Маргит Сандему - Лихорадка в крови
Когда они закончили ужин, было уже совсем темно. К их столу подошел пастор. Он с достоинством поклонился гостям:
— Я вижу, вы офицер королевской армии, — обратился он к Доминику.
— Да, я королевский курьер, — коротко ответил Доминик.
— Тем лучше! Именно такой человек мне и нужен. Я должен просить вас передать Его Величеству сообщение государственной важности.
Такое было вполне вероятно. В этих пограничных раинах происходили события, влияющие на судьбу всей страны.
— Я прошу вас последовать за мной в пасторскую усадьбу, если конечно, вы располагаете временем.
Виллему была в ярости. Когда они приплелись в Халларюд, она была слишком усталой, чтобы думать о чем-нибудь, кроме еды и отдыха, но после сытного ужина к ней вернулась ее обычная жизнерадостность.
Она сидела, прижав колено к ноге Доминика, и думала только о том, что им предстоит спать в одном помещении. А может быть, даже в одной кровати!
Лихорадка в ее крови не унималась. И Виллему знала, что оно уймется только, когда Доминик будет принадлежать ей. И пусть хоть весь мир станет у нее на пути, она добьется своего!
— Если речь идет о судьбе государства, я готов следовать за вами немедленно, — ответил Доминик пастору.
Ему очень не хотелось оставлять Виллему наедине с Йенсом. Хотя он полагался на порядочность этого преданного малого, которого, к тому же, донимала боль в ноге.
— Ты скоро вернешься? — с тоской спросила Виллему.
Доминик с благодарностью взглянул на нее. В ее голосе он уловил страх. Ему хотелось быть рядом с нею, спать подле нее, как тогда в ущелье, защищать ее.
— Очень сожалею, — пастор повернулся к Виллему. — Наше дело потребует времени, он чрезвычайно сложное. Но к полуночи ваш спутник непременно вернется.
«А девка-то вблизи еще краше, — ухмыляясь, думал Лилле-Йон, переодетый в пасторское облачение, которое он украл в ризнице. Кого они хотели обмануть этим мужским платьем? И почему у нее короткие волосы? Сбежала из тюрьмы? Или сама их отрезала, чтобы было легче сойти за солдата? Вряд ли, баба скорее умрет, чем окорнает себя по доброй воле. Но я буду не я, если не овладею этой кралей! Только сперва нужно с этими двумя разделаться. А глазища у нее какие! Ровно у кошки, сроду таких не видывал. А курьер-то глазами на нее похож.
— Простите, господа, но вы, случайно, не родственники? — елейным голосом спросил Лилле-Йон.
— Мы двоюродные братья, — ответил Доминик.
— Однако не слишком ли молод ваш брат для военной службы?
— Молод, конечно. Но я его опекун и единственный из родных, кто у него есть на свете, — коротко объяснил Доминик. — Так я готов идти с вами.
Он быстро встал, расплатился с хозяином и приказал Виллему и Йенсу сейчас же отправляться спать. На душе у него было тяжело.
Неужели он не доверяет Виллему? Ведь он видел, что она может постоять за себя.
Йенс медленно готовил себе постель — соломенный тюфяк и овчину, чтобы укрыться. В комнате стояла одна широкая кровать, они собирались спать на ней втроем. Доминик должен был лечь посередине. Но он ушел, и расстояние между Йенсом и Виллему оказалось не слишком большим.
Кроме кровати, в доме стоял кособокий стол со скамьей, из стены торчало несколько крюков для платья. Незастекленное окно было прикрыто ставней.
Однако после зловещего ущелья дом показался им дворцом.
С тяжелым вздохом, вызванным многими причинами. Йенс улегся на постель.
Виллему, напротив, восстановила после ужина силы и почувствовала, как к ней вернулись ее прежние желания.
Ей надоело разыгрывать мужчину, она чувствовала себя женщиной до кончиков ногтей.
В прачечной постоялого двора она сняла с себя грязную драгунскую форму. Начисто вымыла волосы и вернулась в маленький домик. Там она достала из своего дорожного мешка платье.
Господи, до чего же оно было мятое! Виллему повесила его и стала разглаживать руками, но это не помогало. Ничего, отвисится, решила она.
В длинной нижней рубахе Виллему подошла к кровати и осторожно прилегла на свою половину. Когда Доминик вернется, он найдет ее чистой, благоухающей и женственной!
Йенса она не боялась. Он скромный и питает к ней глубокое уважение. К тому же он смертельно устал и намучился со своей ногой.
От нетерпения Виллему никак не могла заснуть. Когда же вернется Доминик? Она до сих пор ощущала его волнующую близость, от этого чувства у нее пылало все тело, по коже бегали мурашки. Пламя, которое погнало ее за Домиником из Дании в Швецию, сжигало ее сильнее, чем когда-либо. Скоро, уже совсем скоро он будет здесь!
Но на душе у Виллему было тревожно. Этот пастор не внушал ей доверия… Такой почтительный, смиренный, но было в нем что-то такое, что вызывало у нее беспокойство.
Рядом послышался приглушенный плач. Виллему повернула голову.
— Йенс, не горюй, довольно, им сейчас хорошо, пойми это. Что ждало Фольке дома, в Эльмхульте? Действительность имела бы мало общего с его мечтой. А Кристоффер? Он, бедняга, был слишком тщеславен: у него не хватило бы способностей и упорства, чтобы удовлетворить свое тщеславие. Да и Ёте, сколько девичьих жизней он бы еще разбил, останься он жив?
Виллему пыталась быть рассудительной, хотя ей и самой было жаль погибших товарищей. Но Йене нуждался в утешении. Он был слишком простой человек и открыто выражал свои чувства.
— Дело не в них, фрекен Виллему, — всхлипнул Йенс.
— А в чем же тогда?
— Этого я не могу вам сказать.
К горлу у него подступали рыдания. Виллему быстро повернулась к нему.
— Не глупи. Я очень многое могу понять. Забудь о том, что я женщина, и рассказывай!
Это развязало Йенсу язык.
— Вот этого я как раз и не могу забыть! Вот в чем вся беда-то!
— Почему это беда?
— Да потому что вы женщина. У меня еще ни разу не было женщины, а теперь от любви к вам у меня всю плоть ломит, мочи нет терпеть.
Виллему с трудом удержалась от смеха, до того простодушно он выражал свои чувства.
— Бедняга, — проговорила она.
Йенс пытался в темноте заглянуть ей в глаза.
— А может, можно?.. Да нет, что я такое говорю, я и сам знаю, что нельзя…
— О чем ты?
— Мне нужна женщина, фрекен Виллему. Вы сами, небось, слыхали: у нас, у мужчин, есть такая потребность. Я никогда не испытывал удовлетворения, а это опасно! Я ведь могу лопнуть!
Господи, что же делать? Она собиралась говорить с ним совсем о другом! Виллему многое знала о природе человека из книг, но собственного опыта не имела никакого. Что, например, говорят мужчине, который тебя хочет? Который думает, что умрет, если не получит удовлетворения? Особенно, когда он такой большой, сильный и лежит с тобой в одной постели?
«Ради Бога, Доминик, возвращайся скорей!» — мысленно взмолилась Виллему.
