Роман Злотников - Путь к Порогу
Матушка заговорила, и Кай с трудом узнал ее голос.
— Пьяница ж он, — сказала матушка.
— А тебе не принца ждать! — прорезался снова старый Лар. — Бери что есть да за добро не забывай благодарить.
После этих слов матушка опять замолчала. Бабаня трещала еще долго, и все одно и то же. Сердце Кая внезапно угомонилось и забилось не как раньше, а медленно и натужно, словно захолодело у него в груди. Он опустил голову и побрел в козлятник. Там, прижимаясь к теплым козьим тушам, сворачиваясь клубком, чтоб накопить тепла на всю ночь, он еще подумал: «Надо с Танком потолковать завтра. Может, что присоветует… Да что он может посоветовать?»
* * *Проснувшись с первыми лучами солнца, Кай прокрался в хижину. Бабаня с Ларом еще спали. Пошарив в охапке соломы, мальчик нашел кусок кукурузной лепешки — матушка давно приноровилась оставлять завтрак так, чтобы ему лишний раз не приходилось просить еды у старухи. Сунув лепешку за пазуху, мальчик прихватил деревянное ведро и попытался было выскользнуть во двор, но на скамье закопошилась куча тряпья, и послышался сиплый кашель — это проснулась Бабаня.
— Шаромыжничает все, — закряхтела старуха. — И днем, и ночью покоя нет…
— Я воды наносить хотел, — буркнул Кай, предъявив ведро. Вчерашний разговор мигом вспомнился ему. Бабаня проворчала что-то, переворачиваясь на другой бок.
— А матушка где? — спросил мальчик.
— К ручью ушла твоя матушка, — не сразу откликнулась Бабаня. — Белье полоскать. Оно вон как у нас — добрые люди с вечера все дела поделают, а не с утра пораньше спохватываются.
Не говоря больше ничего, Кай с ведром в руках вышел во двор. Теперь вот придется возвращаться от колодца, едва с Танком поздоровавшись. А старуха еще дело найдет, как только он на глаза покажется. Умывшись во дворе, Кай вылил остатки воды и припустил по пустынной улице, залитой холодным утренним солнцем.
Набрав воды из колодца, Кай подумал немного и решил не ходить домой. Ну ее, эту Бабаню! Недавно только целую бочку натаскал, хватит ей. От недалекой кузницы едко пахло дымом, и слышались шумные вздохи — точно дракон готовился чихнуть. Громадный Танк, как обычно голый до пояса, раздувал мехами огонь.
Взяв ведро, Кай побежал на кузницу.
* * *С Танком он познакомился осенью. Вот у этого самого колодца и, надо сказать, не по своей воле. С того времени, когда они с матушкой перебрались со скамьи на охапку соломы в углу хижины, когда Бабаня переложила на матушку всю работу, никакого желания налаживать с деревенскими близкие отношения у Кая не было. Уж очень непонятно и круто поменялось отношение к ним жителей Лысых Холмов. Местных детей Кай видел, конечно, и раньше, но близко они к нему не подходили. Заметив его, проходящего по улице, чумазые и оборванные пацаны прекращали свои игры и, раскрыв рты, провожали настороженными и удивленными взглядами, точно какого-нибудь диковинного уродца. Постепенно настороженное удивление сменилось веселыми ухмылками, и в один прекрасный день Кай получил это идиотское прозвище.
— Барон! — захлебываясь от восторга, кричали пацаны из-за плетней. — Гля, барон идет! Эй, ваше высочество, вон корова нагадила, не запачкайтесь!
Память о выходках Аскола и его шайки, а особенно о бесславном конце атамана городской ребятни, была еще свежа, поэтому Кай сначала вовсе не обращал внимания на крики в спину. Никакого страха он не испытывал. Лишь недоумение и обиду — и то не столько за себя, сколько за матушку. Северная Крепость вставала перед ним каждое утро, как солнце; но и ночью Крепость не покидала его в снах.
Так получилось, что к одиннадцати годам Кай осознал, что мир людей может быть гадок и жесток, но помимо этого мира есть и еще кое-что. Начертанный судьбой путь, ступить на который может лишь тот, кто достоин. А Кай хотел быть достойным. У него было время — три года. И эти года стоило потратить с пользой, не отвлекаясь на всякие гнусные мелочи.
Да, Кай не боялся. Но он по опыту знал, что лишь словесными оскорблениями деревенская детвора не ограничится. Рано или поздно им придется столкнуться лицом к лицу.
Так и случилось.
Прошлой осенью, когда уже землю покрыли первые заморозки, Кай отправился за водой. Утро было холодным; перекинув веревочную ручку деревянного ведра через плечо, мальчик бегом добрался до колодца. То, что у колодца стоит компания деревенских пацанов, он заметил слишком поздно. Но отступать и не подумал. Просто остановился на секунду от неожиданности, затем пошел вперед.
Мальчишек было четверо. Двое — очень похожие друг на друга, должно быть, братья-близнецы, ровесники Каю, но пониже ростом и пошире в плечах. Кай не знал их имен. Еще один, долговязый и белоглазый, с длинным лошадиным лицом и вечно полуоткрытым слюнявым ртом, был Каю знаком, потому что жил в хижине по соседству — кажется, имя его было Арк. Несколько раз мальчик слышал, как папаша Арка драл своего отпрыска за какие-то шалости, а тот по-девчоночьи визжал на всю деревню. Четвертого Кай видел только издали. Это был парень много старше его — лет, наверное, четырнадцати, нынешним летом уже работавший в поле вместе со взрослыми. Имя его тоже было Каю известно — Гилль; и приходился он каким-то дальним родственником старому Лару, а значит, почти родственником Каю. Бабаня частенько ставила Гилля в пример, говоря: «Вот уж молодец так молодец! И старших почитает, и работа в его руках спорится. Справный мужик растет, не то что некоторые городские белоручки…» Этот Гилль даже в гости заходил к Бабане и Лару, в те дни, когда у матушки еще звенели в кошельке серебряные монеты. За стол его не сажали, он стоял у двери и исподлобья пялился то на матушку, то на Кая, то на угощение на столе…
Кая, верно, не ждали увидеть у колодца. Пацаны, собираясь куда-то по своим мальчишечьим делам, наполняли водой небольшой мех. Увидев Кая, подходящего к колодцу с ведром, они посторонились, но вовсе уходить, кажется, не собирались. Кай укрепил ведро на крюке и стал спускать веревку вниз, слыша краем уха, как они возбужденно шушукались за его спиной. С тех пор как он оказался в деревне, меча Кай не вырезал — он совсем оставил свои игры. И теперь первый раз пожалел об этом.
Ведро гулко плюхнулось в колодец. Подождав, пока оно утонет, Кай с трудом вытащил его, обжигаясь о промокшую веревку, и поставил на камни колодца, оттирая заледеневшие от холодной воды руки о штаны.
— Эй! — услышал он голос Гилля позади себя. — А здоровкаться кто будет?
Кай не успел ответить.
— Городской, а невежливый, — поддакнул один из близнецов.
Обернувшись, Кай увидел, что они стоят полукругом, закрывая ему дорогу назад. Арк раззявил рот, запустив туда грязный палец и смотрел на Кая с тупым интересом. Близнецы, стоявшие плечом к плечу, посмеивались, а Гилль, скрестив руки на груди, постукивал обутой в деревянный башмак ногой по подмерзшей земле.
