Наталия Яковенко - Обречённые
Глава 8 Беспомощность
Следующие три дня я старался избегать Джейн, и мне это хорошо удавалось до того момента, пока я не столкнулся с ней в школьном коридоре. Я не мог смотреть ей в глаза, так как был напуган тем, что она подумала обо мне в тот вечер.
— Надеюсь, ты меня не избегаешь? — спросила она, дождавшись меня у моего шкафчика. Я немного растерялся от того, что она ударила в самую точку. Но я быстро взял себя в руки.
— Нет. — Я сделал удивлённое лицо, чтобы придать моему ответу больше убедительности.
— Просто тебе не было в школе два дня. Вот я и подумала.
— У меня были дела.
— Вот и отлично, — выдохнула она. — А я уж было подумала, что напугала тебя тем вечером.
— Нет. Глупости. О чём ты? — Я не понимал себя. Стоя там как малолетний преступник, я пытался найти повод, чтобы оправдаться перед девочкой, которая младше меня на много десятков лет.
— Ты к Стену не зайдёшь? — спросила она, доставая из своего рюкзака ручку. — Вот. — Она протянула мне её в руки. Я взял, хотя не понял зачем. — Напиши свой номер. — Уточнила она, заметив, что я замешкался. — Стен все уши мне прожужжал о тебе. Я хочу его обрадовать.
— Чем обрадовать?
— Ну, ты ведь будешь с ним работать? Ведь так?
Я не помнил, чтобы упоминал о таком, но в следующие пятнадцать минут я уже стоял в кабинете редакции напротив своего нового рабочего места.
— Я не могу поверить! — Стен продолжал восторгаться и бегать вокруг меня, пытаясь создать комфорт на столе с компьютером, который он мне выделил.
— Может, перестанешь уже мельтешить. — Я сурово на него посмотрел, расстроившись тем фактом, что не понял, как оказался рядом с ним.
Таким образом, совершенно неожиданно и внепланово я начал свою деятельность в школьной редакции. Вооружившись фотоаппаратом и запасной картой памяти, я бродил по школьным коридорам за своим новым начальником. Стен хотел сегодня взять интервью у директора. Он планировал затронуть тему о проблеме дискриминации в нашем обществе. Я был его сопровождающим, так как должен был понаблюдать за работой Стен и заодно сделать несколько фотоснимков с директором школы. Мы ожидали встречи с ним, сидя в приёмной.
— Может, перестанешь мне всё время названивать! — буркнул Стен и положил трубку в очередной раз. После он обернулся ко мне и произнёс. — Эти надоедливые родители, — на его лице появилось смущение. — Тебе ведь твои, наверное, тоже надоели? — предположил он.
— Их нет, — коротко ответил я.
— В смысле в городе нет? Они уехали? Оставили? — уточнил он, осматривая меня как научный экземпляр из городского музея.
— Они умерли.
— Что?! Как умерли? Умерли?
— Что в слове умерли тебе непонятно? — разозлился я его навязчивостью.
— О, прости. — Стен резко изменился в лице. — Я, правда, не хотел ворошить твои воспоминания. Мне жаль, — пытался выкрутиться он из сложившейся ситуации, которую сам же создал своими неуместными вопросами.
— Нет проблем, — успокоил его я. Стен задумался. Его лицо стало невероятно серьёзным и отрешённым.
— Тогда кто купил вам дом? — Я услышал то, что не желал обсуждать с посторонними. Заметив моё недружелюбие на лице, он быстро сменил тему разговора. — Смотри, видишь вон те награды на стене почёта? — Стен показал в сторону. Я ничего не говорил, продолжая молчать. — Так вот, одну из них выиграл мой брат. Вон ту, что за соревнование по плаванию.
— У тебя есть брат? — поинтересовался я.
— Да. Он учился здесь. Сейчас живёт в Германии. — Лицо Стена сменилось с весёлого на грустное выражение.
— И почему ты так расстроился? — ради приличия спросил я. Стен собрался с мыслями. Он ещё раз посмотрел в сторону стены славы.
— Мне никогда не сравниться с ним. — Он глубоко вздохнул. — Он был выдающимся спортсменом и лучшим учеником. Всё успевал.
— Но ты ведь тоже занимаешься… — я немного затормозил, пытаясь определить возможность существования чего-нибудь полезного в том, чем он занимался, — любимым делом, — наконец-то закончил предложение я.
Мне было трудно кого-либо поддержать, так как я не умел сочувствовать и переживать.
— И что с этого? Это разве даёт мне повод считать себя лучшим? Я ничто и никто. — Он продолжал тяжело вдыхать и пожимать плечами. Ещё минут десять он обвинял себя в своём нынешнем положении. Он без конца рассказывал о том, какой замечательный его брат и как им гордятся их родители. — Он лучший из лучших.
— Лучший в чём? И с кем ты себя сравниваешь? — не знаю, почему, но он разозлил меня своим нытьём и причитаниями. — Каждый должен иметь свои собственные убеждения. Никто не должен считать себя хуже остальных и пытаться заместить эти пробелы укорами в свой адрес. Ты личность. Ты делаешь то, что возможно, кажется бессмысленным. — А именно так я и считал. — Но если ты всё-таки попал на это место и в это время значит это обязательно, приведёт к тому, что однажды ты станешь причастным к цели, ради которой ты здесь оказался.
— Ух, ты! — Я заметил, что Стен восторженным взглядом прожигает меня насквозь. — Ты такой хороший. — Он попытался схватить меня за руку, чтобы обнять.
— Что? Отстань! — закричал я на всю приёмную, пытаясь как можно деликатнее оттолкнуть его от себя. В этот момент двери кабинета открылись, оттуда вышли двое мужчин, которых провожал наш директор. Они косо на нас посмотрели, заприметив не очень выгодную позу, в которой мы оказались. Я понял, что моя рука оказалась на шее Стена, пытаясь, как можно нежнее от него избавиться я сам не заметил, что начал душить его. — Никогда не смей больше прикасаться ко мне, — прошипел я сквозь зубы, отодвигаясь от него на безопасное расстояние.
— До встречи! — директор Керк Хаченс попрощался со своими гостями. После обратился к нам. — Можете проходить. — Он приветливо улыбнулся. Присаживайтесь, — любезно предложил он. Директор странно на нас поглядывал всё время, пока отвечал на вопросы, которыми засыпал его наш редактор. Главной темой их беседы была металлическая декорация, которую Стен вот уже несколько недель выпрашивал у администрации школы. Те ему отказывали, поэтому ему нужно было заручиться поддержкой директора.
— А нельзя обойтись картоном или пластиком? — предложил Хаченс. На что Стен бурно отреагировал. Его аргументом была правдоподобность.
— Никто не поверит нам, если декорацию будет сдувать ветром, — сказал Стен. Тому ничего не оставалось, как согласиться.
В мои планы входило сделать лишь пару снимков с портретом директора. Но тот не на шутку разошёлся с позированием. Он забирался, чуть ли не на стол, чтобы принять выгодные, как ему казалось, для себя ракурсы. Оказалось, что ему не нравилось то, каким он получается на снимках. В итоге я истратил карту памяти на одну бесполезную статью. Оставшееся время я сидел без дела, в основном осматриваясь по сторонам. Они долго не могли закончить общаться, в дальнейшем дискуссируя на тему притеснения в школьных столовых, в коридорах, в туалетах. Я начал поглядывать на часы, дело близилось к вечеру. И, наверное, если бы мог спать, то уснул бы от этого бесконечного и скучного диалога. На моё счастье, телефон директора зазвонил. На проводе была его жена. С криками и шумом раздались её первые слова. Не надо было иметь сверхъестественный слух, чтобы услышать звуки, которые издавала эта женщина, отчитывая своего мужа за провинности.
