Варвара Лунная - Эйта
А потом пришёл Улеб, принёс пару зайцев, чтобы Эйте было чем гостей кормить, ну и сам ужинать остался. Молодая колдунья готовила ужин и краем глаза наблюдала за своими гостями, впервые в доме у неё столько народу было. Но люди были хорошие, и девушка улыбалась.
Ядрей о чём‑то говорил с Родославой, Улеб в разговор не вмешивался, а только улыбку в кулак прятал.
— Хозяюшка, — позвал Ядрей. — Рассуди наш с Родославой спор. Как вышло, что мы по–разному тебя видим? Для меня ты женщина в соку, для неё старушка. Какая ты на самом деле?
— А тебе какая больше по вкусу? — кокетливо спросила Эйта. Исходило от Ядрея что‑то такое, что ему всенепременно нравиться хотелось. Хотя когда он смотрел, это чувство само собой появлялось. Только вот оно у всех женщин в округе появлялось, а это было уже менее приятно.
Улей захихикал сильнее и рот уже не прикрывал.
— Ну что ты ржёшь? — возмутился Ядрей. — Он знает, да? — уточнил он у Эйты.
— Знает, — кивнула та. — Улеб, а почему на тебя не действует этот наговор?
— Какой наговор? — заинтересовался волкодлак.
— Видишь как представляешь, — объяснила девушка. — Меня настоящей ты, да ещё князь с ведуном видят, остальные кто как. С той стороны, — Эйта кивнула в противоположную городу князя Еремея сторону, — обычно старухой видят, потому как ещё Грачку помнят.
— Значит, не старуха, — радостно констатировал Ядрей.
— Ох, матушка Земля, — Родослава схватилась за голову и закрыла глаз, потому что теперь хозяйка меня облик чуть ли не ежесекундно, а всё потому что девушка пыталась понять, как она себе ведьму представляет. Старуха то девой молодой становилась, то женщиной в летах, то чернявой, то рыжей, то вообще непонятно какой.
— А ты никак не представляй, — пожалел девушку Улеб. — Не держи в голове образа.
— Да как же никак? — простонала Родослава. — Сжалься, матушка, покажись как есть, а то ведь умом тронусь.
— Не тронешься, — с усмешкой ответила Эйта. — Виделось тебе старухой, так пусть так и будет.
— Но всё же интересно, — Ядрей вздохнул, поняв, что истинный лик колдунья показывать не собирается.
— На что тебе это? — поинтересовалась Эйта. – Может, от вида моего тебе бежать далеко захочется.
— Много я женщин на своём веку видал, ещё ни от одной не драпал.
— А может наоборот, — подлил масла в огонь Улеб. — Увидишь настоящую, и уходить не захочешь.
Родослава оторвала руки от лица и глаза открыла, ревниво в колдунью вглядываясь.
— Не захочу, значит рядом поселюсь, — потёр бороду Ядрей. — Ну же, хозяюшка.
— Не безопасно тут у меня, — ответила Эйта. — Да и разве не с Родославой ты возвращаться собирался?
Упомянутая Родослава зарделась и глаза опустила.
Поев, Улеб засобирался.
— Спасибо этому дому, слегка поклонился он Эйте. — Побегу я. От греха.
— Ступай, — кивнула девушка. — Надеюсь, больше тебе никого на себе таскать не придётся.
— Надеюсь, — улыбнулся оборотень и вздрогнул.
В эту ночь начиналось полнолуние, и как бы хорошо Улеб себя не контролировал, он всё же был волкодлаком.
— Улеб, — в голосе Эйты зазвучала угроза, а в руке засиял огненный шар.
— Я держусь, — мужчина глубоко вдохнул и выдохнул. — Извини. Увидимся ещё, — он стремительно выбежал из дома.
Эйта подошла к двери и, только убедившись что оборотень со всех своих волчьих сил удирает в лес, погасила шар в руках.
— А ему не опасно в лесу ночью? — осторожно спросила Родослава. — Всё же сегодня полнолуние.
— В полнолуние нам с ним рядом опасно, — буркнула Эйта. — Ежели доели, посуду перемой.
— Он оборотень, да? — спросил Ядрей. — Я ещё днём догадался. Я у воды отдыхал, а на меня волк выскочил, посмотрел так внимательно, а потом убежал и почти сразу же Улеб появился. А ещё амулет в его присутствии жжётся.
— Ох, батюшка Небо, — Родослава прижала ладони к сердцу.
— Но я тогда всё одно ему сопротивляться бы не смог, а потом решил что раз ты его привечаешь, то, наверное, и нам плохого ждать не стоит.
— Он родился таким, поэтому не опасен. Обычно, — Эйта вздохнула.
— А ведь таким милым казался, — Родослава всё ещё в себя придти не могла.
— А теперь что, таковым быть перестал? — глядя на девушку исподлобья, спросила Эйта. — Или если оборотень, благодарности не заслуживает?
— Кстати о благодарности, — вспомнил Ядрей. — Сколько я тебе за лечение да заботу должен? И Улеба как отблагодарить?
— С Улебом не знаю, сами решайте, а я денег с тебя не возьму, — задумчиво сказала Эйта. — Услугой расплатиться попрошу.
— Коли по силам мне будет, сделаю, — Ядрей напрягся, не любил он такую плату, мало ли чего попросить могут, а выполнить обязан, потому как тебе уже услугу оказали.
— Невыполнимого не прошу, возле Поляновки, деревни той проклятой, попрошу тебя несколько деревьев свалить, так чтобы храбрецы вроде тебя, что через деревню путь срезали, на полном ходу проскочить не могли.
— Дык, коли у самой деревни дерево свалить, убьётся ведь кто‑нибудь. На полном скаку сразу же не остановишься.
— А ты не у самой руби. Так чтобы издали было видно, и разогнать коня возможности не было. И предупреждение надо повесить. И не бойся, призраки за границу деревни выйти не могут.
— Сделаю, — кивнул мужчина. — С обоих въездов в деревню сделаю.
— На крови поклянись, — Эйта достала ритуальный нож.
— Моё слово верное. Не сомневайся.
— Это всё же плата, — Эйта усмехнулась. — И мне спокойнее, что лишней работы не будет, и тебе проще будет честным человеком остаться.
— Это как? — не поняла Родослава.
— Да просто, — Эйта отодвинула грязную посуду на край стола. — Человеку свойственно иногда обещания свои забывать или откладывать их выполнение на потом. Оно вроде и не отказываешься исполнять обещанное, а просто отсрочиваешь. А коли клятва по правилам дана, то договориться с собой сложнее, потому как возмездие над душой висит, — говорила молодая колдунья точь–в–точь как Грачка когда‑то, теми же словами, с той же поучающей интонацией. Говорила и сама на себя удивлялась.
— Я откладывать не собирался, но коли тебе так спокойнее, — Ядрей протянул руку.
— Мне спокойнее, — Эйта сделала небольшой порез. — Обещаешь слово своё сдержать и на дороге, что через деревню проклятую ведёт, несколько деревьев повалить, чтобы конному не проехать было.
— Обещаю, в уплату за лечение, — Ядрей не впервой на крови клялся и знал, что лучше всё обговаривать.
— А за нарушение клятвы, — Эйта задумалась. — А пусть всё вернётся как было, пусть залеченные раны откроются.
— Быть по сему, — согласился Ядрей, хотя внутренне от нарисовавшейся картины содрогнулся.
— Ох матушка Земля, — прошептала Родослава.
