Михаил Бабкин - Проклятье старой ведьмы
– Хм. Действительно. – Бонифаций вышел вслед за мальчиком. Плита бесшумно заняла прежнее положение, слившись своей наружной стороной с поверхностью горы. Словно двери здесь никогда не было.
– Хорошо на воле-то, ой хорошо! – Рыцарь шумно втянул в себя свежий воздух, закашлялся.
Вечернее солнце тусклым прожектором повисло над кромкой горизонта. Серых колючек как не бывало, земля поросла нормальной зеленой травой и невысокими редкими кустиками. Теплый ветер лизал тимкино лицо, пах цветами и медом. Немного поодаль серая дорога широкой полосой прорезала степь, тянулась в сторону заката, к густому лесу, ныряла в него. Вдруг до Тимки донеслось радостное лошадиное ржание.
– Люпа! Люпочка моя! – заголосил Бонифаций, кинулся в сторону, за камни. – Не съели тебя, миленькая!
Тимыч, придерживая сумку на боку, трусцой припустил за рыцарем. Навстречу им шла Люпа, целая и невредимая, все так же запряженная в повозку. Даже немного потолстела, отдыхая эти дни на свежей травке.
– Люпа, – рыцарь нежно обнял лошадь за шею, зарылся лицом в гриву, – а я уже с тобой распрощался. Вот дурак!
Тимыч поцеловал Люпу в бок, выплюнул попавшую в рот соломину.
– Говорят, что собаки умные. Вздор! Самые сообразительные, конечно, лошади. Моя Люпа самая умная и верная! – Бонифаций гладил лошадь по шее, глаза его мокро блестели. Люпа покивала головой, соглашаясь с рыцарем. Она тоже так считала.
– Что ж, – деловито потер руки Тим, – раз все в порядке, пошли дальше. Нечего возле этой горы задерживаться! Чоса, наверное, уже починили, как бы он сюда с дозором не явился.
– Согласен, – Боня потрепал лошадь по спине, – пора, Люпочка, в дорогу.
Когда наступила ночь и звезды светляками густо усеяли небо, отряд сделал привал. Нашли недалеко от дороги ручеек, соорудили костерчик из сухого кустарника, вскипятили чай. Боня первым делом отремонтировал Шута, приклеил ему на место ниппельный клапан, накачал человечка воздухом. Тим рассыпался в извинениях за то, что случайно раздавил Шутика, пообещал больше так не делать. Шут замахал ручками:
– Да что ты! Ничего страшного со мной не случилось. Ну, полежал я немного в сумке, поскучал. Ерунда, мелочи. Представь, что бы с тобой стало, не успей я под тебя прыгнуть. Кости не резина, не склеишь. Просто будь впредь поосмотрительней, ладно?
После чая Бонифаций достал карту, которую он все это время прятал на груди под доспехами, разложил ее возле огня; Шут предусмотрительно отодвинулся от костра подальше. Что-что, а огонь для него был смертельно опасен.
– Так, где это мы? Ага, вот, – Хозяйственный ткнул пальцем в карту, – здесь. Если ехать дальше по дороге, то мы попадем… попадем… прямо к Сторожевой горе. К Лурде, стало быть. Не-ет, туда нам пока не надо. Ну, а если сюда… – рыцарь поднес листок к носу, – если через лес, а потом… Да! Вот пещера Каника – видишь, синий пузатый дракончик в кресле сидит? А здесь, – Боня показал карту Тиму, – развалины и черные фигурки. Они, привидения мерзопакостные. Туда нам и путь держать. Через лес поедем, как раз и тропа имеется. Только опять какая-то ерунда… руки с мечами, что ли? Мелко нарисовано, не пойму. Везет нам на всякие вредные руки, прямо спасу нет! Ну да ладно, разберемся.
Было уже далеко за полночь. Луна спряталась за облака, костерчик еле тлел. Тим и Боня крепко спали, положив головы на живот Шута, как на подушку. Люпа тихо ходила где-то рядом по своим лошадиным делам, похрустывала травой. Шут рассеянно смотрел на звезды: ему-то сон вовсе не требовался. Потому он сразу заметил странную четырехкрылую птицу, которая кругами летала высоко над ними, постепенно опускаясь все ниже. Внезапно птица разделилась на четыре тени: они скользнули вниз, в разные стороны, упали на землю.
– Боня, – Шут затрусил животом, – Тим! Просыпайтесь.
Бонифаций мигом вскочил на ноги. Тимка сел, потер глаза кулаками:
– Шутик, ты чего? Ночь на дворе, еще спать и спать.
– Тс! – Шутик приложил палец к губам. – Тихо. Странная птичка прилетела к нам, с четырьмя крылышками. Покружила, да и развалилась на кусочки. И эти кусочки приземлились рядом.
– Понятно. – Хозяйственный выдернул из-за пояса скакулью саблю, обнажил меч. – Черные плащи, старые знакомые! Тим, подбрось в костер веток и доставай свой кинжал, спать нынче не придется.
Костер ярко вспыхнул, бросил в небо рой огненных мушек. Оранжевый круг света выхватил из темноты край повозки, настороженную морду Люпы; в тишине был слышен только треск сгораемых веток. Боня и Тим стали спиной друг к другу. Шут, замерев возле повозки, растерянно крутил головой по сторонам.
– Эй вы, нежити хреновы, идите сюда! – во весь голос крикнул Бонифаций. – Чего затаились? Мы вас засекли, можете не прятаться.
Нападение было молниеносным. Две черных фигуры безмолвно вылетели из темноты с разных сторон. Одна, с широким черным мечом, атаковала Хозяйственного, другая налетела на Тима. Боня отразил сильный удар железным мечом, одновременно проткнув нападающего костяным клинком: фигура всхлипнула и растворилась в воздухе. В это время второй призрак остервенело выкручивал Тиму руку, пытаясь вырвать кинжал из его пальцев.
– Отдай, гаденыш! – брызжа слюной, визжал черный плащ. – Брось кинжал. Убью!!!
Тим молча вырывался, колотя противника другой рукой куда попало. Шут сильно оттолкнулся ногами от колеса повозки, футбольным мячом врезался в бок негодяя. Черный плащ отпустил Тима и рухнул в костер, огонь сразу охватил его – существо запылало словно изнутри, судорожно запрыгало в костровом пламени, разбрасывая вокруг себя горящие ошметки. Через несколько секунд все кончилось, лишь облако пепла полетело по воздуху.
– Остальные, где остальные? – Бонифаций в боевом задоре скакал вокруг костра. – Что, съели? Давайте сюда, еще угостим!
Тяжело захлопали крылья, словно вблизи принялись выбивать ковер – в предрассветный сумрак, шагах в двадцати от костра, взлетела большая птица. С двумя крыльями. Кренясь, словно подбитый самолет, птица зигзагами помчалась вдаль, в сторону леса.
– Надоели мне эти бандиты тряпочные, – Хозяйственный сорвал пук мокрой от росы травы, протер клинки, – лезут и лезут. Ну, предположим, про саблю они могли не знать, да. Но на кинжал-то один из них недавно нарвался, должны были все ж таки поумнеть!
Тим оглядел Шута со всех сторон – не пожегся ли где, не пробуравилась ли в нем дыра от случайной искры? К счастью, все оказалось в порядке.
– С добрым утром, – улыбнулся Боня, – солнышко встало. Хорошая сегодня погода, то, что надо для путешествия. Чаевничаем и в путь. – Тим почесал в затылке.
– Однако, Боник, как мы теперь отличим эту дурацкую птицу от нормальных? Она же теперь двукрылая, как все. Вот незадача.
