Холод южного ветра (СИ) - Булаев Вадим

— Нет. Я его не видел.

Объяснение чудесным образом устроило Ежи, и он переключился на бесфамильного.

— Охранника зачем отметелил?

— Было бы лучше, примчись он в тамбур с дубинатором наотмашь? — ответил он вопросом на вопрос. — И со спины плюху подарил?

— Но он же сообщил о нас! — при всём интеллекте отдельные вещи доходили до Брока с огромным запозданием.

— И что? — драчливый сослуживец тупил на пару со знайкой, не понимая, чего тот привязался.

— Как что?!

Я, еле сдерживая хохот, вмешался, решив выступить посредником между непонимающими друг друга сторонами:

— Сквоч правильно поступил. Охранник мог и вмешаться. Устроил бы драку в тамбуре, пока подмога не прибежала…

— Вит! У тебя ананас между ушами?! Ты так спокойно говоришь о том, что чел объявил на весь поезд…

Положительно, в голову лопоухого ударила моча. Ответил резче:

— Ну доложил, ну и что? О чём? О пропавшей сумке? Успокойся… Ты действительно считаешь, что про нас ничего не знали? Или вот-вот бы не узнали? Я, лично, сомневаюсь.

— Да понял я… — потешно нахохлился Ежи, с неохотой признавая очевидные вещи. — Просто…

Он не смог придумать сколь-нибудь дельного аргумента в оправдание излишней дотошности и застучал пальцами голой коленке, сумрачно бросив: — Дальше что делать станем?

Совсем больной?

— В посольство Федерации пробираться или в торговое представительство, — раздражённо процедил я и сплюнул.

— У тебя есть адрес?

— Откуда?

Слушая нас, бесфамильный грыз губу и морщился.

— И у меня нет, — горячился лопоухий. — Потому повторно спрашиваю — дальше что? Разбегаемся или пока вместе? По одиночке нам не пропетлять. Ни жратвы, ни одежды, да ничего! А вместе — мы…

— Взвод Федерации. То, что от него осталось, — уверенно бухнул Сквоч. — Давайте решать. Зубы от ваших разглагольствований уже сводит.

У меня не было ответа… У Ежи, похоже, внятные планы на ближайшее будущее тоже отсутствовали.

Но определяться надо.

И я определился.

— Вместе. По одиночке шансов скрыться больше, однако любая организация сильнее. Мы тут, судя по всему, надолго. Не факт, что в городе представительство есть. Вполне возможно, до самой столицы придётся топать…

— Я тоже так думаю, — согласился Брок. — Придётся партизанить, ложиться на дно. Сквоч, ты?

— За, — высказался он, устало проводя ладонями по лицу. Предлагаю подбить бабки и прикинуть, куда двигаться. Скоро вечер, у воды прохладно станет.

… Мы насчитали семьсот шестьдесят кредитов на троих. Собирать их в общую кассу не стали, каждый оставил купюры при себе, но траты постановили согласовывать.

Перешли к обсуждению первоначальных действий, и основательно застряли, не представляя, что делать и куда двигаться дальше…

***

— Нам нужен приют, — совершенно серьёзно сказал Сквоч. — Попробуем там жильё найти.

— В приюте?

— В нём. Или через него. Это единственное место, где сотрудничать с копами — западло.

Плохо соображая, как связаны поиск убежища и сироты, Ежи почесал в затылке. Я тоже не понимал.

Бесфамильный усмехнулся, давая понять, что готов восполнить пробел в нашем мировосприятии.

— Приютские тоже люди. Государство им наверняка выделяет и игрушки, и кормит неплохо. Во всяком случае, у меня такие воспоминания остались. Но ведь хочется и выпить, и таблеточкой весёлой закинуться. Им же не продадут, взрослый нужен… Да просто свалить, свободой подышать, переночевать на мягкой койке без воспитателей и распорядка… Потому детишки прекрасно знают, кто скупает ворованное, кто дурью банчит на районе, где можно пересидеть трудные времена. Главное, мелкотне на глаза не попасться. Со старшими дела вести.

— Почему?

— Чистые души. Пытаются взрослым понравиться, замену маме с папой найти. Обо всём наперегонки докладывают, за похвалу. С теми, кто подрос — легче. Они уже дерьма хлебнули. Понимают, что никому не нужны и могут рассчитывать лишь сами на себя.

Отрешённая убеждённость, с которой Сквоч делился опытом из прошлой, доармейской жизни, угнетала. Однако сказанное походило на правду. Что я знаю о тех, кто рос без родителей, под государственной опекой?

У них отдельные школы, их не встретишь в общественных парках развлечений, да и народ их недолюбливает. За что — не знаю, однако жить в приюте считалось чем-то сродни изгнанию из общества, второсортным.

Сироты, похоже, это прекрасно понимали и предпочитали существовать в индивидуальном мирке, не пересекаясь с нами.

Яркий пример — я никого из этой братии до бесфамильного не встречал, а если и слышал упоминания от взрослых, то только в негативном ключе: обокрали магазин или кого-то побили с целью ограбления.

Впрочем, доходили до меня эти слухи редко, больше в качестве сплетен.

— Какие минусы? — Брок спрашивал без скептицизма, собирал информацию.

— Нас попытаются кинуть. Обуть лоха — это святое, особенно залётного или денежного. Это правильно, по понятиям. А бабло светить придётся. За бесплатно они и не почешутся.

— Какая несусветная глупость! — ушастый пренебрежительно скрестил руки на груди. — Лезть туда, где можно вляпаться в неприятности! Умнее ничего нафантазировать не мог?

Ежи такой Ежи… Всегда всё знает лучше всех. Комплекс отличника у него, что ли? Но тут он не прав.

— Брок! — я намеренно старался не повышать голос и не ввязываться в словесную схватку. — Арендовать квартиру через сеть при наших раскладах невозможно. Хозяева документы попросят, сделка отобразится в налоговой базе, страховой компании и кто знает, где ещё. В чёрную договориться — а как ты узнаешь, с кем? В объявлениях об этом не пишут. Потому заткнись и дай Сквочу договорить. После решим, как поступать.

Поза лопоухого изменилась на задиристую. Подбородок вздёрнулся, локти прижались к туловищу.

— Н-ну?!

— У приютских можно одежду купить, — как ни в чём не бывало, продолжил Сквоч, полностью проигнорировав гонористость Брока. — Продадут. И трусы, и прочее бельишко. Их всякие благотворительные фонды любят подарками заваливать. Такими… с распродаж для бедных.

Невольно окинул взглядом себя и товарищей. Помятые, одетые кто во что горазд, у меня ещё и туфли не по размеру. Поддержал:

— Вещи нам нужны.

— Еда у них есть, — ударил по больному бесфамильный. — Много. На кухне сопрут сколько попросим.

В брюхе у гордо-недовольного Ежи, при упоминании пищевого довольствия, булькнуло настолько явственно, что мы не смогли сдержать смеха. Расслабился и он.

— Я скоро, — сказал ушастый, поднимаясь. — Вон компашка сидит, пьяненькая, — кивок головой в направлении пятёрки мужчин в плавках и с осоловелыми лицами, попивающих что-то из спрятанных в пакеты бутылок. — Попрошу у них коммуникатор и узнаю адреса.

— А акцент?

— Попробую без него… Да ладно, они бухие, вникать не станут.

Всё так и оказалось. Через пять минут взводный умник уже стоял рядом с нами и победно поглядывал сверху вниз.

— В городе два приюта. Выбирай, какой больше нравится.

— Да любой… Тот, что поближе.

— В любом случае пора выходить. Оба не близко…

***

… Жили сиротки весьма неплохо. Территория приюта, обнесённая декоративной оградой, более всего напоминала маленький парк. Раскидистые деревья, мощёные дорожки, скамеечки для отдыха. В глубине — детская площадка и маленькое поле для игры в мяч. Всё ухоженное, будто напоказ.

В центре всего этого великолепия расположились два трёхэтажных здания с примыкающими к ним пристройками. На дорожках — фонари, в окнах — свет. На втором этаже через приоткрытую раму доносится музыка и нестройные детские голоса, а вот снаружи пусто.

— Все по комнатам сидят, — пояснил Сквоч, внимательно всматривающийся в куда-то в сторону. — Режим соблюдают.

Вдоль ограды оказалось людно. Прохожие, не обращая внимание на приют, спокойно дефилировали по тротуару, болтая о своём.

Это не укрылось от бесфамильного, выразившись в его горячем одобрении: