Маргарет Уэйс - Драконы подземелий
– Узкая и крутая, – сказал он, думая о том, что по ней придется подниматься беглецам.
– Это точно, – согласился Флинт. – Она предназначалась для ног гномов, а не людей. – Он указал наверх. – Видишь тот перевал у самых вершин? Туда она и ведет. Так гномы перебираются через горы.
Ущелье было таким узким, что образовывало почти правильную букву V. Находясь на значительном расстояний, Танис не мог с точностью сказать, какой оно ширины, но отсюда казалось, что два человека едва ли разошлись бы там. Внизу по тропе в некоторых местах можно было идти по двое, но кое-где пробираться пришлось бы по одному.
Флинт и Танис двинулись наверх. С одной стороны дорожка вилась вдоль отвесной скалы, а с другой зияла пропасть. Карабкаться по таким тропкам было обычным делом для гнома. Маленький гном ходил по ним, сколько себя помнил, шаг его был твердым, башмаки не скользили. Танис подумал о Золотой Луне, которая страшно боялась высоты, и готов был уверовать во вновь обретенных богов хотя бы ради того, чтобы от чистого сердца помолиться им и попросить их избавить дочь вождя и все ее племя от такого ужасного путешествия. Но на это оставалось только надеяться, и надежда эта была призрачной.
Он и Флинт продвигались вперед медленно, гном, правда, шагал довольно бодро, а вот Полуэльф ступал более осторожно. К счастью, горы заслонили тропу от снега, так что она не обледенела. И все равно Танису приходилось осмотрительно выбирать место, куда поставить ногу, и, хотя высоты он не боялся, всякий раз, когда воин бросал взгляд в пропасть, его пробирала дрожь.
Только к вечеру они добрались до перевала, который и вправду был именно таким узким и труднопроходимым, каким казался снизу.
– Давай заночуем здесь, горы защитят нас от ветра, – предложил Флинт. – А на ту сторону перевалим утром.
Пока Танис выбирал местечко, где им предстояло провести холодную ночь в каменистом ущелье, Флинт стоял, уперев руки в бока, и, поджав губы, оглядывал возвышавшуюся над ними вершину. Наконец после длительного размышления он удовлетворенно хмыкнул.
– Думаю, стоит оставить Речному Ветру знак, – сказал он.
– Я оставлял знаки, – ответил Танис. – Ты же видел. Ему не сложно будет найти дорогу.
– Я хочу указать ему не дорогу. Иди сюда, взгляни. – Старый гном показал на большой валун. – Как ты думаешь, что это?
– Камень, – ответил Танис. – Такой же, как и все прочие.
– А вот и нет! – произнес Флинт, торжествуя. – Этот камень в рыжую и красную полоску. А вокруг камни серые.
– Значит, он скатился с вершины, сразу видно, камнепады здесь не редкость.
– Этот валун не упал, кто-то его сюда положил. И как ты думаешь – зачем? – Флинт усмехнулся. Он был явно собой доволен.
Полуэльф только покачал головой.
– Это ключ, – заявил Флинт. – Толкни его, и он заденет вон тот камень, а тот валун заденет другой и так далее, пока все они не скатятся вниз кому-нибудь на голову.
– Значит, нужно предупредить Речного Ветра, чтобы он не трогал этот камень, – сказал Танис.
Флинт фыркнул:
– Верно, ты совсем отморозил мозги, Полуэльф. В случае преследования он сможет завалить тропу, когда все люди благополучно перевалят через горы.
– Вот зачем ты посоветовал прихватить топоры! – Танис вспомнил утренний разговор. Он задумчиво посмотрел на камень над головой. – Знаки здесь не помогут, придется оставить ему записку. Тебе следовало сказать об этом утром.
– Я не был уверен, что найду его. Гномы далеко не всегда оставляют такие камни, к тому же он мог быть уже использован, а мог и скатиться сам по себе.
– И это значило бы, что тропа непроходима, – сказал Танис. – И мы проделали бы весь этот путь напрасно, если только здесь нет другой дороги.
Флинт пожал плечами:
– Судя по меткам, которые оставили мои родичи, здесь только одна тропа. И единственный способ узнать, проходима ли она, – прийти и посмотреть.
– И все же тебе стоило сказать Речному Ветру про этот камень.
Гном нахмурился:
– Я и так нарушил верность своему народу, показав его тебе, Полуэльф, и уж мне вовсе не по душе разбалтывать тайны людям.
Рассердившись, он ушел прочь, оставив Таниса ломать голову над этой трудной задачей. Наконец Полуэльф взял топор и положил его острием к камню. Юноша надеялся, что вождь Кви-шу вспомнит совет гнома захватить топоры, а догадается ли он, что таким образом можно в случае преследования завалить дорогу, – это был уже другой вопрос.
Он обнаружил Флинта удобно устроившимся между камнями и жующим кусок вяленой оленины.
– Я тут думал над твоими словами насчет верности своему народу. Знаешь, если бы все мы считали себя одним народом, мир от этого стал бы только лучше.
– Чего ты там ворчишь, Полуэльф? – спросил Флинт.
– Говорю, что это стыд и позор – не доверять друг другу.
– Если бы мы все друг другу верили, то превратились бы в кендеров. Как тебе такая перспектива? Я собираюсь спать, ты сторожишь первым.
Старик закончил ужин, завернулся в одеяло и улегся на спину между валунами.
Танис прижался к отвесной стене и, то и дело ерзая на твердых камнях, принялся смотреть на звезды.
– Если из долины нет иного пути, как Рейстлин доберется до Черепа? – спросил он.
– Перелетит на помеле, – пробормотал Флинт, зевая. Он вытащил камешек из-под лопатки, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
– Здесь я чувствую себя как дома, – сказал он, складывая на груди руки.
Скоро он уже храпел.
Рейстлин, Карамон и Стурм продолжали свой путь по долине, весь день они шагали без отдыха. Рейстлина, казалось, переполняла сверхъестественная энергия, не дававшая ему передохнуть и гнавшая дальше и дальше. Карамон неоднократно повторял, что необходимо сделать привал, но только попусту сотрясал воздух. Рейстлин присаживался лишь на несколько минут, снова поднимался и продолжал неустанно двигаться вперед, то и дело поглядывая на солнце, уже начинавшее клониться к закату. «Закат» – это было единственное слово, которое он твердил на ходу.
Наконец они добрались до края леса. Перед ними простиралась поросшая травой равнина. Тропинка, петлявшая между деревьев, кончилась, и все же Рейстлин устремился вперед по припорошенной снегом траве. Он шел опустив голову, тяжело опираясь на свой посох. Он не смотрел ни вправо, ни влево, вперив взгляд в землю так, словно вся его воля была направлена на то, чтобы сделать следующий шаг. Руку он судорожно прижимал к груди, воздух с хрипом вырывался из легких.
Стурм решил, что маг вот-вот скончается. Но он сознавал бесполезность своих увещеваний: любая попытка убедить Рейстлина передохнуть будет встречена лишь злобным взглядом и язвительными словами.
– Сдается мне, твой брат на пороге гибели, – шепотом предупредил Карамона Стурм.
