Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Так и случилось, что, обманувшись в карьерных ожиданиях, слуга вошел в кабинет мистера Стренджа в самом раздраженном состоянии духа. Мистер Стрендж осушил бокал и заметил, что не прочь повторить. На это новый слуга издал глухой возглас, дернул себя за волосы и выкрикнул:
— Чего же вы, старый дуралей, не сказали сразу? Я бы принес целую бутылку.
Мистер Стрендж удивленно посмотрел на слугу и мягко промолвил, что раз тому так трудно, то не стоит беспокоиться.
Новый слуга вернулся на кухню (гадая, не грубовато ли ответил). Через несколько минут снова раздался звонок. Мистер Стрендж сидел за столом с письмом в руке, глядя в окно, за которым царил непроглядный мрак и хлестал дождь.
— По другую сторону холма живет человек, — сказал мистер Стрендж, — и это письмо, Джереми, должно попасть к нему до восхода солнца.
Ага, подумал слуга, началось! Срочное дело, которое необходимо решить не иначе как под покровом ночи. Как это понимать? Объяснение могло быть одно: хозяин предпочел доверить ответственное поручение именно ему. Весьма польщенный, новый слуга с жаром заявил, что отправится немедленно, и взял письмо, на котором значилось одно таинственное слово «Виверн». Он спросил, есть ли у дома название, чтобы он мог, в случае надобности, узнать дорогу.
Мистер Стрендж начал объяснять, что у дома нет названия, но внезапно замолчал и рассмеялся.
— Просто спроси Виверна с фермы «Разбитое сердце».
Мистер Стрендж велел слуге свернуть с дороги рядом со сломанной калиткой напротив таверны «Черный пень» — за калиткой он найдет тропинку, которая и приведет его к ферме.
Слуга взял большой фонарь, оседлал коня и поскакал по дороге. Ночь выдалась мрачная. Дул сильный ветер, неистовый ливень хлестал в лицо, и скоро слуга промок до нитки и до смерти замерз.
Тропинка начиналась сразу за таверной и вела к заросшему холму. Хотя вряд ли справедливо назвать ее тропинкой — молодые деревца пробивались прямо посередине, а ветер так раскачивал ветки, что они хлестали слугу, словно плети.
Спустя примерно милю слуга устал, как после потасовки с четырьмя здоровенными крепышами (что ему, из-за своей горячности частенько ввязывавшемуся в драки, было не в новинку), слуга проклинал лентяя и неряху Виверна, который не озаботился привести в порядок изгородь. Прошло не меньше часа, пока слуга добрался до чего-то, отдаленно напоминавшего поле, но вскоре снова пошли заросли колючих кустов и ежевики, и слуга начал жалеть, что не захватил топор.
Он привязал лошадь к дереву и дальше попытался пробиться сквозь заросли в одиночку. Кустарник разросся так, что временами слуге казалось, будто колючки впились в него одновременно в нескольких местах и ему уже никогда не выбраться. Странно, что кто-то мог жить за такой высокой и колючей изгородью. Слуга не удивился бы, обнаружив, что мистер Виверн спит уже добрую сотню лет. Впрочем, подумал слуга, мне-то что за дело, я ж не целоваться с ним приехал.
Когда хмурый серый рассвет начал окрашивать небо над холмом, слуга добрался до разрушенного коттеджа, которому не столько разбили сердце, сколько свернули шею.
Стена склонилась в земном поклоне, над ней нависла дымовая труба. Каменная черепица осыпалась, и в прорехах крыши, словно ребра, проглядывали деревянные перекрытия. Кусты бузины и боярышника заполонили внутреннее пространство дома, в безудержном стремлении вырваться наружу разбив стекла и сорвав двери с петель.
Новый слуга стоял под дождем, разглядывая сей мрачный пейзаж. Подняв голову, он заметил, что кто-то спускается с холма — сказочного вида фигура в огромной шляпе странной формы и с посохом в руках. Когда фигура приблизилась, стало понятно, что это обычный фермер, а сходство со сказочным существом ему придает кусок ткани на голове, намотанный для защиты от дождя.
Пришелец приветствовал слугу:
— Эй, парень! Что ты с собой сделал? Смотри, ты весь в крови, а одежда разодрана в клочья!
Слуга опустил глаза и убедился, что незнакомец прав. Он объяснил, что тропинка слишком заросла колючим кустарником.
Фермер в удивлении воззрился на него.
— Но ведь есть хорошая дорога, в четверти мили к западу, да и идти в два раза ближе! Кто посоветовал тебе пойти старой тропинкой?
Новый слуга не ответил, но спросил фермера, где ему найти мистера Виверна с фермы «Разбитое сердце».
— Да точно, это коттедж Виверна, но он уже пять лет как умер, ферма «Разбитое сердце», говоришь? Тебя разыграли!.. Ну, еще бы, старая тропинка, «Разбитое сердце»! Хотя это название не хуже прочих. Здесь и вправду разбилось сердце бедного Виверна. Ему не повезло владеть землей, на которую положил глаз один джентльмен в долине, и когда Виверн отказался продать землю, джентльмен нанял негодяев, которые ночью выкопали все его бобы, морковь и капусту, а когда и это не сработало, он стал судиться с бедным Виверном. Конечно же, Виверн ничего не смыслил в судебном крючкотворстве и дело проиграл.
Новый слуга призадумался.
— По-моему, — наконец сказал он, — я знаю, как зовут этого джентльмена.
— Эх, — вздохнул фермер, — кто ж его не знает… Парень, да ты белый как молочная запеканка, а трясешься так, что того и гляди развалишься на куски.
— Я продрог, — сказал новый слуга.
Фермер (которого звали Балбридж) стал настойчиво уговаривать слугу пойти к нему домой, обогреться, поесть и выпить чего-нибудь, а то и полежать малость. Однако новый слуга, поблагодарив фермера, ответил, что не стоит беспокоиться, он просто замерз.
Другой тропинкой Балбридж вывел его к дороге, и слуга поскакал обратно, к дому мистера Стренджа.
Пока он скакал, безрадостное белесое солнце поднималось на безрадостное бледное небо, словно аллегория отчаяния. Новому слуге казалось, что солнце — бедный Виверн, а небо — ад, и мистер Стрендж поместил Виверна на небо, чтобы тот мучился вечно. По возвращении нового слуги прочая челядь собралась вокруг него.
— Эх, малый, — сочувственно восклицал дворецкий, — на кого ты похож! Это из-за хереса, а, Джереми? Он разозлился на тебя из-за хереса?
Новый слуга упал с лошади на землю, затем схватил дворецкого за полу сюртука и стал умолять выдать ему удочку, чтобы он мог вытащить бедного Виверна из ада.
Из-за этой и прочих столь же невразумительных речей остальные поняли, что нового слугу лихорадит. Беднягу положили в постель и послали за доктором. Однако Лоуренс Стрендж, прослышав об этом, тут же отправил второго гонца с сообщением, что доктор не требуется. Затем Лоуренс Стрендж заявил, что хочет овсянки и пусть ее принесет именно новый слуга. Дворецкий отправился на поиски Джонатана Стренджа, чтобы тот вмешался, но выяснилось, что молодой хозяин рано утром ускакал в Шрусбери и ожидается только на следующий день. Слуги вытащили несчастного больного из постели, одели его, впихнули поднос с овсянкой в негнущиеся руки и вытолкнули в дверь. Весь день мистер Стрендж выдумывал все новые незначительные поручения, каждое из которых — и хозяин особенно на этом настаивал — непременно предполагало участие нового слуги.
К ночи новый слуга пылал жаром, как железный чайник, и нес горячечный бред о бочках с устрицами. Однако мистер Стрендж приказал новому слуге бодрствовать и эту ночь и велел дожидаться его в кабинете.
Дворецкий отважно предложил заменить собой несчастного больного.
— Нет, ты не подходишь для того поручения, которое я намерен ему дать, — заявил мистер Стрендж, а в глазах его вспыхнул опасный огонек, — к тому же я ценю его присутствие. Ты говоришь, что он выглядит больным? А я утверждаю, что ему всего лишь необходим свежий воздух. — Старый Стрендж открыл окно над письменным столом. В комнату тут же ворвался холодный ветер, а в воздухе закружились снежные хлопья.
Дворецкий вздохнул и прислонил нового слугу (который немедленно начал заваливаться набок) к стене, а в карман его тайно засунул грелки для рук.
В полночь служанка отнесла мистеру Стренджу овсянку. Вернувшись на кухню, она сообщила, что хозяин обнаружил грелки и вытряхнул их на стол. Слуги печально разошлись по своим спальням уверенные, что назавтра обнаружат нового слугу мертвым.
Наступило утро. Дверь кабинета мистера Стренджа оставалась закрытой. В семь утра никто не позвонил в колокольчик. Восемь часов. Девять. Десять. Слуги в отчаянии заламывали руки.
Однако слуги забыли, как, впрочем, и их хозяин, что новый слуга молод и силен, а Лоуренс Стрендж стар, и что бы ни пришлось вытерпеть этой ночью слуге, хозяин вынужден был делить с ним все испытания. В семь минут одиннадцатого дворецкий и кучер отважились войти в кабинет и увидели, что новый слуга спит на полу, а его лихорадки как не бывало. В другом конце кабинета за письменным столом сидел Лоуренс Стрендж, замерзший до смерти.
Когда события этой и предыдущей ночи стали достоянием общественности, новый слуга проснулся знаменитостью, словно победитель какого-нибудь дракона или великана.
