Мария Семенова - Хромой кузнец (сборник)
– Верно, – кивнул Тор. – Мне чаще приходится видеть не белоруких девчонок, а злых Великанш, грозящих дубинами. Скольких я этим вот молотом отвадил разбойничать – не перечесть!
– Не самое достойное дело – драться с жёнами, – заметил Харбард ядовито. – Нашёл тоже, воин, чем похваляться!
– Эти жёны, – сказал Тор, – вряд ли стали бы долго с тобой разговаривать: мигом перевернули бы чёлн, а тебя бросили в воду. Был бы ты хорош со своими насмешками, если бы я, как ты, целовал красавиц вместо того, чтобы ездить сражаться.
Тут Харбард захохотал:
– Знаю я одного, с кем тебе нынче не помешало бы сразиться: красавец гость сидит в твоём доме на мягко застланной лавке, и Сив, я слышал, с ним много приветливее, чем обычно бывает с тобой…
– Придержи язык, острослов! – посоветовал Тор. – Смотри, взвоешь громче волка в петле, когда я до тебя доберусь! Не хочешь перевозить, скажи хоть, как пройти берегом?
– Дойдёшь до бревна, – прозвучало в ответ, – а от бревна до камня; оттуда свернёшь налево и окажешься в Мидгарде; а там спросишь свою мать Землю, она тебе как-нибудь объяснит…
Ударил веслом и со смехом скрылся за скалами. Тор молча поднял и приладил корзину, подхватил Тьяльви и Рёскву, посадил на плечо – и одолел пролив вброд, едва замочив колени.
И вот что всего более удивило брата с сестрой: Бог Грозы вовсе не был разгневан дерзкими насмешками и злословием, даже наоборот – улыбался в бороду и весело щурил глаза. Тогда Тьяльви осмелел и спросил:
– Кто был там в лодке, такой седобородый? Ты, верно, знаешь его?
Тор спустил Тьяльви наземь и ответил:
– Это был мой отец, Один, Вождь Богов и Людей.
И на том, верно, всё дело кончилось бы и позабылось – но минуло время, и как-то раз Тору со спутниками довелось сидеть в Мидгарде на пиру у одного человека. Никто из гостей не подозревал, что за рыжебородый воин сидит подле хозяина. И тут вышел заезжий скальд, взял раскрашенный щит и стал говорить щитовую драпу – стихи обо всём, что там нарисовано. И надо же – умельцы-забавники, украшавшие щит, изобразили на нём перебранку Тора и Харбарда.
Складно говорил скальд, и в его песне было всё: продранные колени, корзина за плечами и даже селёдки с овсянкой, припасённые к ужину.
Верно, впрямь подслушали Тролли, о чём говорилось тогда на берегу. И, подслушав, поведали Людям.
Складно говорил скальд, и без умолку смеялись весёлые гости. Надо же, каким простаком оказался в тот раз Бог Грозы, как ловко поддевал его Один!.. А всех громче – так, что сажа сыпалась со стропил, – смеялся рыжебородый незнакомец. Когда же скальд кончил, он снял с себя серебряную цепь и надел стихотворцу на шею. И навряд ли врут те, кто рассказывает: скальд немедленно понял, в чём дело, когда разглядел на цепи крохотный оберег-молоточек…
Да. Сильные не боятся насмешек и не хватаются, чуть что, за мечи. Обижаться, таить зло – это не для мужчин. Истинный воин умеет отшутиться и от настоящего оскорбления, не доводя дело до ссоры. Не в диковинку было могучим героям осыпать друг друга насмешками на весёлом пиру, прилюдно сравнивать доблесть и мужество, восхваляя себя и без удержу подначивая побратима. И всё ради того, чтобы позабавиться острым словечком, похохотать от души. Это ведь удаётся нечасто – на Небе и на Земле…
Похищение молнии
Много имён, много прозвищ у каждого из Богов, в том числе и у Тора. Зовётся он Аса-Тор – Тор из племени Асов, и ещё Эку-Тор – Тор с колесницей, и ещё Хлорриди – Повелитель Громов. Но всего чаще называют рыжебородого Аса Винг-Тором, то есть Тором-Метателем: это из-за молота Мьйолльнира, что летит через всё Небо, как синяя молния. Не сразу он появился у Тора, но когда появился – уже не представить было Бога Грозы без его верного молота: всё равно что Одина без коня Слейпнира и вещих воронов на плечах или Фрейра без вепря Золотая Щетинка…
Потому-то нетрудно вообразить себе ужас всех домашних и самого Тора, когда однажды утром оказалось – пропал Мьйолльнир. Тор с Уллем и Сив поспешно перерыли весь дом и весь двор… ни следа молота, как и не бывало его! Впервые не знал Бог Грозы, что предпринять, к кому броситься за советом; грозовые тучи собрались в небесах – так он в бессильном гневе взмахивал огненной бородой и тряс волосами… и тут-то попался ему на глаза пронырливый Локи.
Тор мгновенно схватил его за шиворот.
– А ну отвечай, родитель чудовищ: твоих рук дело?
– При чём тут я, это твой новый слуга стащил молот и продал его Великанам, а я даже не знаю, в чём дело, – заюлил хитрый Ас. Но Тор сразу увидел, как бегали у него глаза.
– Не крал, говоришь? – зарычал Бог Грозы. И добавил чуть-чуть потише: – Ну, значит, один раз совершишь доброе дело, поможешь его отыскать. Пошли-ка, да поживей!
Было раннее утро, даже в Асгарде не все ещё услышали о пропаже, и Тор надеялся – минует какое-то время, прежде чем разнюхают про то в Стране Великанов…
Вдвоём подошли они к дверям Сессрумнира – просторных палат красавицы Фрейи. Расступились эйнхерии, охранявшие вход.
– Славься, Фрейя, – сказал не на шутку испуганный Локи. – Не дашь ли, сестрица названная, соколиное оперение? Пропал молот у Тора…
Богиня Любви со всех ног побежала за волшебным нарядом:
– Будь он даже из золота, с радостью бы его отдала!
Обернулся Локи стремительным соколом и полетел в Утгард – только ветер в перьях гудел. И сказывают, не пришлось ему долго рыскать по голому побережью, над ледяными пустынями. Знал, верно, где искать пропажу. Примчался он в край каменных Турсов, прямо к их вождю по имени Трюм – Шумный. Тот сидел на холме, сам похожий на обледенелую гору. Сидел, плёл страшным псам золотые ошейники, разглаживал густые гривы мохнатым белым коням…
– Что нового в Асгарде и у светлых Альвов? – спросил он с усмешкой, когда Локи спустился подле него. – Неладно, должно быть, раз ты пожаловал сюда, Локи!
– Твоя правда, неладно у Асов и у светлых Альвов тоже неладно, – ответствовал Локи. – А что, скажи, Трюм, не у тебя ли молот нашего Хлорриди?
– У меня! – захохотал исполин. – На восемь поприщ в землю запрятал я страшный Мьйолльнир, не сокрушит он более никого из моего племени! Никому не отдам его, разве что…
– Разве что? – подхватил хитрейший из Асов.
– Разве что отдадут мне в жёны Фрейю, Богиню Любви! – сказал Трюм. – Да поторопитесь с приданым, покуда я не передумал!
И снова зашумели соколиные перья – что было духу помчался Локи обратно. Тор ждал с нетерпением:
– Нашёл ли ты молот? Рассказывай!
– Погоди, – заныл Локи. – Неужто не видишь, как я устал? Дай сперва отдохнуть…
– Рассказывай! – рявкнул Тор. – Потом отдохнёшь! Тебе дай только сесть – мигом всё позабудешь, а то и наврёшь!
Пришлось Локи поведать:
– Твой молот у Трюма, конунга Турсов. Скрыл он его в камне, да так, что не откопать даже тебе. Выкуп требует – Фрейю невестой…
Тор не стал долго раздумывать – пошёл прямо к Фрейе:
– Собирайся, Богиня Любви, надевай брачный убор. Поедешь со мной в Страну Великанов…
Фрейя от ужаса ахнула так, что ожерелье Брисингов сорвалось с груди:
– Или ты девкой распутной считаешь меня, сын Одина?
– Погоди, не кричи, – сказал Тор. – Никто тебя не обидит, ведь я там буду с тобой. Пусть Трюм только вынесет молот…
Тут начали собираться Асы и Асиньи. Услышали о пропаже, кликнули собрание-тинг и стали дер жать совет – как быть. Долго спорили. Наконец поднялся светлый Хеймдалль, сын морских волн, провидевший судьбы:
– Вот как мы поступим. Пусть Фрейя останется дома, нечего ей делать у исполинов. Нарядим-ка мы самого Тора невестой!
Тут иные из молодых Асов стали смеяться, а Тор схватился за голову:
– Не уследил я за молотом, но чести своей я пока ещё не проспал! Как же я надену женское платье, да ещё свадебное? Чтобы меня всю жизнь потом называли – муж женовидный?
Асы в один голос принялись его успокаивать, в том числе Локи, первый насмешник:
– Никто не станет звать тебя женовидным, даже в шуточной перебранке, клянёмся нашими мечами. Подумай лучше – если ты не вернёшь молот, не отстоять нам ни Асгарда, ни Мидгарда!
…Бесстрашный Тор чуть не плакал от унижения, когда ему на голову надевали остроконечный убор из полотна, укрывали колени длинной женской одеждой, привязывали на пояс связку бренчащих ключей. Ожерелье Брисингов еле сошлось на могучей шее Бога Грозы, и то лишь потому, что было оно не простым ожерельем, а волшебным.
Фрейя и Сив вместе шили платье для бородатой невесты, а Локи приготовил нарядный покров – до поры спрятать лицо. Он сам вызвался переодеться и ехать с Тором на свадьбу:
– Буду тебе разумной служанкой, выручу, если вдруг что.
Ему-то не впервой было притворяться женщиной, даже и превращаться в неё… А что Локи, сын Лаувейи, думал о чести – ни Богам, ни Людям неведомо.
