Елена Звездная - Настоящая черная ведьма
— Так, я не поняла, — раздался негодующий голос Люсинды, — в меня гнилыми овощами кидать собираются или как?
Священник от чего-то тихонько взвыл. Морда поднял голову вверх и принялся считать пролезающих птиц. А я… я едва не плакала. А потому что:
— Так нечестно! — обидно было чрезвычайно.
— Телль, ты не по регламенту одета, так что извини, — нагло ответила Люсинда, высовывая ножку еще сильнее, чтобы ее всем было видно.
От возмущения, я хватала ртом воздух, и вообще — подло, вот!
— Ты… ты… да за тобой даже священнослужители не приехали! — заорала взбешенная черная ведьма.
— А по регламенту самой являться на сожжение не возбраняется, — нагло ответила Люсинда и вскинув подбородок заголосила: — Ой я несчастная черная ведьма, ой меня сейчас жечь будут! а ну стоять!
Не сразу поняла кому это она, но тут заметила священника, который до окрика пытался на четвереньках уползти в толпу офицеров с дубом. Мне захотелось разнести все к демоновой матери!
— Стоять, я сказала. — Люсинда обеспокоилась.
А священник ускорился.
— О, кто меня жечь будет, а? — заорала черная ведьма.
И тут сановник остановился, повернулся, и указывая на морду, тоненько проорал:
— А не могу я! Господин мэр запретил любые общественные сожжения, сказал только с его разрешения, так что все вопросы в мэрию, в письменном виде, в десяти экземплярах.
— Что?! — разом завопили мы с Люсиндой
Но после ведьма заорала:
— Слушай ты, священник, церковь светской власти не подчиняется, понял? Жги давай, кому сказала!
Церковно служитель дополз до дуба, поднялся, хватаясь за его сучки, после за дерево спрятался, и не высовываясь оттуда крикнул:
— Ничего не знаю, законам не обучен.
— Так я научу! — Люсинда была в ярости.
И тут морда произнес:
— Госпожи ведьмы, Бриджуотер находится на военном положении, соответственно все общественные акты производятся исключительно с разрешения мэрии, но…
Мы с Люсиндой обе на морду уставились. Морда криво усмехнулся и продолжил:
— Но если вы так жаждете быть сожженными, имеете полное право на совершение аутодафе у себя дома, в печи к примеру.
Люсинда смачно сплюнула на телегу, после хмуро спросила:
— Господин мэр, а вы женаты?
Морда промолчал, спокойно глядя на нее.
— Нет, — мстительно вставила я.
— Аааа, — понимающе протянула ведьма. — В таком случае я не буду вас убивать, и даже мстить вам не буду. И это не акт милосердия, просто поверьте на слово — оголтелые незамужние девицы Бриджуотера снабжаемые зельями Телль, добьют вас гораздо мучительнее, чем самое смертельное проклятие.
Морда совершенно издевательски ей улыбнулся и сообщил:
— Как видите до сих пор жив и здоров. Боюсь, вы сильно переоцениваете возможности своей коллеги.
Люсинда вопросительно посмотрела на меня. Очень вопросительно. Настолько вопросительно не смотрела даже наша самая строгая классная учительница в магистериуме. И я себя несмышленышем не справившимся с заданием почувствовала. Чувство, кстати, до крайности неприятное. Не люблю, когда мне неприятно. Бесит.
А потому быстро развеяв заклинание превратившее одного из белых в березку, указала на мужиков и невинно сообщила:
— Белые маги. Много. Свободные. Вроде даже молодые…
В следующее мгновение телега, управляемая прыгнувшей за вожжи Люсиндой, с грохотом уносилась прочь и я точно знала почему — кто-то помчался менять один регламентированный наряд, на совершенно другой.
Морда удивленно посмотрел на меня. Ничего не говоря этой сволочи, я развеяла и то заклинание, которое позволяло священнику прятаться за дубом, после чего, развернувшись, с самым невинным видом направилась прочь.
— Госпожа Герминштейн, — понеслось мне вслед.
— Господин мэр, я буду жестоко мстить вам завтра, обязательно. Причем жестоко и квалифицированно, но именно завтра, — не оборачиваясь, заверила я.
На толпу не смотрела. Вообще ни на кого не смотрела, желая как можно быстрее вернуться в лавку и… но подняв ногу, чтобы подняться по ступенькам, остановилась. Вспомнила об имеющемся тигре… Тяжело вздохнула, призвала свой кошелек, и, развернувшись, направилась на рынок. Пешком, потому что нужно было хотя бы мысленно составить список покупок.
По дороге заметила, что от меня шарахаются офицеры из создаваемого гарнизона — стало приятно, наконец, осознали, что черную магию уважать следует.
Спустя час стремительно совершаемых покупок я возвращалась домой. Пешком, да, просто потому что день был хороший, а за мной неспешно ехали телега и двуколка. В первой имелся шкаф, стол, стулья, занавески на окна, стекла на те же окна, цветы в горшках, ковер, плита, кухонная утварь, холодильный шкаф и семь рулонов тканевых обоев. В двуколке ехало мясо, мясо, мясо, молоко, творог, мука, приправы, специи, и так, по мелочи.
План у меня был такой — поставить вариться зелье привлекательности, а потом заняться восстановлением своего жилья, и да — больше никаких белых магов в моей лавке!
Но стоило подойти, как на ступеньках обнаружился ни кто-нибудь, а давешний священник. Мужик поднял на меня печальные глаза, вытер осторожно изрядно пострадавший нос и жалобно так:
— Госпожа ведьма, а у вас не найдется сердечных капель?
Нет совести у морды, вот мужика до сердечного приступа довел.
— Входите, — смилостивилась я. — Дохрай, ты уже вернулся?
Мой верный хранитель призрачным монстром возник на пороге, ввергнув священника в состояние дикого ужаса.
— Покупки все в лавку, я иду покормлю Гардэма, разберусь с несчастным священником, поставлю зелье, потом займемся ремонтом.
Дохрай кивнул, но вдруг отрицательно покачал головой, и показал мне четыре пальца с загнутыми когтями.
— У нас четверо гостей? — догадалась я.
Хранитель кивнул. Затем незаметно показал на солнце. Ага, все ясно, значит белые маги.
— И чего им надо? — повысив голос издевательски поинтересовалась я. — Зелье для мужской силы, или от интимных болезней мази?
Дохрай едва сдержал ухмылку, а в лавке послышались возмущенные голоса.
— Да что же это делается? — еще громче заголосила я. — В портовых кварталах нагуляются, болезней нацепляют, а потом к нам, черным ведьмам, и ходят, болезные!
И тут священник осторожненько так:
— Госпожа ведьма, это не лечиться к вам, просто сховались от другой ведьмы подальше.
— Оу, — мне вспомнился эпический отъезд Люсинды и все встало на свои места. — Идемте, господин священник.
Войдя в лавку, обнаружила четырех потрепанных жизнью белых магов. Нет, внешне они были целыми, регенерируют же, но что касается доспехов, плащей, одежды и причесок, то вот тут наличествовали явные следы схватки с обезумевшей от желания род продолжить ведьмой. Оглядев несчастных, сделала им потрясающее предложение:
