Маргарет Уэйс - Рука Хаоса
Он отодвинул плиту в сторону и осторожно выглянул. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза его привыкли к яркому свету. То, что у эльфов был свет, обеспокоило его. Может быть, он ошибся и эльфы все-таки узнали, как работает Кикси-винси, и отняли у гномов свет и тепло.
Дальнейший осмотр дал ему понять, как в действительности обстоят дела. Эльфы, известные своей магической механикой, наспех соорудили свою собственную осветительную систему. Сверклампы Кикси-винси, что некогда освещали Хвабрику, были темными и холодными. И в этом конце Хвабрики вообще никакого света не было. Этот участок был пустым и заброшенным. Эльфы расположились в дальнем конце, у входа. На уровне глаз Эпло были ровные ряды коек, расставленных вдоль стен. Вокруг ходили эльфы – кто-то мыл пол, кто-то проверял оружие. Некоторые спали. Несколько эльфов сгрудились вокруг кухонного котла, из которого шел пар и ароматный запах. Несколько других сидели на полу и играли в какую-то игру, судя по их разговорам о ставках и победным или разочарованным крикам. Та часть Хвабрики, в которой находился Эпло, никого не интересовала. Сюда даже не доходил свет.
Прямо напротив того места, где он стоял, Эпло увидел статую Менежора – сартана в одеянии с капюшоном, державшего в руке зрячее око. Эпло несколько мгновений смотрел на око и с радостью обнаружил, что оно так же темно и безжизненно, как и вся машина. Дело в том, что приведенное в действие око открывало секрет Кикси-винси всякому, кто смотрел на его движущиеся картинки note 21. Стало быть, эльфы не разгадали секрета ока или не придали ему значения, как и гномы за все прежние годы. Возможно, эльфы, как и гномы, использовали пустующую часть огромного здания только для собраний. Или вообще ею не пользовались.
Эпло снова задвинул плиту, оставив только маленькую щелочку, и спустился по лестнице вниз.
– Все в порядке, – сказал он Лимбеку. – Все эльфы в передней части Хвабрики. Но либо ваша диверсия не началась, либо еще почему…
Он замолк. Сверху послышался слабый звук трубы. Затем раздались крики, звон оружия, звуки сдвигаемых постелей, взбешенные и радостные вопли солдат – кто-то воспринял нападение как отдушину в тупой рутине жизни, а кто-то как досадную неприятность.
Эпло снова быстро взобрался по лестнице и посмотрел в отверстие.
Эльфы опоясывались мечами, хватали луки и колчаны со стрелами и бежали на зов. Их офицеры ругались и подгоняли своих солдат.
Диверсия началась. Эпло не знал, сколько у них времени, не знал, долго ли сумеют гномы отвлекать эльфов. Возможно, недолго.
– Вперед! – взмахнул рукой Эпло. – Быстро! Все в порядке, малыш. Пусть идет.
Бэйн взобрался первым, быстро, как белка. Лимбек поднимался гораздо медленнее. За ним шла Джарре. В горячке кастрюлеметания она забыла сменить юбку на брюки, и ей было трудно взбираться вверх по лестнице. Пес стоял внизу, с интересом наблюдая за ними.
Эпло смотрел, выжидая, пока последний эльф покинет Хвабрику.
– Теперь вперед! Бежим!
Он отодвинул плиту, подтянулся и выбрался на пол. Обернувшись, протянул руку Бэйну и вытащил его. Лицо Бэйна пылало, глаза сияли от возбуждения.
– Я к статуе…
– Подождешь.
Эпло быстро огляделся, сам не понимая, почему медлит. Эльфов вокруг не было. Они были на Хвабрике одни. Если, конечно, эльфов не предупредили об их появлении и они не залегли в засаде, поджидая их. Но это был неизбежный риск, и не самый большой. С помощью своей магии Эпло мог спокойно разделаться с любой засадой. Но его кожу саднило, и она светилась слабым, тревожным светом.
– Иди вперед, – сказал он, озлившись на самого себя. – Пес, иди с ним.
Бэйн сорвался с места, пес за ним.
Из отверстия вынырнула голова Лимбека. Он уставился на собаку, весело прыгавшую рядом с Бэйном, и у гнома глаза на лоб полезли.
– Я мог бы поклясться… – он оглянулся на лестницу, – что пес только что был внизу…
– Поторопись! – прорычал Эпло. Чем скорее они отсюда уйдут, тем спокойнее ему будет. Он выволок наружу Лимбека, протянул руку Джарре.
Услышав испуганный крик и возбужденный лай, Эпло быстро обернулся, чуть не вывихнув Джарре руку.
Бэйн, лежа ничком поперек ног статуи, показывал вниз:
– Я нашел!
Пес стоял, широко расставив лапы, над входом и с подозрением смотрел в проем. Ему не нравилось то, что было внизу.
Прежде чем Эпло успел остановить его, Бэйн юркнул вниз, словно угорь, и исчез. Статуя Менежора начала поворачиваться на постаменте, закрывая вход.
– За ним! – крикнул Эпло.
Пес прыгнул в медленно закрывавшийся ход. Эпло успел увидеть только кончик его хвоста.
– Лимбек, не дай ему закрыться! – Эпло чуть не уронил Джарре и бегом бросился к статуе. Но Лимбек успел раньше. Дородный гном неуклюже бежал, яростно грохоча по полу Хвабрики своими толстыми ногами. Добежав до статуи, он всем телом бросился в медленно сужающийся проем и крепко вклинился между полом и постаментом. Пихнув статую, он заставил ее поворачиваться в обратную сторону, затем наклонился, чтобы рассмотреть ее.
– Ах, вот, значит, как она работает, – сказал он, снова пододвигая очки к переносице. Он протянул было руку, чтобы поиграть с ловушкой и проверить свою теорию, однако Эпло осторожно, но твердо наступил ему на пальцы.
– Не надо. Она может снова закрыться, и вдруг на сей раз мы не откроем ее?
– Эпло! – послышался из отверстия голос Бэйна. – Тут ужасно темно! Ты не мог бы дать мне светарь?
– Ваше высочество могли бы дождаться остальных, – угрюмо заметил Эпло. Молчание.
– Сиди тихо. Не шевелись, – сказал он мальчику. – Мы сейчас спустимся. Где Джарре?
– Здесь, – тихо ответила она, подходя к статуе. Она была бледна. – Альфред говорил, что мы не сможем выйти обратно этим же путем.
– Альфред так говорил?
– Да, но мало что рассказал. Он не хотел пугать меня. Но ведь должна быть причина, почему мы выбирались через туннели. В смысле если бы мы могли выйти через статую, то мы там и выходили бы, верно?
– С Альфредом все может быть, – пробормотал Эпло. – Но, может быть, ты и права. Эта штука должна закрываться всегда, когда кто-нибудь сюда спускается. Это означает, что нам каким-то образом надо оставить ее открытой.
– А разумно ли это? – озабоченно сказал Лимбек, наполовину залезший внутрь. – А если эльфы вернутся и обнаружат, что ход открыт?
– Найдут так найдут, – сказал Эпло. Он не думал, что такое может случиться. Казалось, что эльфы покинули этот участок. – Мне не хочется, чтобы эта ловушка захлопнулась.
– Нас выведут голубые огни, – тихо сказала Джарре, как будто говорила сама с собой. – Голубые огни вроде этих, – она показала на светившуюся кожу Эпло.
Эпло ничего не ответил. Он отошел поискать что-нибудь для того, чтобы заклинить вход. Он вернулся с куском жесткой трубы, жестом приказал Лимбеку и Джарре лезть внутрь, затем сам полез следом. Как только он шагнул за порог, статуя медленно и тихо начала поворачиваться. Эпло засунул трубу в отверстие. Статуя закрыла вход, прочно зажав трубу. Он попробовал пошевелить трубу и почувствовал, что статуя сдвигается.
– Ну, вот. Эльфы ничего не заметят. А мы сможем открыть ее, когда будем возвращаться. Ладно, давайте посмотрим, где мы.
Джарре подняла светарь и посветила.
Узкая спиральная лестница уходила вниз, во тьму. И по тьме этой, как и говорила Джарре, было невероятно тихо. Тишина лежала здесь слоем столетней пыли.
Джарре сглотнула комок, рука ее, державшая светарь, задрожала, и свет затрепетал. Лимбек вынул свой носовой платок и на сей раз вытер лоб, а не очки. Бэйн сидел, съежившись, на нижней ступеньке и прижимался спиной к стене. Вид у него был подавленный и перепуганный.
Эпло почесал пылающую руну на внутренней стороне руки и жестко подавил желание удрать. Он надеялся гам, внизу, скрыться от незримой для них угрозы. Но руны на его теле по-прежнему горели голубым, не ярче и не бледнее, чем там, на Хвабрике. И это было непонятно: как опасность могла быть сразу и наверху и внизу?
– Вон там! Вот эти штуки светились! – показала Джарре.
Посмотрев вниз, Эпло увидел ряд сартанских рун, идущих вдоль основания стены. Он вспомнил, что видел такие же руны на Абаррахе и что они вывели Альфреда по туннелям из Чертога Проклятых.
Бэйн согнулся в три погибели, чтобы рассмотреть их. Довольно улыбнувшись про себя своей собственной сообразительности, он обвел одну из них пальцем и назвал ее.
Сначала ничего не произошло. Эпло понимал по-сартански, хотя этот язык был ему противен, как крысиный писк.
– Ты неверно произносишь.
Бэйн сердито зыркнул на него – ему не понравилось, что его поправляли. Но мальчик снова назвал руну, тщательно выговаривая непривычные трудные звуки.
Руна вспыхнула, свет ее перескочил на соседнюю руну, и одна за другой все они засветились. И основание стены вдоль всей уходящей вниз лестницы засияло голубым.
