Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина
– Быстрее, Кариф, я прошу тебя, – здоровяк в длинном, до земли, плаще оторвал Пустынника от его мыслей.
– Мы и так идем с предельной скоростью, какая возможна, чтобы не привлекать внимания, – сухо ответил ловец удачи.
Будто он не хочет быстрее оказаться в Гортене! Будто он не хочет поскорее вздохнуть полной грудью, освободившись наконец от этой кабалы, которую он сам на себя по глупости и навесил, поверив иерофантам! Так нет же, он должен плестись так медленно, чтобы не попасться в лапы шпионам или стражникам. Сейчас, во время смуты и баронского недовольства, тайные агенты заполонили Ронстрад, у каждого лорда, подумать только, даже самого мелкого, есть своя тайная стража! Если бы Кариф бросил «товар», что тащат его мулы, если бы они просто взяли коней и поскакали в Гортен, то на первой же переправе, на первом же посту их бы задержали. Два чужеземца: один в невиданной здешними жителями чалме и затасканном дорожном халате, а другой – огромный детина, вооруженный до зубов и в низко накинутом капюшоне, вызвали бы справедливое подозрение любого мало-мальски умного стражника, а что уж говорить о будто бы сшитых из самих подозрений шпионов! Нет, торговый караван – преотличнейшая маскировка. Вот почему Кариф еле-еле плелся, в то время как должен был находиться очень далеко отсюда, в восточном Ангер-Саре, о котором здесь никто и слыхом не слыхивал. Так еще, помимо всего прочего, он был вынужден выслушивать вечные жалобы и постоянное недовольство этого несносного орка!
– Ее убьют, – хрипел Грышган из-под своего капюшона, – пока мы тащимся, как одноногие тролли.
– Ты видел разъезды теальских отрядов? Мы – простые торговцы. Мы никому ничего не делаем...
– Уж я-то как раз собираюсь, – заверил орк, продемонстрировав клыки, каждый из которых был с полпальца Карифа длиной. – Перегрызу каждому глотку.
– Скалься-скалься, – проворчал Пустынник. – Как раз, чтобы заметили стражники.
Дорога подвела путников к реке. Через нее был переброшен каменный мост, узкий и замшелый. Он начинался старой аркой и состоял из выложенной плитами дорожки и ограждений, поросших плющом, что свисал до самой воды. Течение реки здесь было сонным и ленивым. Это у Элагона Илдер – могучий водный исполин, в то время как ближе к истоку он представляет собой узенькую речушку, заросшую камышом у берегов, и белую от кувшинок ближе к середине.
– Добро пожаловать на мост Торнберри! – воскликнул невысокий кряжистый стражник, облаченый в цвета Теала – черно-красную мятую тунику и нестираные штаны с неаккуратными прорехами на коленях. Шлем-салада был не по-военному опущен на затылок, неказистые доспехи не блестели, а в некоторых местах их покрывали ржавые пятна – было видно, что неряха-стражник вовсе и не следит за своим облачением. Меча солдату не доверили – лишь в стороне тупая алебарда лениво прислонилась к каменной арке, а на поясе, в потертых ножнах, прятался короткий кинжал, должно быть, жутко стыдящийся своей ржавой наготы.
Немного поодаль, в теньке у входа на мост, дремал второй стражник – такой же нерадивый тип. Этот не потрудился даже встать с большого мшистого камня, на котором он гордо восседал, только лениво зевал, должно быть, его разбудил оклик товарища. Для этих ребят путники, идущие в полдень через Торнберри, были явно чем-то невиданным.
– Платите пошлину! – Первый стражник, зевая, сделал вид, что пересчитал мулов Карифа, – на самом деле он не шибко умел считать, все время сбиваясь и путая цифры. Лишь счет звонких монет в кармане давался ему легко. – С вас сто пятьдесят тенриев серебром или пятнадцать золотых соответственно.
– Неужели? – прорычал Грышган. – Ты точно в этом уверен, воин?
Стражник моста не понял, что это был риторический вопрос. Он и в самом деле начал уточнять сумму, не забыв прибавить себе пять полновесных золотых. Услышав о деньгах, его приятель лениво поднялся на ноги (раза с третьего) и прислонился к ограждению моста.
– Двадцать пять золотых. – Солдат вспомнил вдруг и о товарище, и о его хлебе насущном.
– Держи, – рыкнул Грышган, подошел к человеку и неожиданно, схватив того за накидку, швырнул через ограждение. Спустя секунду раздался всплеск – солдат даже закричать не успел.
– Да как вы... – начал было второй стражник, опуская на лицо шлем и перехватывая алебарду наперевес.
Против двоих врагов у него не было шансов, тем более что бродяга в плаще силен, и это еще слабо сказано. Умная мысль о поспешном бегстве вовремя посетила солдатскую голову, он отшвырнул оружие и припустил через мост.
Орк многозначительно глянул на спутника. Кариф не заставил себя просить дважды – просвистел метательный нож, и незадачливый стражник, раскинув руки, «прилег отдохнуть».
– И зачем тебе это было нужно, Грышган? – недовольно упер руки в бока Кариф. – Заплатили бы пару грошей и проехали...
– Они, наверное, участвовали в похищении Урр’аны.
Орк быстро пошагал в конец моста, поднял с земли труп второго стражника и швырнул его к товарищу – пусть поплавает.
Кариф вздохнул и погнал свой караван на другой берег.
– Они не могли принимать участие в ее похищении, поскольку твой ищейка сказал, что она попала в плен к эльфам, а не к людям. И только потом эльфы подарили ее королю. А эти двое – местные недотепы, деревенские стражники. Они совсем не воины и не дрались под Дайканом, вашим Дарратом.
– Мне все равно, – прохрипел орк, – а им уж тем более.
– Мой нож, полагаю, ты не вытащил из трупа?
– Можешь прыгнуть за ним в реку, – грубо ответил Грышган.
Они перешли мост. Сразу за ним стоял сколоченный из досок указатель. На нем наполовину стершейся краской значилось: «Тракт на Гортен».
– До твоего Гарбадена осталось меньше седмицы пути, – вздохнул Кариф.
– Потерпи еще немного, любимая, – орк перешел на шепот. – А вам, белокожие ублюдки, осталось кривляться всего несколько дней.
7 сентября 652 года от основания Гортена. Гортен
Слеза выскользнула из узкого глаза орка, прокатилась по выступающей скуле и упала в грязь улицы. Он мог дотянуться до клетки рукой, мог сделать несколько шагов и дотронуться до нее.
Она сидела в дальнем углу своей тюрьмы, а ее прекрасные, отливающие синевой лесного пруда волосы были выдраны. Обнаженные запястья и лодыжки стягивали крепкие кандалы, соединенные тяжелой цепью; какое-то тряпье было изорвано на ней в клочья. Она сидела в углу, сжавшись в комочек и втиснув голову в колени, ежечасно ожидая брошенного камня, картофелины или гнилого помидора.
