"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Граф недодал пять тысяч? Скотина… Ах, нельзя так о свояке? Ммм… половинчатые действия графа не отвечают грозному духу военного времени – лучше? Что ж, передайте ему в этой формулировке.

Лиллидею нужна кавалерия? Зачем? Штурмовать долину Дев и положить добрый батальон? Нет уж. Лиллидею нужны две роты – запереть долину, и полсотни катапульт – долбить с гор по лагерю изменников, пока те не осознают ошибочность своих политических взглядов.

Хортону не хватает транспорта? Телег, что ли?.. У городских купцов их полно. Потребуют денег? Платите. Нет, не монетой – размечтались! Векселями Дома Ориджин, чем же еще! Нет, не грабеж, а редкий шанс заработать! Когда герцог Эрвин-Победитель возьмет Фаунтерру, его векселя станут дороже золота!

Когда я возьму Фаунтерру… когда мы выступим… сейчас-то хаос, но в походе станет проще… кайры дерутся, поскольку дуреют со скуки, но после первой настоящей битвы… Эрвин говорил так, будто решению подлежат лишь текущие, сиюминутные вопросы, а в перспективе – все ясно. Войско выступит из Первой Зимы, и дальше все пойдет своим чередом, в полном согласии с задумкой герцога. Ни с кем, кроме отца и сестры, Эрвин не обсуждал свои планы… и все верили, что план имеется. Люди уходили от него твердыми шагами, полные уверенности. Собственно, за этим и являлись. Не за телегами и кавалерией – за верой в успех. Лорд Ориджин знает, как победить. На то и Ориджин!

И лорд говорил очередному посетителю:

– Все ясно, вопросов больше нет? Тогда ступайте. Через три дня выдвигаемся. Мирная жизнь – сущий кошмар! Скорей бы уже война!

Человек принимал за чистую монету и уходил с довольной миной на лице…

Последней пришла мать – далеко за полночь. На ней запас уверенности исчерпался. Герцогиня стала рассказывать о новом театре, о концертах, которые устроит ко дню Сошествия, о благотворительности. Сейчас это не волновало никого, и леди София Джессика страдала. Ей необходимо было, чтобы ее выслушали. Эрвин честно слушал. Но вдруг на полуслове мать сорвалась:

– Бедняжка Аланис… я пытаюсь не думать, и не выходит. Ведь это так ужасно! Ни стены, ни войска больше не дают защиты. В любой миг смерть может свалиться прямо с неба…

– Миледи, – процедил Эрвин, – не нужно! Вы жалеете Аланис? Я тоже, пусть и не любил ее. Хотите услышать, что с Ионой не случится такого же? Не случится, клянусь. Как я этого добьюсь? Не знаю. Как быть с тридцатью тысячами искровиков Адриана? Не знаю! Что противопоставить Перстам Вильгельма? Тьма сожри, не знаю! Как только придумаю способ разбить сильнейшую армию всех времен, сразу скажу вам! А пока, прошу, давайте о театре.

На какой-то миг показалось, что герцогиня заплачет. Леди Дома Ориджин льет слезы в присутствии мужчины – это было бы чем-то вроде снега в июле. Но чуда не случилось. Леди София Джессика глубоко вздохнула, моргнула несколько раз и сказала:

– Ах, да, прости, я сбилась… О чем я говорила?

– Вы хотите поставить балладу о Терезе…

– Нет, о Семи Кораблях! Как можно быть таким невнимательным? Чем только забита твоя голова?.. Придется мне повторить с самого начала! Я поняла, что хочу увидеть в нашем театре полноценную трагедию. Комедия – это не искусство, а забавка для черни. Ведь ты согласен со мною?

Эрвин улыбнулся:

– Я люблю вас, мама.

– А я не стану любить ребенка, равнодушного к искусству! Так вот, для успеха трагедии нужно…

Когда она ушла, Эрвин тщетно попытался уснуть. Покрутился в постели, чувствуя то жар, то холод. Закрыл глаза, открыл, закрыл. Полежал носом в подушку. Встал, зажег свечу, налил орджа. Уселся на подоконник, принялся пить, глядя в окно.

Двор полон ночи: несколько пятен света ложатся на входы, а громады построек растворяются в темени. Их не различаешь глазом, но чувствуешь. Тесная темнота: протяни руку – упрешься в камень. Ощущение склепа… оно же – ощущение покоя. Нет разницы, если разобраться. Смерть и есть покой.

Звучат шаги во дворе – одинокие, потому очень гулкие. Фыркает конь, со стуком засова отворяется дверь. Поскрипывает ветряк искровой машины. Любой звук в стенах замка – даже упавшая капля воды – отчетлив и звонок, исполнен значимости. А за стеной лает собака – далекая, будто за горами. Как ни надрывается, все равно едва слышна. Тяв… тяв…

– Первая южная, – раздается голос караульного, и другие тут же откликаются:

– Вторая южная… Надвратная… Склады… Арсенал… Первая восточная…

Перекличка часовых – каждые полчаса. Любая ночь Первой Зимы размечена этими звуками. Северная колыбельная. Из детских лет Эрвин не мог вспомнить случая, чтобы мать пела у его кроватки, зато хорошо помнил, как учился угадывать время по голосам часовых: около полуночи они звонки, ближе к рассвету – тягучи, будто эль… Первые месяцы в столице Эрвин не мог спать без этих звуков, тишина казалась слишком тревожной.

– Вторая восточная… Казармы… Озерная…

Небо безоблачно. Светит Звезда, одинокая, как вечность. «Есть лишь одна Звезда», – так говорила Аланис Альмера, имея в виду себя саму. Звезда сгорела заживо. Тонкий янмэйский каламбур… И шутовской колпак на голове убитого герцога – еще одна милая шуточка. У императора теперь два шута: живой и мертвый. Мертвый забавнее.

Любопытно, Адриан уже заготовил третий колпак с бубенцами? Как он будет смотреться на голове Неженки?.. Говорят, Адриан – величайший император династии Янмэй. Адриан видит время насквозь на столетие вдаль. Каковы шансы, что он знает наперед каждый маневр Эрвина? Каждое действие, любую мысль в голове?.. Когда Север выступит в поход, на каком шагу его лапа угодит в медвежий капкан?

Внезапно кто-то забарабанил в дверь. Звук был просто оглушителен.

– Вы там свихнулись?! – крикнул Эрвин.

– Ты все равно не спишь, – ответил кузен Деймон-Красавчик.

– С чего ты взял?

– Под дверью светится. Впусти меня, кузен!

Эрвин нехотя отодвинул засов:

– Какого черта тебе не спится?

– Командую ночным караулом.

– А я, представь, нет… Чего тебе?

– Прибыли гости.

– Я счастлив! Прямо на душе потеплело.

– Это такие гости, что я подумал, ты захочешь их увидеть поскорее.

– Деймон, открою тебе тайну: ночами люди спят. Ну, кроме тех, кто в ночном карауле.

– И кроме тех, кто пьянствует в одиночку, – блондин указал глазами на чашу в ладони Эрвина.

– Ты – невежа. Герцог Ориджин в принципе не может пьянствовать. Иногда он придается глубоким раздумьям о стратегии… с чашей орджа в руке.

– Твое остроумие придется очень кстати, – сообщил Деймон, – в беседе с послами императора.

– С кем?!

– Послами императора. Его не такого уж величества Адриана.

– Серьезно?! Почему ты не сказал сразу?!

– Ждал, пока иссякнет поток твоей иронии.

Эрвин уже одевался.

– Кто они?

– Итан Гледис Норма, имперский секретарь. И Марк.

– ёЧто за Марк?.. Какого рода?

– Никакого. Просто Марк.

Секретаря Итана герцог не помнил. Возможно, видел когда-то при дворе – лицо смутно знакомо… Но вот Марк – потрясающе! Тот самый Ворон Короны – лукавый, хищный, грозный начальник протекции! Адриан пожертвовал такую фигуру?!

Эрвин принял гостей в своем кабинете. Послы выглядели уставшими с дороги, помятыми и пыльными. Однако глаза у обоих горели. На лице Марка – живейшее любопытство, в зрачках Итана – тревога.

Герцог усадил гостей за стол, излучая светское гостеприимство.

– Приветствую вас в Первой Зиме! Вы очень устали? Желаете сразу отойти ко сну или сперва перекусить?

– Мне бы бараньих ребрышек, милорд, – заявил Марк, – и кружку горячего вина. Премного благодарствую!

– М… милорд, – только и выдавил Итан. Очевидно, он ожидал иного приема.

– Надеялись увидеть зверства северян?.. – угадал Эрвин. – Это у нас в планах на завтра. Сперва поешьте, выспитесь, а утром обязательно прикажу кого-нибудь повесить ради вашего удовольствия.

Секретаря передернуло, Марк ухмыльнулся: