчаса она позволила ему позабыть обо всём, кроме её присутствия рядом, кроме нежных тонких пальцев, уютно устроившихся в его ладони.
Осторожно, стараясь не нарушить установившийся между ними хрупкий мир, почти гармонию, Шу встала из-за стола, не вынимая руки из теплой твердой ладони, и удивляясь, как это ей удалось так извернуться. Они снова стояли совсем близко, на расстоянии, когда чувствуется дыхание и пульс друг друга. Ей не хотелось никуда идти, ничего делать или говорить, не хотелось шевелиться, лишь бы только сохранить эту близость, это ощущение завершенности.
И так трудно было снова заставить себя влезть в привычную шкуру интриганки, кошмарной стервы, опоры трона и двигателя прогресса. Она и не подозревала, насколько эта роль ей надоела. Всю жизнь быть сильной, рассчитывать только на себя, самой принимать решения и самой же их осуществлять. И, хоть рядом и брат, и друзья, нет никого хотя бы равного. Единственный сильный мужчина на сто лиг в округе — Рональд, вечная головная боль.
Она настолько привыкла к такому положению дел, что стала воспринимать его как само собой разумеющееся. И вдруг почувствовать в этом юноше, закованном в рабский ошейник, нечто такое… дающее поддержку, словно она — виноградная лоза, нашедшая наконец мощный дуб, чтобы обвиться вокруг него, опереться в своем стремлении к солнцу. Шу инстинктивно чувствовала в Тигренке именно ту силу, которую бессознательно и безуспешно пыталась найти всю жизнь. И ей не хотелось снова брать на себя опостылевшую ведущую роль. Но, как всегда, приходилось.
Нет сомнений в том, что ещё вчера вечером Рональд узнал, что у неё новый раб. И если сегодня же не показать ему, что ничего особенного для неё он не представляет, Придворный Маг заподозрит потом подвох. На чутье и проницательность он никогда не жаловался. Значит, надо вести себя, как обычно.
«Ширхаб, это значит, опять шляться с братцем по городу, что ли? А что, кстати, я ему скажу? И ведь Баль наверняка уже поделилась с Эрке… успел ли он донести новость до Кея, вот в чем вопрос? Демоны, опять надо срочно куда-то бежать и что-то улаживать! Ненавижу!» — умиротворенность Шу как рукой сняло.
— Тигренок, не выходи из моих комнат.
Мгновенная перемена её настроения застала его врасплох. Не привык ещё.
— Меня не будет часа два, сам найди, чем заняться. И ни в коем случае не выходи за дверь. Понятно?
Ему оставалось только кивнуть и смотреть, как шквал по имени Шу унесся прочь.
Глава 9. Ошейник звездного серебра
