Стражи леса - МакНилл Грэхем

Медленно, медленно нарастал глухой стук копыт; враг давно уже должен был выскочить из тумана, но никто не появлялся.

Теперь уже рыцари не сомневались, что этот туман — порождение колдовства, злые чары; влажные клубы окутывали их, скрывая друг от друга и заглушая все звуки. Но вот затрубил рог, и Леофрик совсем рядом услышал звон уздечек и лязг вытаскиваемых из ножен мечей.

Рыцари выставили вперед пики, но было уже поздно: туман внезапно поднялся и на них с яростью накинулся отряд тварей Хаоса. Один из монстров держал над головой палку со стягом, на котором была изображена одна-единственная руна, но Леофрик похолодел, когда ее увидел, ибо знал, кому она принадлежит.

Впереди жутких монстров Хаоса скакал сам Архаон верхом на страшном чудовище, которого черная магия сделала во много раз сильнее самого мощного бретонского коня. Глаза зверя горели, как угли, из пасти вылетал жар.

Владыка Конца Времен был страшен и огромен; на нем были металлические доспехи и сияющий рогатый шлем. На плечах лежала медвежья шкура, в руках он держал сверкающий меч, который сам по себе издавал леденящий душу вой.

Рыцари погибали один за другим, разрубленные пополам страшным мечом Архаона; полились реки крови, когда на людей обрушились остальные монстры и заработали мечами, безжалостно убивая всех без разбору — и людей, и лошадей. У Леофрика выбили из рук щит, от страшного удара он на секунду потерял способность защищаться. Рыцари сражались яростно и все же не смогли противостоять дикой орде свирепых монстров.

Стыдно сказать, но несколько человек не выдержали и, вырвавшись из битвы, поскакали прочь, слыша за спиной дикие вопли воинов Хаоса, бросившихся за ними в погоню. Среди тех людей был и Леофрик.

Этот стыд так и остался у них, выживших в той битве, и, хотя король наградил их за храбрость — после победы над армией Архаона, — все они покинули Империю с тяжелым сердцем, мучимые совестью. Воины, с которыми Леофрик сражался плечом к плечу много лет, избегали смотреть друг другу в глаза и страдали, помня о гибели своих товарищей и своем позорном бегстве.

То были страшные дни. Его рыцарская честь была опозорена, он перестал быть гордым рыцарем Бретонии. В тот день Леофрик стал свидетелем торжества сил Хаоса и больше уже не мог оправиться от ужаса, который окутал его как саван; изо дня в день он ждал наступления времени, когда миром завладеют темные боги.

Мрачно бродил он по своему замку, и только Элен скрашивала его горе; он надеялся, что до конца своих дней останется рядом с ней. Конечно, подобное настроение было не к лицу рыцарю Бретонии, но, думая о гибели всех народов, он понимал, что и сам он не только рыцарь, но и человек, а значит, ничто человеческое ему не чуждо.

А жизнь продолжалась. Каждый день Леофрик видел смеющееся личико сына. Зеленые глаза Берена были совсем такими же, как у отца, а его звонкий смех звучал, как голосок небесного ангела. В нем не было зла, в этом ребенке была только доброта и чистота. И пока в мире существуют подобные вещи, за него стоит сражаться, пусть даже когда-нибудь всему этому и придет конец, думал тогда Леофрик.

Вспомнив о сыне, он улыбнулся, и черные мысли сразу развеялись. Страшное поле возле Миденхейма исчезло, и он вновь увидел краски Атель Лорен; над головой зашумели ветви, одетые в зеленые и багряные листья, и от этой красоты у Леофрика защемило сердце.

В воздухе запахло древесным соком и свежим хлебом, и на сердце у него стало хорошо и спокойно, словно его душа наконец вернулась домой.

Заметив недоуменный взгляд Кьярно, Леофрик сказал:

— Ваш Атель Лорен — удивительное, волшебное место, но я не забуду и другое: это место страха и смерти. Думаю, что, если бы мне пришлось здесь остаться, я бы скоро утолил свои печали, а я этого не хочу, и поэтому мне нужно уйти, пока я не забыл о своем долге.

— Уйти? — сказал Кьярно. — Ты до сих пор ничего не понял, человек. Ты не можешь уйти.

— Что? — холодно спросил Леофрик.

— Ты находишься в глубине Атель Лорен, и, если бы не лес и правитель Олдельд, ты умер бы сразу, как только покинул Коэт-Мару.

— Пусть так, и все равно нужно попробовать.

— Не советую, — пожал плечами Кьярно. — Впрочем, кто я такой, чтобы давать советы?

— Лучше скажи, где мне найти правителя Олдельда, — сказал Леофрик. — Если мне нужно разрешение, я попытаюсь его получить.

— Кажется, он сам тебя нашел, — сказал Кьярно, указывая на группу всадников, появившихся на главной дороге, ведущей в Коэт-Мару.

Навстречу группе сразу выехал Кайрбр, приветствуя всадника, ехавшего впереди, — крепкого на вид эльфийского воина верхом на золотистом коне со светлой гривой и хвостом. Открытая грудь воина была татуирована сложным узором, изображающим древние знаки и диких животных; на плечи всадника был накинут длинный плащ из листьев и перьев.

Из-за спины воина торчал длинный меч с зеленой рукоятью, царственную голову украшала корона из сплетенных веток и листьев. Его миндалевидные глаза были совершенно темные, словно в них не было белков; Леофрик сразу ощутил силу, исходившую от этого гордого всадника, — такой силы он не чувствовал ни в Кайрбре, ни в Найет.

От всадника веяло волшебной силой самого леса, и Леофрик понял, что перед ним господин Олдельд Развевающаяся Грива, правитель Коэт-Мары и защитник леса.

В глазах правителя читались презрение и враждебность. Итак, судьба рыцаря полностью находилась в его руках, и вряд ли его ожидала счастливая участь. Рядом с правителем ехала Найет в длинном зеленом платье и с серой совой на плече, а также незнакомый Леофрику златовласый эльф, похожий на Кьярно, но одетый в богатые одежды красных и голубых тонов. Правителя Олдельда охраняли три воина Вечной Стражи, которые шли пешком, подняв длинные копья с раздвоенным наконечником.

Спешившись, Кайрбр встал перед правителем, держа перед собой Клинки Полуночи. Затем, повернувшись к Леофрику, коротко бросил:

— Прошу спешиться.

Леофрик кивнул и спрыгнул с лошади, стараясь держаться гордо и прямо. Олдельд, конечно, властитель здешних мест, но ведь и он, Леофрик, тоже не простой крестьянин, а бретонский рыцарь, который склоняется только перед своим королем.

Эльфийский вождь что-то тихо сказал златовласому эльфу, вооруженному луком и длинным мечом. Черты его лица были мягкими, выражение лица добродушным — такого у лесных воинов Леофрик еще не видел.

Эльф кивнул и обратился к рыцарю:

— Я — Тэрин Ворон Бури, герольд Олдельда Эадаойна, страж лесного царства Атель Лорен. Правитель Коэт-Мары приветствует тебя.

Леофрик перевел взгляд с герольда на Олдельда: в глазах правителя не было радушия. За его спиной тревожно заухала сидящая на плече Найет сова, — казалось, она что-то говорит своей хозяйке. В сказках и легендах рассказывалось, что некоторые эльфийские колдуны умеют разговаривать со зверями и птицами, — по-видимому, Найет была одной из них.

Не глядя на герольда, Леофрик обратился к самому правителю:

— Почему вы не хотите говорить сами? Предпочитаете прятаться за чужую спину?

— Правитель Олдельд не считает нужным говорить на языке людей, — ответил за него эльф по имени Ворон Бури. — Обращайся ко мне, я буду передавать твои слова господину правителю, а он — через меня — будет тебе отвечать.

Леофрик молча скрестил руки на груди. Олдельд что-то сказал герольду.

— Правитель Олдельд спрашивает, почему ты оскорбляешь его, обращаясь к нему лично, — сказал Тэрин. — Неужели ты испытываешь почтение только к своему королю?

— Почему же, не только, — ответил Леофрик. — Если я гость или проситель. Но если пленник — никогда.

— Ах вот оно что… — произнес Ворон Бури и улыбнулся, широко раскинув руки. Его улыбка была такой лучезарной, что Леофрик не удержался и тоже улыбнулся в ответ. — Так ты считаешь себя пленником?

— А разве нет?

— Нет, — ответил герольд, качая головой. — Ты гость Атель Лорен, хотя — ради твоей же безопасности — тебе не следует ходить по лесу без разрешения правителя Олдельда или самих деревьев.