Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий
Цепляться за эту деревню я уже не видел никакого смысла, кучка обгорелых развалин теперь не представляла никакой ценности ни для меня, ни для Орды, но первый залп должен произойти из укрытия, чтобы стать для остроухих отличным сюрпризом. Мы должны дать им достойный отпор, если хотим отомстить за тех, кто погиб сегодня от их обстрела.
Эльфы понемногу приближались, поднимаясь вверх по склону и единственной возможной тропинке, только всадники остались ждать на дороге. Пехота шла, и маги, перешучиваясь друг с другом, брели вслед за простыми воинами.
— Стреляй! — рявкнул я, выскакивая из-за укрытия.
Арбалеты защёлкали один за другим, поднялся шум, эльфы закричали, укрываясь щитами. Но их колдуны не полагались на столь приземлённые средства защиты. Первые несколько болтов успели поразить свои цели, а потом один из магов воздвиг над собой непроницаемый купол, в котором железные наконечники просто завязли, как в желе. Но мы сумели хотя бы уполовинить их число.
— Уходим! Быстрее, уходим! — прокричал я, спрыгивая с галереи во внутренний двор с разряженным арбалетом в руке.
Заряжать его было некогда, второй залп нам просто не дали бы сделать. Следом за мной попрыгали и остальные, и в этот же момент вся мощь эльфийской магии обрушилась на остатки стены. На этот раз не огонь, а ураганный ветер неистовой силы повыдёргивал брёвна из земли, раскидывая их, будто ребёнок, раскидывающий свои кубики.
Мы побежали прочь, без всякой команды, петляя между обугленных срубов и кирпичных остовов печей, иногда останавливаясь за каким-нибудь углом, чтобы передохнуть, взвести арбалет, пальнуть и снова рвануть подальше отсюда. Теперь я прекрасно понимал Зутбога и его фобию, и скорее всего, у меня, так же как и у престарелого шамана, до конца жизни останется мрачное воспоминание о том, как эльфийские маги разрушили ни в чём не повинную деревню. Если я вообще выживу, в чём тоже были сомнения.
— Уходим отсюда! — рычал я, поднимая на ноги очередного оглушённого орка.
Если я видел легко раненых или контуженных, то пытался тащить их с собой. Я не мог позволить себе потерять армию. Город, крепость, это всё прах, пыль. Будут воины — будут и крепости, но если не будет воинов, то не будет вообще ничего.
Отступление, больше похожее на паническое бегство, продолжалось, и уцелевшие орки собрались у выхода из крепости. Всего несколько десятков, а ведь с начала боя прошло едва ли пара минут. Осознание того, что мои лучшие войска пали в этой бессмысленной битве, резануло ножом по сердцу. Слишком неравноценный получился обмен, даже при том, что мы застрелили нескольких колдунов.
— Так, парни, уходим быстро, в лес, чтобы не достала конница, — приказал я, оглядывая выживших. — Потом пробираемся обратно в горы, а там уже дадим этим ублюдкам жару, как мы умеем. Всем всё понятно?
— Да, вождь, — нестройным хором ответили воины.
— До леса бежим все вместе, — сказал я. — Надеюсь, эти вонючие колдуны нас не прихлопнут.
Мы выскользнули через пролом в стене один за другим, оставляя позади сгоревшую деревню, полную мертвецов. Деревню, которую не смогли защитить, и от этого меня, да и многих других, грызла тоска. Многие потеряли здесь своих друзей, родичей и просто боевых товарищей. Но мы обязательно вернёмся, рано или поздно. Другого варианта просто не было.
Глава 30
Как только мы все выскочили наружу, то побежали по тропинке к лесу, надеясь добраться до него раньше, чем нас обнаружат маги или эльфийские всадники. Надеялись мы зря.
Раздался звук, похожий на пение пионерского горна, и справа на дороге показалась конница, идущая прямо к нам лёгкой рысью. Я выругался сквозь зубы. До леса мы не успевали, нам нужно было как раз пересечь дорогу, чтобы скрыться под спасительной сенью деревьев.
— Становись! — заорал я, когда мы добрались до дороги, перекрывая её жиденьким строем.
Копья, недостаточно длинные для того, чтобы вышибать всадников из седла издалека, могли только отсрочить нашу гибель. Но мы всё же встали напротив несущейся на нас конной лавины и сделали всё, что могли. Упёрли копья древками в хрустящий утоптанный снег, присели и взывали ко всем богам и духам, чтобы они даровали удачу нам и забрали её у остроухих.
Слава Азатоту, что всадников в этом войске было немного, и основной ударной силой выступали не они, а колдуны, которые пока оставались в деревне, вместе с пехотинцами добивая выживших.
От топота приближающихся коней, которых послали в галоп перед самым столкновением, казалось, задрожала земля, и я крепко стиснул древко копья, направляя его прямо перед собой. Казалось, каждый из этих рыцарей-эльфов летит именно на меня, а их занесённые над головами сабли изрубят нас всех в клочья.
— Держать строй! Стоим! — проревел я, больше успокаивая себя самого, чем отдавая реальный приказ.
Никто и не думал бежать, принимая свою судьбу с истинным фатализмом. Орки намеревались стоять и сражаться до конца, почитая за высшее счастье погибнуть в битве. Тем более, в битве с самым давним и злым врагом всего орочьего народа.
Столкновение вышло ужасным. Мы выжили исключительно потому что никто не дрогнул и не побежал, хотя зрелище внушало настоящий ужас. Когда на тебя несётся с бешеной скоростью несколько сотен килограмм живой массы, да ещё и с острыми саблями, поневоле узнаешь, что такое страх. Однако, наш дух оказался сильнее. Лошади напарывались на копья, всадники вылетали из сёдел, там, где мы встали железной стеной, образовалась настоящая куча-мала. Кровь снова лилась рекой, поднимаясь от земли клубами пара. Жалобное ржание лошадей, сдавленные вскрики падающих эльфов и злобный орочий рык слились в одну сплошную какофонию, звон железа и грохот ударов пронеслись над дорогой.
Первая атака захлебнулась собственной кровью, и выжившие всадники поспешили убраться подальше, чтобы развернуться там и попробовать налететь снова.
— Всё, уходим! — прокричал я.
Надо было спешить, пока не очухались колдуны. Иначе они своего не упустят.
Мы рванули прочь с дороги, на снежную целину, утопая в сугробах по колено, а то и по пояс. Там мы окажемся под защитой спасительного леса, чужого и незнакомого, но всё равно спасительного. Там хотя бы всадники нас не достанут. Глубокий снег замедлял нас, мы быстро выдыхались, и вскоре пошли цепочкой, друг за другом, чтобы один, самый сильный, торил дорогу. И разумеется, эта честь выпала мне, как вождю, хотя я предпочёл бы, чтобы в лесу мы бросились врассыпную, просто чтобы не отлететь от одного удачного заклинания.
В том, что нас будут преследовать, я был уверен на все тысячу процентов, остроухие так просто не оставят нас в покое и пролитую кровь своих воинов, и уж тем более, магов, никогда не простят. Поэтому я старался идти так быстро, как только мог. Одна часть меня требовала, чтобы я повернул назад и сражался, как мужчина, как орк, лицом к лицу с врагом, пусть даже это сражение будет последним. Другая моя часть желала только одного: оказаться как можно дальше от этой деревни, равнин, эльфов, магов и прочих неприятностей. Пришлось пойти на компромисс и дать себе слово, что я ухожу, чтобы вернуться с подкреплениями в скором времени.
Я ощущал себя вожаком стаи, которую охотник гонит на флажки. И только от меня зависело, выживем ли мы в этой погоне, удастся ли нам прорваться обратно в горы, или же мы все поляжем в этом зимнем лесу. Я уже наделал ошибок, стоивших жизни многим из моих соплеменников.
Сзади слышались крики на эльфийском, мы ушли уже достаточно далеко, чтобы скрыться из виду, но в зимнем лесу можно выследить даже мышь, пробежавшую по насту неделю назад, что уж говорить про целый батальон орков. Я мог надеяться только на то, что эльфы не успеют опередить нас и не устроят где-то засаду. Не думаю, что у них хватит выносливости на то, чтобы преследовать нас до самого конца. Всё же у орков физические данные куда лучше. Это эльфа можно соплёй перешибить, одним ударом выбивая дух из изнеженного спа-процедурами тела, а оркам приходилось быть двужильными, просто чтобы выжить, и эта прогулка хоть и давалась нам с трудом, всё же не была чем-то из ряда вон выходящим.
