Владимир Васильев - Звезды над Шандаларом
Не говоря ни слова, Мирон прошел в свой Мир и тотчас на лицо ему упали прохладные мелкие капли.
Он остался наедине с мелким дождем, тремя Знаками чужого Мира и невеселыми мыслями. За сутки ему предстояло придумать, как перехитрить трагов. Как решить извечную проблему переправы через реку волка, козла и капусты при наличии всего одной лодки.
Он сел под жиденький куст ивы и стал думать.
Ближе к полудню вернулся Рон и уселся рядом с Мироном. Еще через некоторое время багровое пятно начало понемногу тускнеть, пока совсем не исчезло. Скала стала просто скалой, рыжей и мокрой.
— Все, — сообщил Рон бесстрастно. — Дверь открылась.
Мирон вдруг явственно представил, как по ту сторону мерцающих красным клинков, чмокнув, лопнула трепещущая перепонка и навстречу рванулось что-то клыкастое, закованное в вороненый металл и угрожающее...
Наверное, это было совсем не то, но больше ничего Мирон представить не смог.
Он уткнулся в подтянутые к самому лицу колени и в сотый раз собрался с мыслями.
Варварам тогда задали хорошую трепку и отбросили вглубь их снежных земель. На плоских пятачках среди рек целую неделю пировали волкособаки и тощие северные вороны. Но таково свойство варваров: они гибнут сотнями, а возрождаются тысячами и вновь нападают, невзирая на былые поражения. От набегов страдал не только Шандалар, но и соседняя Фредония, край дремучих лесов.
Неизвестно уже, кому пришло в голову объединиться: фредонцам ли, хозяевам чащ, шандаларцам ли, жителям болот, но так или иначе совместными усилиями удалось основать вдоль границ с варварскими землями несколько сторожевых постов. С тех пор стало спокойнее, ведь варварам уже не удавалось застать селения врасплох.
Объединение и дружба с фредонцами быстро дали обильные плоды: лес, которого так не хватало Шандалару, потянулся от соседей целыми караванами. Правда, караваны вязли в шандаларской грязи, но фредонцы научили соседей стелить поверх размокших троп сплошные бревенчатые гати, а туда, где раскинулись непроходимые топи, лес сплавляли по многочисленным рекам.
Снова Шандалар ожил, и теперь по рекам и озерам нетрудно было встретить вереницы торговцев-плотогонов. А на северо-запад тянулись лодки, груженые рисом и плодами опоки, которые охотно брали лесовики.
Казалось, что наступают хорошие времена, но разразилась война Фредонии с Гурдой и торговля враз захирела. Воины со своими верными отрядами ушли на запад, а в Шандаларе наступило затишье. Людям только-только успевшим привыкнуть к более-менее сытой и обеспеченной жизни, вновь пришлось отказывать себе во многом.
А тут еще не то кто-то из переселенцев, не то вернувшиеся варвары занесли в Озерный край неведомую смертоносную болезнь. Эпидемия вспыхнула и распространилась с невероятной быстротой, зараза косила людей целыми хуторами, а лекарства никто не знал.
Неизвестно, что произошло бы дальше, не приди на помощь монахи с архипелага. Они тоже не знали лекарства, но, умудренные опытом предшественников, стали упорно искать спасительное средство.
И нашли. Не думайте, что это было легко.
Сай Леонард, настоятель.
Приход Эксмута, летопись Вечной Реки, год 6897-й.
Незаметно опустился вечер, потом пришла ночь, а Мирон с плотно завернувшимся в плащ монахом все так же сидели под кустом, почти не двигаясь. Монах, похоже, дремал. Мирона одолевали мысли.
Задача: вот три Знака. Их нужно переправить в соседний мир. Траги хотят этому помешать. Пока он в своем Мире магия трагов ему не грозит. Черти бы побрали их магию...
Мирон тягостно вздохнул. Не привык он соперничать со столь могучими противниками.
«Я тут голову ломаю, — возникла сердитая мысль, — а друзья рубятся неведомо с кем...»
Дальше: едва он, точнее его Знак покинет этот Мир, траги лишаются магии и с ними можно говорить уже совсем по-другому. Но как вынести Знак отсюда?
Впрочем, три Знака сейчас находились вне пределов Мира.
Мирон даже дышать перестал. Место у двери — не в Мире! Об этом говорил Дервиш.
Но Воины непременно вернутся в свой Мир после изнурительной битвы. На это и рассчитывают траги.
И вдруг решение пришло к нему, простое, ясное и очевидное, настолько простое, что додуматься до него с ходу было невероятно тяжело. Практически невозможно.
Мирон вскочил.
— Й-э-э-э!!!
Рон вздрогнул и очнулся, недоуменно тряся головой. Он едва успел пригнуться: меч Мирона, описав полукруг, начисто снес гостеприимному кусту верхушку.
— Ты чего? — удивился монах. — Или очумел?
Шелех уже взял себя в руки и убрал оружие в ножны.
— Прости, Рон, я бы тебя все равно не задел. Я кое-что придумал, поэтому и радуюсь.
Монах пожал плечами и вновь привалился к пострадавшему кусту. Шелех же принялся и так, и эдак взвешивать новую идею. Изъянов он пока не замечал, но для ее исполнения нужно было каким-то образом вытащить сюда одного из деммов.
— Рон, — негромко спросил Шелех. — Ты сможешь после всего заглянуть в Мир деммов? Всего на пару минут?
— Смогу, — ответил монах. — Но это... Как бы тебе сказать... Не принято.
Мирон довольно потер ладони.
— Но если ты думаешь отдать чужие Знаки мне, забудь об этом. Траги не допустят, чтобы я ускользнул. В коридор я еще успею войти, но в Мир деммов — никак.
— Сможешь ли ты привести хотя бы одного демма? Монах неопределенно развел руками:
— Понятия не имею. Посмотрим.
— Но ты попробуешь?
Рон промолчал.
Теперь время почему-то стало тянуться еле-еле. Мирон то сидел у увечного куста, то вскакивал и бегал туда-сюда. Нетерпение овладевало им, и с каждым часом все сильнее.
Очень медленно светало; во мраке все отчетливее вырисовывалась громада скалы. Серые сумерки клубились у ее подножия. Ночь пряталась по ложбинам и пропадала, уступая место дню — может быть, самому важному в жизни Мирона.
До полудня все равно оставалась уйма времени. Мирон пробовал подремать, но безрезультатно. Монах допил воду из белой фляги и сходил за свежей.
Вскоре явились еще несколько послушников из монастыря. Все они уже достигли почтенного возраста и седин, поэтому терпения им было не занимать. Сели себе полукругом на корточки и застыли, прикрыв глаза. Мирон даже позавидовал.
Он успел потерять всякое представление о времени, когда Рон рядом с ним наконец шевельнулся.
— Все!
Шелех вскочил, как ужаленный. На буром теле скалы постепенно стали проступать смутные очертания багрового пятна-хода. Старцы-монахи тоже поднялись; легкий ветер колыхал их длинные плащи и бороды. Мирон побежал к скале.
Из кровавой тьмы нетвердо выступил Демид. Глаза его лихорадочно блестели, меч был весь зазубрен, а левая рука болталась, словно чужая. Он шагнул несколько раз и рухнул на колени. Монахи заспешили к нему, на ходу извлекая из-под плащей небольшие сумки, наверное со снадобьями.
![Владимир Васильев - Чужие миры [ Авт. сборник]](/uploads/posts/books/53081/53081.jpg)
